Эльмира Нетесова - Тонкий лед

— Чего ж тебе там не жилось? — изумился Егор.

— Жилось! Еще как!

— Почему воровать стал?

— Ну, ты, пахан, даешь! У меня ж вскорости девки завелись, а они, сам понимаешь, на халяву в постель не затянешь ни одну.

— Значит, не любили.

— Это не про меня! Наши девки, если не любят, их ни за какие «бабки» не уломаешь.

— Если любит, то уговоры и деньги — лишнее.

— Оттого такие как я и появлялись на свет. Теперь можешь, не зная имени, показать ей «бабки» и «ска­фандр». Она мигом сообразит, чего хочешь, и шмыг­нет в кусты без базара. Главное, чтоб денег побольше и «калоши» имелись по размеру. Любить будет лю­бая,— рассказывал Ромка.

— Да разве о такой любви речь?

— А как меня сделал? Мать рассказывала.

Егору стало не по себе.

— Вот так и стал сам подрабатывать, чтоб мамку не трясти лишний раз. Иногда ей перепадало кое-что.

— А она не спрашивала, где взял деньги?

— Зачем? И так понятно было. Стоило глянуть на моих друзей.

— Ты знал, чем это кончается? — сдвинул брови Платонов.

— Ой, пахан, не гони агитку! Я — не пацан.

— Вот и влип на постоянку!

— Вылезу и отсюда!

— Как? — изумился Платонов.

— Ну, даешь, потрох! С твоей подмогой! Или не допер? Зря что ли тебе столько трандел про себя? Или не разжалобил? Не достал до печенок своими соплями? Да над этими моими бедами даже менты рыдали! Отдавали хамовку свою. И на меня никогда базар не открывали, жалели. А тебя не проняло! Ну, и тупой...

Егор сунул сигареты в карман, пошел к двери и вдруг услышал:

— Курево оставил бы. Ты себе купишь.

Платонов вернулся, положил сигареты перед Ром­кой и поспешил уйти без оглядки.

Егор не стал звонить Соколову. Домой ему тоже не хотелось возвращаться. Он позвонил по мобильному Марии Тарасовне, спросил, как она там. Попросив не ждать его, направился к Зое.

— Пришел, а я уж и не ждала тебя.

— А кого? — улыбнулся Егор.

— Смеешься? Думаешь, не нужна никому? Зря. Мне уже предложился человек,— покраснела Зоя.

— Тоже на ночь?

— Нет, насовсем. Он серьезный.

— Когда ж успела познакомиться? Где? Кто он? — засыпал вопросами женщину.

— Мы вместе работаем, так что знакомиться не надо. Он порядочный и честный мужчина. Недавно у него беда случилась, умерла жена. Ее машина сби­ла. На месте, не мучаясь, скончалась. Теперь два месяца прошло, зовет к себе в хозяйки.

— Домработницей? — уточнил Егор.

— В жены! Навсегда,— Зоя довольно заулыбалась.

— Насовсем? А как же я?

— Зачем тебе жена? Только подруга нужна, а я для такого не гожусь. Постарела. Ждать устала. Захоте­лось постоянства, надежности, чтобы меня любили, а не только пользовались в постели. Короче, бабьего счастья хочу, пусть трудного, короткого, но моего, кото­рое не будет крадучись убегать под утро. Прячась не только от соседей, но даже от кошек. Мне нужен муж­чина, а не призрак в мундире. Вобщем, мы оба устали друг от друга. Ты приходишь, когда захочется. А поче­му я должна ждать всегда?

— Зой, разве не ты в прошлый раз положила мне в куртку ключ от дома?

— Я, но сколько времени прошло с того дня? Боль­ше месяца. Ты только сегодня пришел. Я ждала каж­дый час и отгорела. Пойми, я знала, что ты не любишь. Но не стоило вот так пренебрегать мною. Ведь не всех ждут. Иных, даже законных мужей, ненавидят в семь­ях. Куда там ждать? Но ты не ценил того, что имел.

— Зоя, я рассказал о тебе на работе, своим друзь­ям, даже теще. Мы можем спокойно встречаться с то­бой, не прячась, гулять по городу, ходить в кино.

— Гулять, дружить! Только ты, козлик, вспомни, сколько тебе лет? Всю голову сединой как метелью обнесло, а ты все еще в мальчиках прыгаешь. Я так не умею и не хочу.

— Зоя, а если я предложу тебе руку?

Женщина сняла с талии руку Платонова.

— Поздно, Егор! Твой поезд ушел. Сам знаешь, лю­бовь — чувство особое. На вклад не положишь, в кар­мане не сохранишь. Ты думал, что незаменим, и про­считался. Гнездо уже занято другим хозяином. Честно говоря, вас, мужиков, почаще вот так надо учить, тог­да вы больше уважали б женщин, берегли и ценили бы их.

— Зой, я не верю!

— А зря!

— Ты разыгрываешь меня! Ну, признайся честно, что ты нарочно говоришь вот так, хочешь поторопить с решением. Я на все готов. Только не испытывай, не шути так горько! Мне очень нелегко и непросто в жиз­ни приходится. Не добавляй! Я пришел к тебе как к род­нику радости, а ты...

— Егор, так получилось. Я не вру. Но больше мы не должны и не будем встречаться.

— Зоя, ты хорошо знаешь этого нового человека?

— Гораздо лучше, чем тебя. Мы каждый день ря­дом работаем, а скоро будем совсем вместе, до само­го конца.

— Выходит, я — лишний?

— Ничего не поделаешь.

— Прости меня за все, если сможешь. За боль и ожидание, за несбывшиеся мечты и обиды. Забудь плохое. Спасибо за тепло и доброту твою. Я буду по­мнить наше потерянное. Жаль, что я снова получил отставку у своей весны. Прости, возьми ключ. Мне он теперь не пригодится. Жалко, что мы не расстаемся, а прощаемся навсегда.

Егор вышел из квартиры женщины, впервые не огля­дываясь и не скрываясь. Помахал рукой Зое, выглянув­шей в окно. Недавняя подружка мигом задернула за­навеску и скрылась в комнате. Она уже ждала другого.

Платонов не расстроился, сам себя утешил: «Вот и эта ждать устала. Ей потребовался сторож возле юбки! Много захотела! Я с одной на том погорел. Той забот не доставало, внимания. На всех не угодишь. Каждой своего хочется, но ни одна не спросит, каково мне приходится? — Егор опустил голову.— Домой ско­рее. Там меня ждет Мария Тарасовна. Эта не сменяет ни на кого. Верней часового и охраны ждет безропот­но, не сетуя и не скандаля. Вот таких бы в свет по­больше, дольше жили б мужики. Жаль, что Томка не в нее уродилась».

Когда Егор вернулся домой, Мария Тарасовна уди­вилась:

— Ты вернулся? С чего так-то?

— Отставку получил. За другого замуж выходит. Я уступил.

— Где тонко, там и рвется! Не жалей, по себе сы­щешь. Выходит, эта — не твоя судьба.

— Мне кажется, что так и проживу в холостяках до самой старости.

— Зато рогами никто не наградит! — рассмеялась теща.

Утром Егор приехал на работу раньше обычного. Его тут же вызвал Касьянов.

— Вот бери документы на подпись, оформляй на­ших женщин на волю. Сразу больше десятка. Пусть домой едут, к своим,— улыбнулся человек.— Они пре­дупреждены. Скоро родня приедет забрать их отсюда.

— И даже Семенову отправляете? У нее наруше­ние, она в «шизо» была за драку,— удивился Плато­нов, глянув в список.

— Егор, всякий человек ошибается. Если б ни это, жизнь стала бы скучной. Умей прощать. И драка, кото­рую ты вспомнил, прошла без последствий, хотя нача­лась не без повода. Помнишь, обозвали ее бабы, уп­рекнули «болячкой». Та вспыхнула, не сдержалась, и тут же кулаки в ход пошли. Доказала, что вовсе не слабачка и за себя постоять сумеет. Разве у нас с то­бой такое не случалось? Сколько я себя помню, а я в школе низкорослым был, все время дрался. Помни, верзилы — слабаки, а вот тщедушные и маленькие — сплошь забияки!