Михаил Гиголашвили - Захват Московии

Это мне очень понравилось, но я решил все-таки уточнить:

— А почему там, Баварские Альпы?.. Там дорого… Вот, говорят, во Франции… Или Монте-Негро…

Пальцы полковника замерли в трагическом изломе.

— Геноссе, я бы на старости лет поселился в Грузии, но обстоятельства таковы, что там я сейчас жить не могу… там сейчас другие люди, другие порядки, другой режим… для меня там сейчас места нет… Хотя, между нами, Грузия идёт вперёд, а эти — назад. — И, видя мое недоумение, он прикрыл глаза, как бы подтверждая свои слова: — Да-да. И если бы не эти… шакалы и тузики… Грузия уже лет через пять-десять была бы вполне как Испания или Швейцария, не полностью, но частично… уверяю вас. Знаете, кто-то сказал: «Не то странно, что человек падает, а то странно, что поднимается»… Вот и Грузии надо подниматься дальше… У нас населения — мышь наплакала: 4 с половиной миллиона, из которых полтора — в Тбилиси, где верхушка… Знаете, Платон сказал, что общество состоит из элиты, стражи и рабов. Вот элиты там — немного, семей 30, им хвосты прижать не трудно, не то что в России — иди следи за всеми этими губерниями, в каждой области — свой совет министров, в каждом городишке — свой мэр, инспекторы, сенаторы, губернаторы, ревизоры, силовики, тысячи воров-казнокрадов… Ух, я их мамин гробин крышкин гвоздик ебал!

«А почему вы туда не едете, если там так хорошо?» — хотел спросить я, но, услышав последний пассаж про мамин гвоздик, попытался поймать его смысл за скользкий хвостик, однако полковник как-то печально продолжал, как бы услышав меня:

— Мне туда нельзя. Есть причины… Но, знаете, я недавно не выдержал, тайно переехал через Дагестан, по горам — знакомый начальник милиции помог… Ходил, осматривался…

— Инкогнито? Усы?

Он усмехнулся:

— Да, всё… И был поражён… Все всё пробивают через кассы!.. Дают чеки, сдачу… Старушка на улице мне продала семечки и провела это через кассу, которая стояла тут же, в подворотне!.. А когда я спросил, что это, она ответила, что много крови пролито было, а теперь все должны жить честно и платить налоги… Ну и вообще… Всё другое… Очень был удивлён, никогда бы не подумал… Любой народ после большой крови меняется: агрессивные, активные погибают или разбегаются, остаются податливые, покорные и тихие, вот как у вас в Германии случилось после краха… Но я туда ехать не могу, как ваш дедушка Людвиг после войны… Как в опере — чао, чао, сын!..

Откуда он знает про то, что дедушка Людвиг после войны прятался в горах? Я ему этого, кажется, не говорил… А может, и говорил — мало ли там в кабинете я молотил и молол, идиот радостный!.. Язык надо держать на цепи, а то до Саратова… нет, до Харькова доведёт…

Полковник пошевелился, поменял позу и тему:

— Да… Альпы — горы, значит, будут напоминать Кавказ… Еще попрошу вас узнать, в каких европейских банках дают самые высокие проценты на вклады… не хочу эти Кипры и Кайманы, не доверяю никому, кроме немцев…

— Реально. Люксембург. Монако. У меня друзья… экономики…

— Когда будем знать, где выгоднее всего, я привезу наличность, и вы поможете положить её в банк… Тут я даже в банк сдать деньги боюсь: придёшь утром — а банка нет, или банк есть, но нет директора со всеми активами…

Я мотнул головой: «Красть-положить…» Спрашивать, как он будет везти-возить, я не стал — зачем? Меньше знать — больше спать… Нет… Больше спать — меньше знать… Много знать — совсем не спать…

Худые лакеи в странных балахонах принесли еще что-то такое, от чего шел вкусный пар. Я остолбенело попробовал: разварное мясо с какой-то сразумасшибательной подливкой.

— Это горячее как называется?

— Хашлама. Говядина. А подлива — ткемали, наша национальная гордость, из слив. У вас сливы есть?

— А, кемали… Конечно… подсливки… — Я думал: «Что это, опять японские фонемы — ке-ма-ли… ха-ши-ли-ма… хи-ро-ши-ма… хаш-хаш…» — а потом вспомнил:

— А хаш — разве не армянский суп? Мне сержант говорил…

Полковник поморщился, подцепив кусок мяса с луковым ободом:

— Кто, Сашок говорил такую глупость?.. Да он в еде — как лошадь в мандаринах… всю жизнь, наверно, одну вермишель ел… Чмо!

— Чмо — это кто такое?

— Хрюшка, что хрюкает… Здесь же как? Лишь было бы что «пожрать», а что и как — второе дело… Щи да каша — пища наша, сами признаются… Никакой культуры застолья, скажу я вам по секрету, одно подстолье, я уж навидался на банкетах генералов в блевотине и полковников без штанов… Научились от нас готовить самое легкое — шашлык… Значит, Сашок говорит, что хаши — армянский суп?.. Нет, хаши — это наше всё! А армянская кухня — еще хуже русской: всё через ситечко протерто, как для беззубых… Значит, наша еда понравилась?.. Первый сюрприз удался. Договор мы заключили, это второй сюрприз. — Он протянул руку, я безвольно пожал её. — Ваши данные у меня есть. Будем на связи. А вот с третьим сюрпризом — загвоздка.

— Где гвозди?

— Сюрприза не вышло. — И он достал из пиджака фотографию: — Вот — это она, ваша Маша. На самом деле — Наталья Снулова. Я вчера послал ребят проверить, они её по базе нашли, сфотографировали… Спросили, почему обманывает людей и телефон отключает. Стыдно, говорит, стало, я по Интернету писала, что мне 20 лет, я красавица, а тут — сами видите… Дарю! — Он протянул мне фото «поляроида»: в неубранной комнате стоит босая и растерянная женщина в спальной рубашке, лет сорока, с жидкой волосатиной на голове… «Как невестка Ивана Страшного в темном коридоре!» — Хотите поехать к ней в гости? Пожалуйста. Адрес есть.

— Нет, спасибо великое, реально не хочу. — Я спрятал фото в карман («Хорстовичу в картотеку C»), отчетливо понимая, отчего у Маши горели уши… Ну, не переживай, Фредя!

Полковник всё понял и спросил:

— Не голодны, геноссе?

Я не мог даже отнекиваться — так был забит под тюбетейку.

— Может, поедем в баню, к девочкам? — предложил полковник, окончательно развеяв мои сомнения в его гействе и мельком глядя на часы. — Хотя времени в обрез. А хотите, поедем к вашей знакомой — Алке? А, ге-носсе? Позвонить?

— Не проблема реально! Эдакое бюстье, где? Борделье?

Мне было весело, уютно и вообще всё равно. В кармане лежали три тысячи, в кармашке — еще пятьсот. Их бы на кафедре я мог заработать за полгода… Я хоть и альтернативный, но немец. И нас правильно называют не жадными, а расчетливыми. И те расчеты, которые я с трудом произвожу сейчас в уме — в пользу того, что с полковником вполне можно — и нужно — иметь дело… Warum nicht?.. [41] Почему нет? (нем.)

А полковника интересовало, боятся ли в Европе русских, как прежде:

— Ну как раньше у вас в газетах шаржи рисовали: варвары, дикари, монголоиды в фуражках с кокардами Красной армии?

На это я ответил, что сейчас этого нет, и русские, что мыкаются по Европе, — в основном, к сожалению, воришки, лгунишки, драчуны, пьянчуны, сиделки, уборщицы, дневные и ночные бабочки — большой опасности для бюргеров не представляют, хоть и сильно раздражают… А что о них думают европейцы, я не знаю, но зато знаю, что европейцы о себе думают, будто они самые умные, — это мне точно известно, не раз слышал.