Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

— Осталось несколько секунд!

Солнце уже начинает исчезать из объектива, оно поднимается, движется вверх, удаляется от горизонта.

— Папа, надо навести телескоп!

— Подождем, пусть Венера встанет перед солнцем. Теперь ты уже должен ее видеть.

В этой черноте солнце похоже на огненное блюдо. И там, совершенно верно, справа на его поверхность наползает черное пятно. Отчетливо видимый шар правильной формы, и это не солнечное пятно!

— Я ее вижу! — Чистый детский голос. Благоухание луга.

— Ты уверен? Позволь мне взглянуть, тогда я зафиксирую телескоп в нужном положении. — И отец фиксирует телескоп, восхищенным восклицанием подтвердив слова Джейсона. Джейсону трудно устоять на месте, это его первое прохождение Венеры, неделю за неделей стояла пасмурная погода, они ждали и нервничали, прохождение Венеры через диск Солнца — редкое явление, говорил все время отец, а что если к воскресенью погода не прояснится? Но погода прояснилась еще накануне вечером. Как только отец зафиксировал положение телескопа, Джейсон снова приник к нему. Венера еще больше наползла на Солнце, скоро она достигнет середины.

— Редкое явление! — восхищенно восклицает Джейсон, и отец громко смеется.

Но вот все кончилось, Венера уже прошла. Они шагают по мокрому проселку, завтракать они будут в трактире. Отец несет телескоп, Джейсон штатив. Отцу и сыну тяжело, поэтому они идут медленно.

Рокочет голос отца:

— …из-за параллакса двое наблюдателей получают не совсем одинаковый результат, и таким образом с помощью тригонометрии можно рассчитать расстояние до Венеры. Но это еще не все. Пользуясь законами Кеплера и узнав расстояние между Землей и Венерой, можно вычислить и расстояние до всех других планет. Дело в том, что квадрат периода обращения пропорционален кубу среднего расстояния до…

Это звучало как песня.

В трактире они встретили других астрономов-любителей. За яйцами, гренками, джемом и чаем завязывается беседа. Джейсон улавливает лишь обрывки. Один из этих астрономов-любителей так радуется, что не замечает, как яичные крошки вместе с каплями чая падают ему на бороду.

— Сегодня она прошла перед Солнцем. Богиня Любви!

Капли чая и яичные крошки летят на скатерть.

— И как хорошо ее было видно!

— А когда будет следующее прохождение? — вмешивается в разговор Джейсон. Взрослые усмехаются.

— Следующего не будет, — говорит отец. — Во всяком случае для тех, кто здесь присутствует.

Джейсон не понимает.

— Оно будет в две тысячи четвертом году. Венера снова вернется к солнцу. Через сто двадцать лет…

Джейсону становится зябко при этой мысли. Его уже не будет на свете. Он глядит на свои руки. На мгновение мир будто замирает, неужели планеты не останавливаются ни на минуту? Но отец уже смотрит на часы — пора идти на поезд.

Все это осталось в Джейсоне. Он видит это где-то вдали, словно сквозь небесную бесконечность. Одна секунда. Одна секунда верного времени.

Джейсон расправляет плечи. Красный восход. Красный свет. Сейчас он не хочет думать об этом. О красном свете. Поэтому он подхватывает футляр со скрипкой, чемодан и идет дальше. Не думай сейчас ни о чем другом. Ты помнишь прохождение Венеры? Конечно, он его помнит!

Да. Но было не только прохождение Венеры. Были холодные вечера у окна мансарды, выходившего на юг, зимние вечера с мерцающими гроздьями звезд, головокружительное изумление перед бездной, отделявшей Млечный Путь от снега. Там, у окна, Джейсон подружился со всеми планетами. Они с отцом установили телескоп на полу перед окном, он смотрел в ночь.

— Там созвездие Близнецов, а там ты сможешь увидеть Сатурн. Если сегодня вечером воздух будет прозрачный, мы увидим даже его кольцо. — И когда Сатурн поднялся и встал над трубами дома на другой стороне улицы, воздух оказался достаточно прозрачен: они увидали кольцо. То, что раньше было смутным мерцающим пятном в объективе, стало ясной круглой точкой, и эта точка была окружена кольцом. От нее исходил ровный желтый свет. Кольцо было как мост, окружавший Сатурн.

— Какой он одинокий, — прошептал Джейсон, точно боялся потревожить планету.

— Да, это очень далекая планета, — Отец тоже говорил тихо. — Между Сатурном и Землей больше миллиарда английских миль. — Джейсон невольно ахнул про себя, и у него опять слегка закружилась голова от этого расстояния, непостижимости, пустоты. Ему часто снилось, что он плывет в пустоте, вокруг него сверкают звезды и планеты. И он просыпался со сдавленным криком.

— А из чего состоит кольцо Сатурна?

— Вообще-то у него два кольца. Но наш телескоп недостаточно силен, чтобы мы отличили их друг от друга. Анализируя свет той или иной планеты, можно узнать, из чего состоит ее поверхность. Поверхность Сатурна, по-видимому, состоит из ядовитых газов, аммиака, метана. Но он очень красив.

— А кольца? Из чего состоят кольца?

— Скорей всего это лед.

— Лед!..

Они разглядывали и другие планеты. Меркурий — попутчик, как его называл отец. Джейсон питал особое чувство к маленькому быстрому Меркурию, но часто его было трудно увидеть. Еще была Венера, утренняя и вечерняя звезда. Иногда в телескоп она казалась небольшим серебристым серпиком, совсем как луна.

Был еще и красный Марс, похожий на драгоценный камень. Марс становится любимцем Джейсона; целых полгода он каждый вечер наблюдает за Марсом и наносит его орбиту на звездную карту.

А большой красивый Юпитер с красным пятном, напоминающим глаз, внушает Джейсону ужас.

— Должно быть, этот красный глаз — большой остров, который плавает по поверхности Юпитера, — спокойно говорит отец. — Может, это остров, а может, шторм, веками бушующий на Юпитере.

А Луна — спутник Земли — в телескоп выглядит чужой и незнакомой. Такой близкой, такой большой. Поверхность Луны, которую Джейсон видит в телескоп, хорошо известна, и вместе с тем она кажется чужой. Луна обладает очень сильным желтовато-белым или синевато-белым светом. Долго наблюдать за Луной трудно. Отец говорит, что почти все наблюдатели испытывают то, что называется лунным головокружением, этот феномен хорошо знаком астрономам. Потом он рассказывает о приливах и отливах, которые они знают по Темзе, протекающей в двух кварталах от их дома. Они вместе пойдут к реке, запишут время приливов и отливов, а потом сравнят его с движением и фазами Луны. Особенно интересно наблюдать за этим в половодье — когда случаются наводнения.

Но самое интересное в Луне — это ее влияние на душу человека. Отец — доктор, ему известны такие случаи. Это называется лунатизмом — лунной болезнью.

К входной двери дома была прибита медная дощечка, ее чистили каждую неделю: Джон М. Кауард, доктор медицины.