Александр Муленко - Возвращение Панды

Останки бомжа похоронили на кладбище. Его голову обернули, спущенной с него же шкурой и засунули в полиэтиленовый мешок из-под сахара. Сверху накидали костей, запаяли, и…: «царствие ему небесное». Говорят, что поп отпевал его в часовне, но это факт не проверенный. Чтобы поп отпевал и не за деньги, такого не было со времён Рождества Христова, но и это тоже не следует принимать за чистую монету — богохульничание неудачника автора.

Дедушку Васю уволили с работы. Он уже не тренирует волейбольную команду и живёт на одну пенсию. Как часто бывает в таких случаях, человек в одночасье расстроился и слег. Трагедия с братом не могла не отразиться на его здоровье. Родственники узнали об этом поздно, газеты умолчали, кто именно стал жертвой преступления. Да, слышали, что в городе съели человека, и не одного, но не догадывались кто он. Не знала и внучка о смерти Тарантула, семейное горе её обошло стороной. Дома на эту тему не говорили…

Мусорные ящики от детского сада перевезли в соседний квартал. Случается, правда, что ленивые жильцы по привычке нет-нет, да и вытряхнут свои помойные вёдра на старое место — прямо на асфальт, но добросовестные дворники рано утром уберут за ними мусор и посетуют, что люди — свиньи. Очагами инфекции эти редкие отходы не становятся…

Корова стала знатной стахановкой и начала давать рекордные надои, а собака, покалеченная колесами автомобиля, окрепла и повторно освоилась в этом мире. Теперь она бесплатно катается на автобусах и на трамваях. Вместе с первыми пассажирами зайдёт рано утром в дверь где-нибудь на самой дальней окраине города и едет в другой его конец к железнодорожному вокзалу, путаясь в ногах у суетливых людей. Там она выпрыгивает на улицу и начинает свой дневной поход через весь город мимо теплотрассы, заглядывая в каждый мусорный ящик. Но есть у неё на маршруте голодные места — промышленные, где поживиться нечем. Тогда она — мудрая вновь на остановке, занырнёт в трамвайку и выглядывает осторожно из-под лавки, тяжёло глотая воздух. Язык у неё при этом дрожит, и пеною на полы ложатся липкие слюни.

Зверинец ещё не вернулся в город. Хочется верить, что задержался он немного, всего чуть-чуть, как заработная плата или новоселье.

Но радует построенный Тарантулом стадион. Искусство зодчего пережило творца… Надолго ли? — Не знаю… Хранители искусства — потомки, и при всей деградации нынешнего общества почему-то вериться в лучшее. А вдруг художественный камень переживёт разруху и варварство, неграмотность, ну хотя бы, на двадцать лет?.. Нет, по доброй воле ни один из сильных мира сего не раскроет свою мошну для реставрации, но периодически рождаются люди бескорыстные и одержимые, способные поддержать чужую жизнь после смерти ещё двадцать лет, и ещё?.. И живы замечательные творения духа… Случается и совсем невероятное… Так не должно быть, но есть — злодеи очищаются в чистилище творчества, и однажды бригады российских бомжей и преступников построят правовое государство, как это сделали английские каторжники, вывезенные в Австралию в далёком восемнадцатом веке…

— Так не бывает, — грохочете вы…

Но не вся история — ложь и фальсификация…

Соратники Мирзоева — «новые русские» открыли весенний сезон гонками на детских автомашинах. Газеты напечатали положение, утвердили призы и сметы, и праздник состоялся. Два десятка участников пробега — малыши дошкольного возраста вышли на старт на своих игрушечных «Мерседесах» и «Лимузинах». По выстрелу ракеты вся эта спортивная колонна стартовала и по резиновому полю наперегонки заколесила к финишу. Метров сто детворе предстояло крутить педали. Они надувались от напряжения, они обливались потом… Неожиданно на трассу выскочила долговязая девочка в ситцевом платье, догнала соискателей славы и стала, весело хохоча, подталкивать отстающие машины вперёд — то одну, то другую. На спине у неё был рюкзачок. Плюшевая панда выглядывала из него наружу и пела весёлую песню о сладком. Это была самая лучшая её игрушка и игра.

— Уйди, девочка, не мешай! — рупор судьи заглушил эту песню. — Не помогай отстающим, не вмешивайся в распределение мест.

Но она не услышала крика арбитра и продолжала толкать вперёд теперь уже две отстающие машины. Кто-то из родителей бросился на поле, чтобы увести её и отшлёпать, но она вовремя увидела бегущего к ней человека, быстренько обогнала всю эту торжественную колонну и финишировала первой.

Проигравшие оправдывались. Как и водится в таких случаях, они всю вину свалили на Таньку, не помешала бы, мол, она — обязательно бы выиграли.

— Судью на мыло!

Болельщики были возмущены. Они настояли на повторном пробеге. И снова Танюшка с песнями вынырнула невесть откуда, и уже никому не мешая, мчалась впереди всех, веселя и зрителей, и судей. Распределение мест осталось прежним, но важные карапузы, покидая своё навороченное железо, были явно сконфужены, они недоумевали, как это босоногая девчонка их возраста так легко обогнала могучую технику и рассмешила взрослых.

— Иди-ка, ты девочка отсюда, — золотозубый родитель нашёл её и выпроводил вон.

— Это мой дедушка строил, — растерянно оправдывалась она.

Барин согласился, похвалил её дедушку и купил ей мороженое.

— Кушай девочка, не бойся! Хорошо он строил, спора нет, но ты больше не приходи сюда — не надо…

Ворота стадиона закрылись перед ней. И стояла она на улице по ту сторону праздника с мороженным в руках, недоумевая, как ей быть. Так и мы в своей жизни по щедрости или по таланту добиваемся побед и успехов, но нас выпроваживают вон и не отмечают, стреноживают, чтобы не мешали мы двигаться другим, чтобы не затмили мы их славу и авторитет. Мы съедаем гостинцы и, униженные, становимся на место. Вот и побеждает в бегах не рысистая кровь, а та, в которую вложены деньги. Истинные же герои дня дисквалифицированы и забыты…

— Ты трусливая, Танька! Ты ни за что не сумеешь прийти туда, где съели бомжа. Там до сих пор валяются его рваные тряпки, и видна человеческая кровь, — так ей сказал герой автопробега Артём, и ватага непослушных мальчишек поспешила за вожаком на теплотрассу искать это страшное место.

Она шла за ними поодаль одна, растерянная и испуганная. Когда мальчишки исчезли в зарослях колючего бурьяна, Таня остановилась и хотела захныкать, но потом смирилась с тем, что она трусиха, присела на камень и стала ожидать когда герои вернуться. Дети, как впрочем, и многие взрослые очень бояться одиночества и стараются подражать друг другу во всём, жить в рамках традиций и правил. Сколько её не дразнили и не гнали, а тянулась Таня к ровесникам, к более сильным и смелым и уважала старших.