Анатолий Елисеев - Страна Эмиграция

«Если пакет был сброшен с высоты 8–11 этажа, разброс водяных брызг не должен превышать 2 метров 15 сантиметров. Так как крайние брызги разлетелись от эпицентра на расстояние 3 и 3 с половиной метров, значит высота падения была не ниже 15–17 этажа» — и торжествуя удалился.

Я, помню, тогда на него страшно обиделся — ну ладно, можно неграмотной старушке голову засорять, но зачем же на моих детей доносить. Тем более, как я выяснил из осторожных расспросов детского населения нашего муравейника, что бомбу изготовила и применила его дочка.

Азербайджанский Борис, я думаю никогда бы не стал доказывать свою правоту таким методом. Мог нагрубить, мог ни слова ни говоря уйти, мужчину я думаю мог бы и ударить… Как истинный южанин он всегда демонстрировал свою мужественность и горячий темперамент. Он и по внешности был типичным бакинцем — невысокий, плотный, жгуче брюнетистый, густо заросший бородой.

К своей главной цели два Бориса двигались разными дорогами, совершенно по-разному, хотя их и сводила судьба в совместных предприятиях.

Гутник медленно, но с танковым напором пытался проложить себе дорогу к успеху. Шаг вперед, шаг назад, но непременная попытка идти дальше. Неудачи приостанавливали процесс, но не меняли направление. Когда было необходимо, в бой вводилась тяжелая артиллерия, Белла — жена Бориса, обладавшая взрывным скандальным характером и дрожащая, как нам казалось, постоянной мелкой внутренней злобой на весь окружающий мир, неспособный понять и достойно оценить величие и гениальность её мужа.

Здание успеха строилось верно, но слишком медленно. Время было не вполне подходящее для стабильного, академически выверенного успеха. Шел 1993 год, поднимался ветер резких перемен, и стране было не до науки, не до биологии.

Необходимо признать, что иногда Боря Гутник пытался сделать несвойственные его характеру рывки в сторону. На каком-то этапе, оставив (на время) попытки строительства университетской карьеры он, объединился с Борисом 2, и они создали прибор, который должен был перевернуть южно-африканский спорт и вывести страну на мировые олимпийские высоты. Бакинский Борис создал компьютерное обеспечение, а Литовский Боря — идею и сам прибор. Из рассказов я понял, что в приборе было две кнопки и две лампочки, если загоралась левая лампочка нужно было нажать правую кнопку и наоборот. Возможно я ошибаюсь и нажимать нужно было как раз левую кнопочку — я не силен в вопросах высшей нервной деятельности. Потом результаты опыта рассчитывалось на компьютере и всем становилось ясно, что вот этот мальчик может в будущем стать чемпионом мира по биатлону, а вот эта девушка выше третьего места в прыжках с высоты не поднимется.

К сожалению оказалось, что стране и не до спорта.

Прокантовавшись так еще пару лет, потерявший надежду Гутник увез семью в Новую Зеландию, где по рассказам нашёл всё, что искал в дикой Африке — университетскую должность, стабильность, безопасность и, надеюсь, душевный покой.

Боря 2 действовал совершенно перпендикулярными методами. «Покой нам только снится!» — провозгласил он с самого начала и ринулся в вечный бой сразу на всех фронтах и направлениях. Его проекты были необычны, иногда ошеломляюще неожиданны — однажды, например, еще не имея южно-африканского гражданства, он подал документы на участие в Антарктической экспедиции — но всегда и после любых неудач — оптимистичны.

Он учился играть и надеялся выигрывать на бирже (почему тот, кто учил его этому не стал миллионером сам?), открывал компьютерный магазин, занимался каким-то сверхнаучным бизнесом через интернет, пытался основать училище для учителей и частную математическую школу. Чаще всего его проекты проваливались, что-то ему удавалось, но результаты по сравнению с усилиями и затратами были какие-то мизерные. Борис долго не сдавался, не терял веры в счастливую звезду, а очертя голову устремлялся к новой цели… Но годы или возраст взяли свое — Боря… нет, нельзя сказать — сдался, но поутих и по-моему подумывает о переезде, во всяком случае в его глазах засветилась синева других небес и в разговорах нет-нет, но промелькивают нездешние имена: Мельбурн, Квебек или Аделаида.

Вот такая действительно грустная история.

Но в чем же дело, что же помешало нашим Борям стать хозяевами жизни.

Здесь придется начать рассказ совсем о других людях, о «хозяевах жизни», о том, кому жить в Южной Африке может быть и опасно, но хорошо.

Как это писал Бабель:

«Три тени загромождают пути моего воображения».

Нет не три — теней гораздо больше…

Какие они все красочные — эти люди-тени. Часто страшноватые, иногда одесско-опереточные, иногда домашние, пушистые и лишь в экстремальных ситуациях выпускающие когти (но зато такие, что из них не вырваться).

Мы с Ирой любим вспоминать одну историю, которая произошла с нами в 1999 году, когда мы готовились к поездке в Москву и столкнулись с такими персонажами.

Денег было немного, их и сейчас не хватает, а тогда и зарплаты были скромнее и долгов больше, но подвернулся вариант с продажей денег… Мне кажется этот финансовый трюк нуждается в пояснении.

Обмен южно-африканских «деревянных» на полноценную валюту всегда был ограничен и лимитирован. В то, теперь уже достаточно далекое время, он был лимитирован весьма строго. Для тех, кто хотел перевести африканские накопления в доллары или фунты, был вариант нелегальной покупки части разрешенного обмена отъезжающих за границу, но конечно с переплатой.

В Россию мы ехали вдвоём, валюты нам полагалось довольно много, но взять её с собой по финансовым соображениям мы не могли, поэтому «обмен» мы решили продать и заработать хотя бы на один (что уже было неплохо) авиабилет на оставленную родину. Операция не совсем законная, но и ничего особо криминального в ней нет.

Сказано — ещё не значит сделано. Нужно было найти покупателей. В этом нам помог один из наших знакомых, он работал на итальянской фирме и хозяева компании хотели…

Наверное нет смысла описывать всю банковскую процедуру — в этой истории важен только финальный момент, когда мы приехали отдать полученную в банке валюту и получить причитающийся нам процент.

Наш знакомый привез нас в его фирму, а дальше началось что-то из фильма «Сопранос».

Мы вошли в огромное складское помещение, ведь мафии полагается устраивать деловые свидания в гаражах или складах. После непродолжительного плутания между стеллажей и карабканий по крутым металлическим лестницам мы добрались до офиса, где нас уже ждали.

Не было: мягких шляп, ярких галстуков и белых пиджаков, на столе не лежали кольты и винчестеры, остальное — согласно всем голливудским канонам.