Дорис Лессинг - Великие мечты

Смех, понимающий смех. Требовалось еще вина. Но Сайрус Би сказал, что им, старикам, нужно пораньше ложиться спать, и ушел, заметив на прощание, что ожидает увидеть их всех снова через месяц на конференции на Бермудах.

— Похоже, что у нашего старого друга Роуз Тримбл все идет отлично. Президенту очень нравится ее работа, — сказал Франклин.

— Да, у Роуз действительно все прекрасно! — воскликнул Эндрю с веселой улыбкой, которую Франклин неверно понял.

— И вы все так дружны! — воскликнул он. — Очень рад это слышать. Когда ты увидишься с Роуз, пожалуйста, передай привет от меня.

— Разумеется, передам — когда увижусь, — ответил Эндрю еще более радостно.

— Так значит, вскоре мы можем ожидать щедрой помощи, — сказал Франклин, уже слегка опьяневший. — Щедрой, щедрой помощи для нашей бедной, измученной эксплуатацией страны.

Тут товарищ Mo, который до сих пор не участвовал в беседе, заметил:

— По-моему, нам не нужна никакая помощь. Африка должна стоять на своих собственных ногах.

Эффект был такой, будто он бросил на стол бомбу. Товарищ Mo посидел, моргая, показывая зубы в сконфуженной ухмылке, отражая удивленные взоры. Он и все его соратники закрывали глаза на то, что происходит в Советском Союзе, или аплодировали каждой малой новости оттуда; он и часть его братьев по оружию приветствовали каждую новую резню в Китае; он вкупе с совсем уж немногими разрушил сельское хозяйство страны, загоняя несчастных фермеров в коммуны, а тех, кто сопротивлялся, избивали и разоряли бандиты от власти. Мало какие из поставленных им задач привели к чему-либо полезному, в основном заканчивались скандальным провалом, но здесь, в этот миг, за этим столом, в этой компании, то, что он говорил, было вдохновением, было истиной, и за одни только эти слова ему, разумеется, можно простить все остальное.

— Нам это не принесет пользы, — сказал товарищ Mo. — Во всяком случае никакой долгосрочной пользы. Вы в курсе, что Цимлия на момент Освобождения находилась на том же уровне развития, что и Франция перед революцией?

Смех повсюду, смех облегчения. Ну, хотя бы Франция была упомянута и Революция, значит, они вернулись в русло безопасных тем.

— Нет, французская революция произошла из-за плохих урожаев, из-за плохой погоды, страна же по сути процветала. И эта страна тоже — по крайней мере, пока не был предпринят ряд неудачных мер.

Установилось молчание, граничащее с паникой.

— Что это вы хотите сказать? — спросил Дэниел горячо и обиженно, так и пылая из-под рыжей шевелюры. — Что этой стране было лучше под белыми?

— Нет, — ответил Mo. — Этого я не говорил. Когда я такое говорил? — Его голос стал тягуч, слова сливались: все догадались с облегчением, что он пьян. — Я только хочу сказать, что Цимлия — самое развитое государство на континенте, если не считать Южной Африки.

— Так к чему вы ведете? — потребовал ясности министр Франклин — вежливо, но с подспудным гневом.

— Я пытаюсь сказать, что вы должны строить экономику на ваших собственных, очень прочных основах и стоять на двух своих ногах. А иначе «Глобал Мани», и «Кэринг Интернэшнл», и тот фонд, и этот фонд… За исключением присутствующих, — вставил он неуклюже и поднял бокал в круговом салюте, — они все станут говорить вам, что делать. А ведь эта страна — не зона гуманитарной катастрофы, как некоторые другие. У вас имеются надежная экономика и приличная инфраструктура.

— Если бы я не знал вас столько лет, — заявил товарищ министр Франклин и нервно оглянулся вокруг, не слышал ли кто эти опасные разглагольствования, — то решил бы, что вы на довольствии у южноафриканцев. Что вы агент нашего большого соседа.

— Ладно, ладно, — сказал товарищ Mo. — Пока можно не звать полицию, службу безопасности. — Буквально на днях были арестованы и посажены в тюрьму журналисты, посмевшие высказать собственное мнение. — Я среди друзей. Просто поделился своими соображениями. Я говорю то, что думаю. Только и всего.

Молчание. Джеффри поглядывал на часы. Дэниел послушно смотрел на босса. Из-за стола стали подниматься гости, не глядя на товарища Mo, который продолжал сидеть, частью из упрямства, а частью из-за того, что не смог бы ровно стоять.

— Может, мы подробнее обсудим эту тему? — спросил он Франклина. Он говорил легко, доверительно. В конце концов, разве они не знакомы уже целую вечность, разве не обсуждали Африку, шумно, но дружески, при каждой встрече?

— Нет, — отрезал товарищ Франклин. — Нет, товарищ, не думаю, что когда-либо вернусь к этой теме.

Он поднялся. Пара до сих пор безмолвных чернокожих крепышей за соседним столом тоже встали, проявив себя как его помощники или охрана. Он выбросил в салюте сжатый кулак — на уровень плеча — в адрес Джеффри и Дэниела и других многочисленных щедрых представителей международных фондов и вышел, с каждой стороны от него по тяжеловесу.

— Я отправляюсь спать, — сказал Эндрю. — Мне завтра рано вставать.

— Кажется, товарищ Франклин забыл, что обещал нам места на завтрашний праздник, — недовольно сказал Джеффри. Это был упрек в адрес товарища Mo.

— Я решу этот вопрос, — пообещал товарищ Mo. — Просто назовите мое имя. Для вас будут заказаны места в VIP-ложе.

— Но я тоже хочу прийти.

— О, не беспокойтесь! — воскликнул товарищ Mo, размахивая руками, словно раздавал блага, приглашения, билеты. — Не о чем волноваться. Все пройдете, все посмотрите. — Его момент истины минул, загубленный этим демоном, которого психологи называют давление со стороны сверстников.

День, когда ждали Эндрю, начался с неприятности. Утром Сильвия шла через кустарник, вновь покрытый пылью. Она увидела кур, лежащих в песке с раскрытыми клювами, тяжело дышащих, и на этот раз дело было не в защитных мерах против жары. В их жестянках не было ни капли воды. В корыте — ни зернышка. Джошуа она застигла, когда он навис, покачиваясь из стороны в сторону, с ножом в руке над молодой женщиной, которая отползала от него в ужасе, отгораживаясь обеими руками. От Джошуа воняло даггой. Выглядел он так, будто собирался убить женщину. У той, заметила Сильвия, одна рука распухла и побагровела. Она отобрала у Джошуа нож и сказала:

— Я говорила тебе, что если еще раз прикоснешься к дагге, то это будет конец. Так что это конец, Джошуа. Ты понял?

Сердитое лицо, красные глаза, высоченная фигура — он грозно раскачивался перед ней. Сильвия продолжала:

— И куры умирают. У них нет воды.

— Это работа Ребекки.

— Вы с ней договорились, что ты будешь их поить.

— Нет, она должна это делать.

— Тогда уходи. Сейчас же.

Он доплелся до дерева в двадцати ярдах, сполз по стволу вниз и то ли заснул, то ли потерял сознание. За всем наблюдал его маленький сын, Умник. Мальчик пристрастился приходить каждый день в больницу, ходил следом за Сильвией, бросался выполнять любое задание, полученное от нее. Теперь Сильвия сказала: