Люси Хокинг - Пресыщение

Вся ее сознательная жизнь проходила на стыке различных культур. Она не смогла полностью приспособиться к жизни в США и Англии, а вернувшись на родину, поняла, что там она тоже чувствует себя не очень комфортно – слишком привыкла к западным стандартам. Зато ей хорошо было известно, что значит жить в чуждом окружении и ощущать себя не таким, как другие, и она не хотела, чтобы сыну пришлось оказаться в подобном положении. Шаран поплакала немного, но ее утешили доброта и участие, которые проявили к ней эти двое молодых людей, в отличие от равнодушия, с каким обычно относились прочие родственники-мужчины.

– Что ж, – философски заключила она, – невестки доставляют немало беспокойства, так одной меньше – оно, может быть, и к лучшему. Я вот только не знаю, Джемаль, родной мой, как мы объясним все папе…

Тем временем Бертранд продолжал напиваться. Следом за Джемом пришли Мак и Луиза. Мечта выглядела очень женственной в серебристом кашемировом джемпере, купленном ей Маком пару дней назад после совместной поездки на консультацию к невропатологу на Харлей-стрит. Она протестовала, говорила ему, что это он достоин подарков, а не она, но он ее не слушал, так что они провели несколько приятных часов в магазинах на Бонд-стрит. Мак, считавший себя не столько импульсивным, сколько решительным, влюбился в Луизу с первого взгляда и не стал медлить с признанием.

Причиной покраснения глаз Мака, как объяснил врач, стала опухоль мозга, которая могла вызвать большие осложнения. Нужна была операция, впрочем не опасная. Правда, впоследствии его нервные рефлексы могли несколько замедлиться, к тому же врач прогнозировал возможное появление дрожи в руках.

– В общем, ни прицелиться, ни увернуться от пули, – беспечно заявил он. – Придется с этим завязать.

– Так ты рад этому? – спросил озадаченный Даллас.

– В жизни хватает и других удовольствий, – сказал Мак и поцеловал Луизу в макушку. Люэлла и Даллас обменялись многозначительными взглядами. – Я продал свою долю в бизнесе.

Бертранд присвистнул и спросил:

– Можно узнать, за сколько?

– Нет, – ответил Мак. – Зато теперь мы можем вернуться в Кэйтнесс навсегда.

– Мы? – удивился Даллас, чья сообразительность поубавилась благодаря Бертранду в роли бармена. – Мы?

– Луиза и я, – уточнил Мак. Ему было забавно видеть, как Даллас пытался скрыть изумление. – А ты что думал, я всю жизнь собираюсь провести бобылем?

– Пожалуй, мы думали, что твой «лендровер» когда-нибудь напорется на мину, – сказал Даллас.

– А ты застраховал свою жизнь? – заинтересованно спросил Бертранд, но не получил ответа. Вошли последние двое гостей.

Когда Уилл оказался дома, родители было подумали, что он стал глухонемым – так упрямо он избегал всякого общения с ними. Мать сочла, что не стоит докучать ему в столь трудный момент. Ее тридцатидвухлетний сын лежал в своей комнате наверху, отвернувшись к стене, и остывшая чашка чая стояла нетронутой возле кровати, но миссис Гаджет старалась скрыть тревогу. Она мыла посуду на кухне, а Фил решил немного поработать в саду в этот осенний день.

С улицы было слышно, как отец косил траву на лужайке. Уилл лежал и смотрел на постер Белинды Карлайл пятнадцатилетней давности, висевший на стене. В голове клубились мрачные мысли. Мин с Бертрандом – в это просто не верилось. Неужели она влюбилась в него? Нельзя не признать, что рядом с физически совершенным Бертрандом Уилл выглядел не так эффектно. Мин питает слабость к мускулистым парням? Как странно. Раньше Уилл ни за что бы не подумал, что между Мин и Бертрандом может быть что-то общее.

Он не знал, как ему теперь быть. У него не было сомнений в том, что Бертранд совершенно не подходил Мин, что она не обладает силой характера, чтобы справиться с непостоянством Бертранда. Его эгоизм, ненадежность, отчаянное желание произвести впечатление на окружающих – как столь хрупкое и неорганизованное существо, как Мин, сможет справиться со всем этим? Берту нужна сильная и уверенная в себе женщина, самоотверженно привязанная к нему, – только тогда между ними возможны более или менее стабильные отношения.

У Уилла было две возможности. Во-первых, он мог занять выжидательную позицию. Когда связь Мин с Бертрандом приведет к неизбежно печальному финалу, Уилл вновь выступит в роли утешителя после очередной ее любовной неудачи. Вторая возможность – вмешаться немедленно.

При прочих обстоятельствах Уилл не стал бы колебаться. Он бы прямо сказал Мин, что она допускает новую страшную ошибку. И он не стал бы скрывать своего негодования. Он сказал бы ей, что так не может продолжаться вечно. Бог свидетель, он любит ее, но то, как она обращается с ним, просто невыносимо. Она не может и дальше вторгаться в его жизнь и затем неожиданно покидать его раз за разом. Уилл обдумывал, что еще он мог бы сказать ей. Он потребовал бы от нее большего уважения к себе. Хватит внезапных утренних исчезновений и странствий по свету. Пора угомониться и вести нормальную жизнь – он выдвинул бы это требование в обмен на свою преданную любовь.

Однако Уилл теперь не мог высказать Мин все это. Так или иначе, Бертранд опередил его. Как теперь Уилл мог вонзить ему кинжал в спину, разрушив их отношения? Если она к этому стремится, какое у него право вмешиваться? И потом – что он сам может предложить ей? Он потерял работу, и шансы найти другую оставались весьма призрачными. В Сити намечался долговременный спад деловой активности, которому способствовал внезапный крах крупнейшего банка и телекоммуникационной корпорации. Учитывая роль Уилла в этом деле, раздраженные и суеверные деловые крути вряд ли встретят его с распростертыми объятиями. Он уже сомневался, что сможет выплачивать ипотечный кредит, следовательно, ему придется продать квартиру в Лондоне и какое-то время жить с родителями. И ему не удалось выйти из всей этой истории в ореоле народного героя – все лавры достались Бертранду, которого Уильям уже начинал ненавидеть, хотя и понимал, что не должен. Разумеется, Мин заслуживает лучшего, чем жизнь с безработным неудачником в доме его родителей.

– Сынок, не сходишь ли в магазин? – сказала мама, заглянувшая в комнату Уилла.

– Ах, мама, может, не надо? – отозвался Уилл подобно одиннадцатилетнему мальчишке.

– Ну уж нет, дорогой, надо, – сказала Джоан Гаджет с необычной настойчивостью. – Папа занят, а мне к ужину нужна приправа для соуса.

– Давай обойдемся без соуса.

– Не дури, – ответила мама, стягивая с него одеяло. – Ты же не можешь есть жареного цыпленка без соуса. Вот еще глупости!

Уилл тяжело вздохнул. Похоже, мама немного изменилась за это время. Он не мог припомнить, чтобы его когда-нибудь заставляли делать что-то по хозяйству.