Юрий Горюхин - Воробьиная ночь, Крайний подъезд слева

Быстро помчался вдаль Адам Каземирович, и он совсем не собирался притормаживать около Ляльки, призывно вытягивающей свою пухленькую ладошку с алыми трехсантиметровыми ноготками.

Адам Каземирович переключился на четвертую скорость и вдавил в пол педаль акселератора, намереваясь проскочить улицу Пушкина на мигающий зеленый свет светофора. Джирджис аккуратно, но очень сильно пережал шланг бензопровода плоскогубцами. Автомобиль Адама Каземировича конвульсивно закашлялся и остановился. Пуговица форменной курточки таксопарка номер 6 вдавилась в живот Адаму Каземировичу, он вытер испарину со лба и увидел на ладони приятно отливающий в лунном свете мазок гуталина. В это время Лялька открыла дверь, втиснулась на заднее сидение рядом с Алешой и хрипло утвердительно спросила:

— Не оставите же вы беззащитную девушку в столь поздний час на улице неспокойного района?

— Конечно же, мы вас благородно подвезем. Далеко ли вы живете? — участливо согласился Алеша.

— Соловейчик! Тупик Свободы, дом терпимости номер 66.

Анечка застенчиво сходила фланговой пешкой и задумчиво посмотрела в окно сквозь ажурные цветочки накрахмаленной занавески:

— По-моему, Соловейчик клиентов ведет.

Лялька размашисто сходила слоном и тоже взглянула в окно:

— Шах! Нет, ставлю десять презервативов против одного, что это не Соловейчик.

Анечка застенчиво закрылась конем и сдвинула немного в бок свой парик:

— Ставлю пятнадцать экспресс-тестов на беременность против твоего дезодоранта, что это Соловейчик с клиентами.

Лялька взяла слоном коня, зажала его в кулачке и близоруко сощурилась:

— Тебе опять шах. Ставлю акварельный портрет Вассермана против справочника Машковского, что это не Соловейчик.

— Девочки, за работу! — крикнул Джирджис и раздался мелодичный звук колокольчика.

— Добро пожаловать! Я Анечка — бурлящий водопад страсти!

Лялька удивлено посмотрела на подругу:

— Ты что несешь?! Это я — водопад!

Но Джирджис погасил возможную ссору:

— Лялька, ты нежный водопад удовольствий.

Лялька ласково взбила пухленькими пальцами с алыми трехсантиметровыми ноготками льняные волосы Алеши:

— Какой из водопадов вам больше нравится?

Ни один мышц не дрогнул на нордическом лице Алеши:

— Я люблю только стариков и детей. Ни к тем, ни к другим вы не относитесь.

Тогда подталкиваемая Джирджисом Анечка обвила обнаженной ногой бедра Алеши. Алеша остался стоек, как нержавеющий оловянный солдатик в бумажном кораблике:

— Если бы ты была хотя бы пасторам Шлаком, катающимся на лыжах.

«Ну-ну» — сказал Джирджис, открыл кладовку и протянул Ляльке реквизит.

Лялька отодвинула ширмочку в комнатку для VIP клиентов, включила подсветку ранней зорьки, поставила треногу с криво висящей фанеркой, на которой было написано матерное слово и «Деревня Тихоновка», включила магнитофонную запись петушиного крика, овечьего блеянья и коровьего мычания, повязала белой косынкой голову, села на низенькую скамеечку, пододвинула к себе подойник и стала сцеживать с помощью вымяиммитатора на гулкое дно ведра тоненькие струйки воды, окрашенные в густой молочный цвет. Закрутились в голове Алеши бессознательные архетипы, он вытянул вперед руки, и как центральноафриканский зомби шагнул в комнатку, обнял Ляльку за плечи, смял ее упругую, как свежевыплавленный силикон, грудь и повалил на декоративный гуттаперчевый навоз.

А Джирджис в это время затащил с заднего крыльца Родиона, одетого в широкое летнее пальто и лохматый парик питерского студента.

Родион распахнул пальто, вынул из пришитой к подкладке петли окровавленный топор и положил его рядом с Оленушкой:

— Здравствуй, Сонечка.

Анечка удержала отшатнувшуюся Оленушку и шепнула ей:

— Это Родька-маньяк. Он как завалит пенсионерку, приходит к нам крестами меняться или сидеть с кем-нибудь из девочек, склонившись над евангелием. И всех Сонечками называет. Ты только не говори, что возможно беременная, а то у него сработает рефлекс добивания свидетелей.

— Что-то ты, Сонечка, молчаливая, прямо как тварь дрожащая! Ты случаем не беременная? — потянулся к топору Родион.

Анечка оглянулась на увлеченно следящего за Алешей и Лялькой Джирджиса, достала из хозяйственной сумочки подсолнечное масло и плеснула его под грозный шаг Родиона:

— Беги, возможно, непорочная девушка! Я тоже когда-то была такой.

Родион поскользнулся и по инерции выкатился через парадное на проезжую часть прямо под ноги упитанного регулировщика Соловейчика, остановившего своей черно— Белой палочкой, в виду очевидной опасности для человеческой жизни, бескомпромиссный трамвай.

Оленушка выбежала на улицу и побежала под хлеставшим ей в лицо холодным дождем в неизвестное направление.

Продрогшая Оленушка забежала под козырек крыльца дома номер 28 дробь 02 и застучала беспрекословной рукой в дверь подъезда.

Консьерж дома номер 28 дробь 02 Соловейчик развязал давящий на живот кушак, намазал толстым слоем масла крошащийся ему на колени ломоть белого хлеба, положил сверху полуторасантиметровый пласт сала, прикрыл его кусочками желтого сыра, придавил все это тяжелым кругом докторской колбасы, на которую выложил две столовые ложки горчицы с хреном и большой маринованный огурец. После этого он влил в кружку с откидывающейся крышкой две бутылки вязкого, черного, как смола, потера, раскрыл для поднятия аппетита потрепанный томик и прочитал: «Не успел он докурить, а уж к нему кто-то громко постучал беспрекословной рукой». Соловейчик широко раздвинул верхнюю и нижнюю челюсти, чтобы надкусить бутерброд, одновременно надавил большим пальцем на специальный рычажок, открывая пивную кружку, но в это время кто-то постучал во входную дверь беспрекословной рукой. Соловейчик аккуратно вынул изо рта ненадкусанный бутерброд, накрыл его газетой «Правда», кружку с пивом поставил в тумбочку, захлопнул книгу и с помощью красной кнопочки, вделанной в пульт управления дверьми, впустил в тесный подъездный тамбур хрупкую девушку.

Оленушка Збродович наклонилась к зарешеченному окошку, отделяющему ее от мужчины с хорошо выбритым зобом двойного подбородка:

— За мной гонится маньяк! Хотя нет, вычеркните, — я в гости пришла.

Соловейчик внимательно оглядел Оленушку Збродович и попросил медленно и членораздельно продиктовать ему фамилию, имя, отчество, адрес прописки и фактического проживания, национальность, контактный телефон, цель своего посещения и основной источник дохода. Всю собранную информацию он аккуратно записал мелким почерком на обширном пространстве папиросной пачки «Герцеговина Флор».