Роман Солнцев - Поперека

“Хрю”. Это у нее была ласковая форма приветствия и прощания во времена студенчества – видимо, ее все же смущали собственные округлые телеса.

Только что ушла Соня Копалова – явилась с букетом белых и вишневых георгинов странная пара: худенькая плоская дама со вкрадчивым, исподлобья взглядом, и высокий светловолосый “ариец” с глупыми губами, причем верхняя губа вздернута. И очень громко говорит, как на площади.

– Мы из “Единой России”. Мы сделаем всё, чтобы защитить вас. Наймем лучших адвокатов. Истинные патриоты России не должны страдать за свою критику. Мы обратимся к нашему лидеру, к ВВП. Да.

Кривясь, Поперека смотрел на них. Еще одна партия, еще одно сборище людей, которые хотят быть там, где света больше. Что им сказать? Послать к черту – исходя из интересов науки не стоит. И все же Петр Платонович процедил:

– Я ни с кем. Я сам по себе.

– И очень хорошо, – тут же согласилась тихая дама, зыркнув взглядом по “арийцу” – мол, помолчи. – Только не идите в стан тех, кто семьдесят лет оболванивал народ. Но если заглянете к нам, будем рады. Вот наши визитные карточки. – Они выложили на тумбочку лакированные картоночки, накрыли сонины розы своим шуршащим в целлофане букетом хризантем и удалились.

То ли местные партийные деятели договорились друг с другом, когда кому из них следует приходить к больному, но не миновало и десяти мнут, как в палату вперлись молодые, спортивного вида парни в тонких шерстяных костюмах. Они тоже были с цветами – что-то вроде мелких ромашек.

– Мы из СПС, – весело объявил, поправляя очки, один из них. – Мы навели справки. Вы правы, обвиняя Минатом в обмане масс и Атомнадзор в халатности. Насчет бывшего министра Адамова выяснилось: действительно работал на США, в Пенсильвании у него дом, огромный счет в банке. Он использовал структуры Минатома для личного обогащения. Мы попросим вас присоединить подпись к нашему обращения к генеральному прокурору. Не откажете?

– А где он сейчас? – пришлось спросить. – В России?

– Боюсь, нет, – ответил второй, глядя немигающими печальными глазами на ученого под капельницей. – Там.

– Так какой смысл? – усмехнулся Поперека. – Если прокуратура не может даже элементарных воров выдернуть с Запада? Того же ББ.

– Но надо же все-таки действовать? Вы же помните притчу о лягушке, которая оказалась на дне банки с молоком?

– Кто же эту притчу не помнит? – уже злясь почему-то ответил Петр Платонович. – Но вы же за богатых ратуете? Чехов сказал: ни одно крупное состояние не может быть честно нажитым. Или у вас тоже – кто не с нами, тот против нас? ББ враг, а другой олигарх – например, Дерипаска – член вашей партии? Так? Спасибо за визит. У меня к вам просьба – пойдете отсюда, заберите все эти цветы и раздайте медсестрам на этаже. Пожалуйста. Можете сказать: от “Единой России”.

И Поперека закрыл глаза. Он не видел, как переглядывались партийцы, как они покинули палату. Подумал, не явятся ли еще какие-нибудь анархисты или “нацболы”, но никто более не посетил профессора.

Зато уже ночью, во время телевизионных “Вестей” в палату прошмыгнула Люся в белом халате с пачкой газет в руке:

– Меня Наталья Зиновьевна пустила... я только на секунду... – И торжественно преподнеся газеты Попереке, воровато оглянулась, поцеловала в губы бывшего мужа и убежала.

Что за газеты? Впрочем, это оказалась одна газета, семь экземпляров одной газеты. Что-то раньше Поперека такого издания не видел: “Звезда Сибири”. На первой же странице красовался его портрет, Попереки. И шел текст:

“Гениальный ученый, затравленный коммунистами и чиновниками, снова в больнице. Народ ждет его выздоровления. Наука без него мертва”.

Лишнего... что за чушь! Приятно, конечно, но так тоже нельзя. Есть академики в городе, есть коллеги...

Но, видимо, всё в мире живет по закону маятника. Приятное – и бац тебе неприятное. Буквально через минуту местная ведущая, глядя с усмешкой с экрана телевизора в глаза Петра Платоновича, процедила:

– Друзья небезызвестного профессора Попереки издали в нарушение закона без лицензии самодеятельную газету, в которой хвалят и без того захваленного зарубежными разведками и средствами массовой информации нашего земляка. Будем надеяться, что ему придется ответить в суде за все свои хулиганства.

Это какай же телеканал? №2? Он принадлежит коммунистам. Наверное, Соня огорчится. Все же неплохой она человек. И Наталья огорчится. А ты, Люся, глупышка... всё в игры играешь...

А партийцам никому нельзя верить. Это разовые люди. Им сейчас избраться бы куда-нибудь – в Госдуму, в местное законодательное собрание, а потом – трава не расти.

Нет, Поперека один в поле воин.

Жизненные силы в нем уже через три дня забунтовали, требуя свободы, но врачи больницы – Сергей Сергеевич и Наталья Зиновьевна – настояли на том, чтобы он полежал хоть недели две.

И чтобы не отвлекался от лечения, унесли телевизор, когда он спал. Поперека в ответ поднял шум, босой побежал по больнице и вернул аппарат. И первое, что услышал с экрана, как только включил его, что он вновь, традиционно, прячется здесь от гнева людского.

Минатом обещает области миллиард долларов – а Поперека все кукарекает, пугает.

А его сотрудница Инна Сатарова, та самая, что скрытно от таможенных властей увезла секретные образцы земли в Швейцарию, прекрасно понимая, что на родине ее ждет возмездие, запросила там гражданство и даже замуж выходит. Может быть, пора и самому Попереке в четвертый раз жениться, и лучше на иностранке, пусть тоже уезжает и там их порядки критикует. “А наш народ возмущать и пугать не позволим”.

Заглянула в палату Наталья, кивнула на экран:

– Слышал?

– Уходи! – вскинулся Петр Платонович. – Это вы меня держите! Я бы митинг устроил и всё объяснил людям! Если они не хотят стать двухголовыми и с хвостами! А Инка дура! Нашла время замуж выходить... с кем она там сошлась?

Через сутки выяснилось: с нашим же математиком Левой Гинзбургом, он преподает в Женеве, случайно встретил Инну в русском клубе и... вспыхнула любовь или просто соскучился по русской женщине, увез к себе. Он холост. Инна тоже.

И пускай! А то готова была влюбиться в Попереку. Так смотрела. Нельзя в руководителя. Но хоть бы позвонила, балда очкастая! Что стоит набрать номер?! Или уж страсть всё затмила?! Ну и хорошо, хорошо, хорошо!

А вечером в палату явился с чемоданом совершенно незнакомый человек, от него пахло сладковато бензином, дальней дорогой. Рослый, с надменным лицом, в дорогом костюме, при галстуке в синюю насечку с золотой иглой, он, выпятив нижнюю губу, построив что-то вроде зубастого уха, прошипел:

– Выметайся.

– Не понял!.. – рассмеялся Поперека, садясь на койке. Он уже чувствовал себя лучше и рад был любому свежему человеку.