Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански

Молча сидели на лавочке. Мимо, держась за руку, прошли две девочки – брюнетка и блондинка. Обе с короткими стрижками. На брюнетке белая майка и черные аладинки. На блондинке черная блузка и белые бриджи. Ни дать ни взять бродячая шахматная доска. Одна бросила на нас быстрый косой взгляд. Кажется, так, по диагонали, ходят слоны. Другая сначала посмотрела в небо, потом, резко опустив глаза, на нас. Ударила неожиданно, словно из-за угла.

– Ход конем, однако! – засмеялся Жан.

– Смотрите, какое нижнее белье, – сказал я, указывая на широкобедрую мадам пальцем, – не женщина, а лосиха в лосинах! Кружевной лифчик. Декольте в пять пальцев – глубокое, как пропасть. Как раз, Жан, для твоей коллекции.

– Нижнее белье, – заметил Жан со знанием дела, – это находка для криминалиста. Бывает, только по нижнему белью можно идентифицировать личность, если нет других документов.

– Потому что есть эротическая индивидуальность? – спросил я.

– Возможно. Если, например, мне звонят и сообщают, что выловили в Сене очередную утопленницу, я первым делом спрашиваю, есть ли при ней какие-нибудь документы и есть ли на ней белье.

– Если есть, то едешь на место преступления сам? – поднял бровь Рауль.

– Само собой, – улыбнулся Жан. – Ох уж эта французская изысканность и неподражаемый шарм! Парижанки такие романтичные, особенно если дело касается любви.

– Значит, ты по белью можешь определить, куда и с какими целями идет девушка?

– Само собой. Вон та красотка, например, сейчас спешит к любовнику на свидание.

– Везет кому-то, – заметил я.

– Да, словами это не описать, – сказал Рауль, разглядывая голубое небо. Он уже давно с лифчиков переключился на ажурную листву и перистые облака.

– Есть два слова, – сказал я, – вологодское кружево.

– Вот бы мне такое в коллекцию, – размечтался Жан.

– Тебе лучше «Оренбургский пуховый платочек». Большая историческая ценность.

Сидели на диване. Перед телевизором. Смотрели «Происшествия за день». Сначала показывали лосиху, что неожиданно появилась в городе, а потом, когда ее поймали, она принялась бросаться на бетонный забор. Поранилась. Лосиху усыпили. Восемь здоровых мужиков еле перетащили ее в кузов «КАМАЗа». Увезли за город в заповедник. Но было уже поздно. Пока везли, лосиха умерла.

– Она была уже в тяжелом состоянии, – сказал врач. – С трудом дышала, не реагировала на внешние раздражители. Вскрытие покажет, в чем причина.

– Ни черта вскрытие не покажет, – сказал Жан, – все будет точь-в-точь как с Александрой.

Затем пошел другой сюжет. Два мотоциклиста на маленьких «Судзуки» на полной скорости врезались в бронированную инкассаторскую машину. Одного увезли в больницу. Осколки черепа второго были разбросаны в радиусе пяти метров. На асфальте виднелась небольшая лужица крови.

– Я поворачивал вон оттуда, слышу: удар, – объяснял в камеру водитель.

– Вы их видели?

– Нет. Черт их знает, откуда они появились.

– По силе удара, – сказал полицейский, – можно предположить, что они ехали со скоростью не менее ста километров в час.

– Двести пятьдесят километров в час, – опроверг Рауль, – я был на гонках «Формулы-1», на Гран-при Канады.

На Орхидском озере решили не только искупаться сами, но и помыть жука. Шлялись по берегу, собирая старые газеты, чтобы натереть до блеска поверхность. Порошкански вместо газет собирал ракушки для своих жен, складывая за ворот рубахи. В какой-то момент ему показалось, что в животе разгорается буря. Он зашел по пояс в озеро и отпустил содержимое подбрюшья на свободу.

Сняли и вынесли на солнце сиденья. Резиновые коврики истерлись так, словно на них и день и ночь читали намаз, и больше походили на полупрозрачные крылья стрекозы.

Жук несся с бешеной скоростью по гладко выбритому прямому шоссе. Сквозь мутные, с напылением, как крылья стрекозы, стекла не было ничего видно, кроме то и дело тенью мелькавших столбов и гор.

В Черногорию к Эфлисону можно было ехать двумя путями: первый – это напрямую, через Албанию; второй – минуя разные горячие точки, через Приштину, столицу Косово. Первый вариант обошелся бы Петру и Ко чуть дешевле. Рассудив, друзъя захотели посмотреть страну черных дроздов и белых монастырей.

В Скопье решили не заезжать. Что там может быть интересного? Уже наполовину этот город принадлежит албанцам. Того и гляди оскопят. На картах «Великой Албании», периодически издаваемых то в Албании, то в Косове, Скопье обозначена как столица новой единой страны.

Другое дело македонское село Вевчани, которое чуть ли не первым заявило о своем выходе из состава Югославии. Теперь у села, прямо в киоске на обочине, можно купить шуточные паспорта с визой и обменять евро на вевчанские деньги.

Поставив шуточную визу, двинули вперед. Лучше дальше трястись и до ослепления пялиться в газету. Дорога по горам взлетала то вверх, то вниз. Соответственно и Петр, пробегая по серпантину строк, то нырял в подвал полосы, то поднимался вверх колонки.

За долгий путь Петр прочитал почти все. Но для себя отметил три заметки, написанные некими Аскаром Куртом и Надиром Буре.

Первая – о человеке-пауке. Есть во Франции такой кадр, который время от времени стремится подняться на самые здоровые небоскребы мира без всякой страховки с помощью присосок. Вот и сейчас полиция Лондона сняла человека-паука с 68-го этажа известного небоскреба и препроводила в полицейский участок. Теперь пауку грозит небольшой штраф. Однако что пауку штраф, если он, паук, забирается на небоскребы не бесплатно, а рекламируя гигиенические и моющие средства одной очень известной корпорации.

В конце заметки человек-паук рассказал о своих дальнейших планах: его мечтой теперь являются здания Всемирного торгового центра в Манхэттене.

– А если вам не удастся забраться на этот небоскреб? – спросил корреспондент.

– Заберусь на соседний, – улыбнулся человек-паук, – их же два.

Газета явно была не первой свежести.

Вторая заметка называлась: «Были ли первооткрывателями Америки действительно норманны?» Как следовало из заметки, некий канадский писатель Фарли Моуэт в недавно опубликованной работе «Дальнепроходцы» утверждал, что первооткрывателями Американского континента были албансы, проживавшая в Европе в X–XI веках народность. Во время экспедиции 1966 года в эти края Моуэт обнаружил на острове Памиок у Лабрадорского побережья руины древних каменных построек, совершенно непохожих на норманнские. Эта находка стала одним из основных фактов в гипотезе Моуэта. Как признался сам литератор, он не располагает какими-либо неопровержимыми археологическими доказательствами того, что сам называет версией, но считает, что некоторые хроники свидетельствуют о правомерности такой гипотезы. Так, в норманнской саге «Рыжий Эрик» летописец приводил рассказ двух подростков, взятых в плен норманнами, как предполагается, на побережье Лабрадора. Это были дорсеты, предки нынешних инуитов, проживавшие в североамериканской Арктике. Подростки поведали пришельцам, что слышали от старейшин о существовании «земли на другом конце света», населенной «людьми, которые носили белые одежды, громко кричали и несли перед собой какие-то шесты».