Франсеск Миральес - 2013. Конец времен

Произнеся эти слова, Спиро вытащил из-под стола шкатулку из красного дерева – по размерам примерно такую, в каких хранят гаванские сигары, – и поставил ее передо мной на стол – словно бы в доказательство того, о чем он мне только что говорил. Официант тем временем забрал со стола опустевшие тарелки из-под салата и принес большое блюдо, на котором дымился чомлек – мясо, тушеное с луком.

Кора стала уплетать его с большим аппетитом – как будто ей не было абсолютно никакого дела ни до торговли растительным маслом, ни до предсказаний конца света. Спиро же, казалось, почувствовал на душе облегчение после того, как выставил передо мной на стол шкатулку, а также выложил все те сведения, которые ему надлежало мне по поводу этой шкатулки сообщить.

– Этот его дом находится в Тиране? – поинтересовался я, чувствуя, как у меня разыгрывается аппетит.

Поскольку оригиналы писем уже находились в руках их конечного покупателя, я потерял шанс заработать пятьсот тысяч евро, однако все теперь значительно упрощалось. Если изнывающему от скуки миллионеру хотелось нанять меня на временную работу в качестве переводчика, это было для меня гораздо менее опасным, чем тягаться в хитроумии с мафией. По крайней мере, мне так казалось.

– Нет, не в Тиране. Он находится неподалеку от Саранды – прибрежного городишка на самом юге Албании. Но, как бы там ни было, страна эта – маленькая, и отсюда до Саранды – не больше двухсот семидесяти километров.

– Саранда, – повторил я, чувствуя в этом названии что-то притягивающее.

– Вам там понравится. В том регионе живет много греков, и кухня там – отменная, – с меланхолическим выражением лица сказал Спиро. – Кстати, я родом из соседнего с Сарандой городка – Химары. Удивительно красивое место. Вы когда-нибудь слышали об Албанской Ривьере?

– Нет, никогда.

– Именно поэтому там все еще удивительно красиво. Когда туда начнет приезжать много туристов, от этой красоты вскоре не останется и следа. Поэтому вы не должны рассказывать никому о том, что вы там увидите.

Оставшаяся часть обеда прошла уже в абсолютно непринужденной обстановке. Спиро, словно бы почувствовав облегчение оттого, что он свою задачу во всей этой возне уже выполнил, даже начал шутить по поводу албанских девушек, которые, по его словам, еще пока не сумели отучиться от коммунистического ханжества.

Возвращаясь пешком – со шкатулкой под мышкой – к себе в отель, я зашел по дороге в «Pâtisserie Française» [10] «Французская кондитерская» (фр.). – самое, как мне показалось, стильное кафе во всем районе Блоку. Я присел за маленький – на одного человека – столик и, заказав себе кофе, стал читать при свете лампы «Albanian Daily News» [11] «Албанские ежедневные новости» (англ.). – неплохую местную газетенку на английском языке. Большинство статей в ней было посвящено будущему Косово.

Красиво украшенные стены заведения и высокие потолки создали у меня впечатление, что я нахожусь во французском оазисе, расположенном среди тоскливой социалистической действительности.

После такового «технического перерыва» я вышел на улицу и снова зашагал среди разукрашенных в разные цвета бетонных зданий в направлении отеля, неся под мышкой таинственную шкатулку. Я намеревался распечатать ее в уютном спокойствии своего гостиничного номера, однако, подойдя к отелю «Калифорния», я понял, что спокойствие меня там не ждет.

На проезжей части улицы перед отелем стояли три полицейские машины, а на тротуаре собралось множество зевак. У самого входа на асфальте лежало чье-то тело: оно было накрыто простыней, из-под которой торчали одни лишь туфли. Среди столпившихся вокруг трупа людей я увидел того апатичного дежурного администратора, с которым мне пришлось общаться прошлой ночью. Он едва сдерживал слезы.

– Что случилось? – испуганно спросил я у него. – Кого-то убили?

Он в ответ лишь наклонился и, нарушая полицейский запрет, на пару секунд приоткрыл лицо убитого. Это был седовласый служащий отеля – тот самый, с которым я разговаривал сегодня утром. Прямо посреди лба у него зияло пулевое отверстие размером с монету.

Ощущение безопасности, появившееся у меня после прибытия в эту страну, тут же улетучилось. Мне невольно стало казаться, что данное убийство так или иначе связано с моим приездом в Тирану. Если это не было сведением счетов за какие-то темные делишки, к которым имел отношение этот человек, то тогда он, возможно, поплатился жизнью за то, что организовал мне встречу со Спиро.

Я поспешно зашагал вверх по лестнице по направлению к своему номеру, решив, что, прежде чем отель «Калифорния» превратится для меня в ловушку, из которой невозможно выбраться – такую, как в широко известной песне про одноименный отель, – мне нужно как можно быстрее собрать свои вещи и дать отсюда деру. Однако когда я распахнул дверь своего номера, стало ясно, что убийство седовласого служащего отеля – это всего лишь первое из целой череды событий, повлиять на которые мне было не под силу.

Судя по состоянию номера, кто-то заходил в него в мое отсутствие и тщательно в нем все обшарил. Матрац, стащенный с кровати и небрежно прислоненный к стене, и разбросанная по полу одежда свидетельствовали о том, что орудовали здесь отнюдь не полицейские. Не надо было обладать особой проницательностью, чтобы вполне обоснованно предположить, что тот, кто устроил здесь обыск, знал, что он ищет: он искал запечатанную шкатулку, которую я сейчас – уже с внутренним содроганием – держал в руках. И, по-видимому, именно этот человек, уже выходя из отеля, пристрелил перед его входом дежурного администратора.

Дело принимало весьма нежелательный для меня оборот, а потому я, упрятав шкатулку в чемодан (я надеялся, что найду более спокойное место и там ее распечатаю), стал поспешно собирать вещи. Заглянув в ванную, чтобы проверить, не оставил ли я там чего, я увидел нечто такое, что повергло меня в ужас: тот, кто заходил в мое отсутствие в номер, взял здесь, в ванной, гель для душа – он был красноватого цвета – и написал им на зеркале уже ставшее для меня зловещим число – «2013».

Позабыв о том, что мне нужно действовать очень быстро и решительно, я в течение едва ли не целой минуты завороженно смотрел на это послание – одновременно и незатейливое, и емкое. Хотя гель в нижней части цифр уже начал растекаться, число «2013» было еще вполне различимым.

Не став тратить время на раздумья о том, кто и с какой целью это написал, я схватил чемодан и едва ли не бегом спустился по лестнице в вестибюль, намереваясь сесть в такси и поехать прямиком в аэропорт. Единственный разумный поступок, который я мог в подобной ситуации совершить, – это побыстрее уехать из Албании и вернуться домой.