Тимур Зульфикаров - 33 новеллы о любви

А ты был огненный а от костра от ливня от сокола моего от змей моих роящихся осиных извечных был огненный а стал ледяной!

…и ты охвачен уязвлен потрачен той сатанинской синьцзянской звездой?

…все человеки идут в тот огонь?..

Дервиш ты был огненный а стал ледяной

…ты уходишь и никто кроме сокола не тронул девьих твоих сосков?..

И она уходит и у нее уши малые острые рысьи а ягодицы несметные тучные валуны многодетной мусульманской жены…

…хочу хочу хочу грызть как зверь эти рысьи ушки девичьи

…настигаю догоняю их …

А когда я их грызу то встают восстают несметно до глиняного потолка мазанки моей ее древнеегипетские пирамиды груди плоды загробного полночного Хеопса плоды сокола сапсана а не мои

…Дервиш! со мной это в первый раз

…со мной это в последний раз

У! Аллах запрещает в Святой Книге входить в новые чужие дома лядвеи лона устья нетронутые сокровенные нехоженные твои

У! и я не вошел в нагие врата твои?

У! и что в устах моих рысьи ушки твои иль сосцы лесных малин с которых сокол изгнанник летит?

У! не знаю в чаду бреду костра ливня я и не знаешь ты а знает Аллах один

Но она навек насмерть высоко далеко небесно уходит вместе с бездонным слепым соколом Fаlсо своим

Словно сокол уносит ея в небеса

…бегу за ней из кибитки своей

Ливень тяжко утих поник оглох иссох

Только течет в струях мякоть палого дряхлого дувала моего

И тут я вспоминаю древних мудрецов любви неистовых жрецов и их нынешнего наследника друга дней моих святого армянина Борисджана Аршалуйра: Если хочешь есть — то продолжай жену любить тешить сладить…

А хочешь пить — значит смерть близка — тогда остановись! остудись! смирись! озарись!

…гляжу дрожу вослед У и предсмертно хочу алчу пить…

…двумя руками беру разрушенную мякоть месиво слякоть тесто текучее ползучее дувала древнего моего и пью святую муть зыбь допотопных дочеловечьих глин глин глин

…пью пью жую ем глину текучую…

А потом заливаю текучей глиной мякотью из ведра всхлипывающий целомудренный костер в кибитке мазанке моей невиновной притихшей…

Ийхх! Иишш! Господь!..

Зачем? человек! жив?..

Когда боль более тела и души?..

…А потом пришла с базара промокшая но веселая чародейная возлюбленная младая жена моя Халлия-Хатшепсут

А потом пришла духмяная нощь с неистовыми плеядами чистшими яроогненными сполохами как всегда бывает после всетемного всесокрушительного всеутомительного ливня

А потом начался со небес со плеяд несметный звездопад как всегда после ливня в мае когда в змеях созревает каплет яд а в небесах течет звездопад

А потом Халлия-Хатшепсут вожделенно обделенно весело сказала:

— Гляди дервиш муж мой! Все звезды падучие ручные летят в наш дворхавли, а раньше они падали далеко окрест.

А теперь все текучие призрачные алмазы Аллаха летят в наш нищий хавли…

Тогда дервиш улыбчиво сказал:

— Раньше дувал наш дряхлый им мешал — теперь он в ливне уплыл оплыл пал и открыл пути звездам…

Тогда дервиш прошептал:

…есть древлее поверье кочующих славян и цыган, что звёзды падают в тот двор и на тот дом, где дева тайно лишилась девства святого бродильного макового утомчивого своего…

И зарыдал…

…Дервиш со мной это было в первый раз…

…со мной это было в последний раз…

Помоги Аллах!

1989

…Великий тонный зеббоносец Ходжа Насреддин женился на юной плясунье Ашурбаннипал-Хуршеде-Кандарра

И угомонился усмирился в сладких тихих одеялах её шелках лядвеях чутких персях лонах извивах её! ой! её…

Стали говорить в народе, что великий ценитель дегустатор воитель апостол мудрец певец соитья утих утих увял

…осенний горный заброшенный сад

И некому более собирать тучные златые плоды его кроме жены Хуршеды Сарданаппал Хаммураппи Тейи…

Великая курчавая горная безумная вечновесенняя в шароварах бухарских река впала в тихое озеро сладчайшее

Много сладких ночей курчавых кроветворных семятворных прошло у Ходжи и Хуршеды

Но вот стал великий гонец певец соитья пропадать исчезать из одеял и лядвей и лона и кибитки Хуршеды Хардуббы Халлссуты

Куда он уходил?…

Куда? куда? куда? — рыдала Ххуршеда обладательница сладчайших ягодиц и лона змеиного скачущего льстивого вечнотекучего вечнозеленого вечнонаперченного гнезда фаллоса Насреддина.

— Куда куда муж зебб мой твой фаллос всех древних греков и персов и иудеев куда уходит зебб мой твой по утрам куда куда куда… — рыдала жена.

— Куда он бежит из преданного кишащего медами всех пчел земли улья улья гнезда гнезда гнезда?.. — рыдала Хуршедадда…..

Айххха!..

И рыдали опустевшие одеяла лона её, ея, ея…

Тогда тайно Хуршеда решила узнать куда уходит Ходжа Насреддин

И куда уводит щедро уносит он зебб златоносный плодоносный свой из родимого тишайшего сладчайшего сокровеннейшего меж ног Хуршеды гнезда…

А ранним петушиным утром Ходжа выскользнул как змея из кибитки родной…

И бежал яро схватив только одно алое бухарское павлинье одеяло…

И пошел завернувшись в одно одеяло нагой нагой в лазоревых телячьих туманах родины своей кишлака своего Чептура где был тысячи лет назад кем-то зачат…

И где мечтал умереть но Аллах дал ему жгучее вечнокурчавое бессмертие а не дал смертного конца венца…

Тогда змеиная Хуршеда неслышно упоенно горько слезно схватила взяла каратагский двуострый нож и певучее еще теплое одеяло свое…

И яростно за Ходжой нагая в одеяле душистом теплотворящем пошла пошла пошла поползла побежала понеслась повлеклась а зря!..

А зря!…

…Айх! Ах сладчайшие мудрые жены всех народов всех веков всех мужей всех стран!

О если муж ваш бежит безнадежно за плодотворящим зеббомфаллосом своим невесть пенно куда-то — о мудрые! — не надо ему мешать, как нельзя мешать камнепаду в горах иль разливу весенних рек в полях…

Айх!..

…улыбается сам Господь Миров Аллах!..

И беглый Ходжа долго шел скакал как козел-архар в горах в туманах у родной реки Кафирнихан…

Весна, первоначальная текучая талая была когда человек после зимы залежалой ежемгновенно готов к великому соитью всепоглощающему

И Ходжа пожалел в речном шалом ветре что много ночей и семян он истратил в одном гнезде Хуршеды Аменхотепп отнимая свой великий зебб усладитель у других жен и дев взыскующих…