Алан Лайтман - Диагноз

— Мне надо освежиться, — сказала Мелисса. — Посиди здесь, я скоро вернусь.

Но Биллу вовсе не хотелось сидеть. Пошатываясь, он обошел танцующих и направился в банкетный зал, куда проникали гастрономические ароматы из расположенных рядом кухонь. Близость их, казалось, разжигала аппетит, потому что все присутствующие без устали работали челюстями, поглощая крабов, тушеные грибы, филе миньон с картофелем, обжаренным на углях, аспарагус и многие другие кушанья, неизвестные Биллу. Подавали здесь и лимонный пирог с меренгой, вишневое желе, сырные пироги в шоколаде. Двое взрослых мужчин сидели на полу среди тарелок с недоеденным десертом, закатав рукава и хохоча, словно мальчики из студенческого братства.

— Официант! — крикнул один из них, с красным и одутловатым лицом.

— Хватит есть, — сказал его товарищ. — Тебя же вырвет.

— Замолчи, Джон, не твое дело. Официант. Официант!

В дальнем углу зала Билл вдруг заметил человека, похожего на Джорджа Митракиса. Мужчина разговаривал со смазливой молоденькой женщиной. С забившимся сердцем Билл прокрался к ним вдоль стены и принялся искоса разглядывать парочку. Женщина доставала из сумочки все ее содержимое — губную помаду, бумажник, мобильный телефон, ключи и карточки — и швыряла все это на колени своему спутнику. Присмотревшись, Билл понял, что мужчина не Джордж и похож на него только своим оплывшим лицом. Незнакомец, явно раздраженный тем, что на него так пристально смотрят, обернулся и угрожающе нахмурился.

Билл поспешил назад, в зал приемов, глубоко дыша, чтобы не упасть. Внезапно впереди возникла небольшая толпа, обступившая артиста, который удерживал на носу лестницу. Артист, с лицом, покрытым толстым слоем белил, был одет в обтягивающее трико. При каждом движении он грубо хохотал, а с его лица на пол падали хлопья белил. Потом на первую лестницу поставили вторую, и эквилибрист продолжил представление.

Тупо разглядывая толпу, Билл не увидел ни одного знакомого лица, хотя и узнал некоторых знаменитостей. Окружающие тоже узнавали их, хлопали в ладоши и обменивались удовлетворенными взглядами, потягивая вино из бокалов, — вальяжные мужчины в парадных костюмах и ослепительные дамы в вечерних туалетах. Что он делает здесь, на этой никчемной вечеринке? У него нет ничего общего с этими людьми. Он сделает то, что задумал, и уйдет. Но где Мелисса?

В зале развлечений мужчины обступили бильярдные столы, время от времени подзывая официантов и требуя новых порций виски и пива. Какая-то женщина, заливаясь смехом, сидела в углу и разговаривала по телефону.

— Я в Марбополисе, — кричала она. — А ты где?

Внезапно рядом, перекрывая визг женщины, раздался мужской голос, настолько похожий на голос Харви Штумма, что ошибиться было просто невозможно.

— Харв! — закричал Билл. Какой-то парень, сложением напоминавший Штумма, вынырнул в зал, и толпа тотчас поглотила его. Билл поспешил следом. Вокруг, словно пчелы, суетились официанты. Нет, спасибо. Нет, спасибо, не надо. Вишневое желе? Нет, благодарю вас. От тошноты закружилась голова. Едва не потеряв сознание, он прислонился к мраморному пьедесталу и взглянул на цифровой экран. Под изображениями бежали буквы титров. «Молочница», Вермер Дельфтский. «Девушки из Авиньона», Пикассо. Билл закрыл глаза. Ему вдруг смертельно захотелось спать. Какой вызывающий голос у этого Штумма, подумал он. Вызывающий во всей своей умопомрачительной вежливости. Это не человеческий голос, это шум машины. Штумм — робот беспощадной, безжалостной эффективности. Куда делся этот робот? Билл медленно открыл глаза, посмотрел на папоротники, расставленные по углам внутреннего дворика, и сразу же увидел робота в противоположном конце зала.

Вскоре совершенно неожиданно для себя Билл понял, что находится в пустом конференц-зале. Куда делся Штумм? Тяжело дыша и снова прикрыв глаза, Билл принялся мысленно произносить свою речь. Он предоставит Штумму говорить первым. Но тот, конечно, ничего не скажет. «Я работаю в вашем учреждении девять лет, — начнет Билл, — и все девять лет я отдавал всего себя…» Да, это подходящее начало. Штумм, пораженный искренностью Билла, ответит какой-нибудь вежливой, но уклончивой фразой. Но что это? Штумм отвечает, аккуратно двигая губами, выделяющимися на его маленьком белом личике. Что это? Билл ведет себя как мальчишка, который вымазался, играя в футбол, а теперь просит дочиста его отмыть. К горлу подкатила тошнота, Билла потянуло на рвоту — его рвало от прозака, — но нет, он удержит внутри всю свою желчь до тех пор, пока не поговорит со Штуммом. «Я скажу тебе, как я себя веду, — ответит он Штумму. — Ваша контора давно обделалась, и ее до сих пор несет. Несет все здание, несет метро, несет весь истеблишмент». Господи, но Штумм ведь ничего не поймет.

Билл медленно выпрямился и приоткрыл первую попавшуюся дверь. Он увидел примыкавшее к залу помещение, опущенное на пол-этажа. Видимо, это был какой-то узел связи: за расставленными столами сидели неподвижные, как манекены, люди, уставившиеся в экраны компьютерных мониторов. С первого взгляда Билл понял, что Штумма здесь нет, но, словно загипнотизированный, продолжал смотреть на ряды столов с компьютерами. В этот самый момент Билл вдруг услышал тот самый жужжащий шум, который он уже слышал в офисе, правда, на этот раз шум был намного громче. Согнувшись, как от удара, Билл хлопнул себя по ушам и крадучись, пока его не заметили, попятился прочь.

Он снова услышал голос Штумма, на этот раз сквозь одну из дверей под хорами. Каждые несколько секунд дверь приоткрывалась и из нее вылетало маленькое облачко дыма. Билл поднялся по винтовой лестнице и вошел в тренажерный зал и сауну, где тоже было полно пьющих и курящих гостей, облепивших беговые дорожки и тренажеры. На некоторых были купальные костюмы, и они благодушно плескались в овальной ванне, от которой поднимался смешанный с клубами сигаретного дыма пар.

— Харв! — крикнул Билл и закашлялся.

Он медленно пошел вдоль стен, приглядываясь к каждой кучке полупьяных гостей, хотя и не смог ничего рассмотреть за густой пеленой дыма. Под ногами хрустели разбросанные по полу кубики льда. Какой-то человек чиркнул спичкой, и Билл заметил яркую оранжевую вспышку.

— Харв! — снова позвал он.

Ощутив прилив гнева, Билл вдруг подумал о том, что, может быть, в этом доме нет и не было ни Митракиса, ни Штумма.

Оркестр замолк.

— Это Марблуорт, — крикнул какой-то мужчина, указывая на один из вездесущих телевизионных мониторов. В тренажерном зале наступила тишина. Все уставились на мерцающий экран. Стало видно, как, легко двигаясь по мозаичному полу зала приемов, к сцене идет Эдвард Марблуорт, пятидесятилетний высокий, слегка лысеющий мужчина. Оркестр заиграл «Боже, благослови Америку». Даже видя Марблуорта всего лишь на экране телевизора, Билл испытал прилив волнения. Толпа расступалась перед магнатом. Когда он поравнялся с Дереком Эдмундсоном, тот подобострастно выступил вперед, и Марблуорт удостоил его рукопожатием.