Вячеслав Козачук - Из жизни Небесной Канцелярии

- В составе комиссии также будут от второго лика — ангелы господства, ангелы власти… Ну и, может, силы… Пока еще неизвестно. Появится комиссия неожиданно. В первую очередь там, где люди воюют. Проверять будут, как вы их храните. Что из этого следует?

Михаил сделал паузу и пытливо оглядел перепуганных ангелов. В это время Гавриил предпринял очередную попытку принять вертикальное положение.

- О! Он еще здесь?.. — крайне удивился Михаил. — Уриил! Рагуил! Уберите это отсюда…

Архангелы вздрогнули от неожиданности, но исполнять команду кинулись незамедлительно. Михаил же невозмутимо объяснял:

- Из этого следует, что всем бригадным до завтра надлежит подготовить всю документацию — планирование, графики выполнения, журналы инструктажа, ведомости пребывания, акты о списании материальных средств…

- Не успеем… Не успеем… — донеслись робкие возгласы из ангельского скопища.

- Кто сказал «не успеем»? — повысил голос Михаил.

Но признаваться почему-то никто не спешил. Все сидели молча, опустив головы, потупив взгляды, делая вид, что фиксируют полученные указания. Не дождавшись искренности, Михаил продолжил:

- Далее. Внешний вид. Дрес-код всем блюсти…

- Драть кого? Кого драть будут? — зашептались в задних рядах.

Михаил прислушался к недоуменному переспрашиванию и снизошел до объяснения:

- Чтоб сияли все белизной! Ежели кого замаранным увижу — пущу на пух-перо!

Тут он слегка призадумался и ударился в воспоминания:

- Когда Они нас только создали… Вас, остолопов, еще даже и не придумали… Было Их видение: светел и бел ангел, ако свет Ими созданный… Все мы тогда — не то, что вы сейчас, — сияли белизною, а Они смотрели на нас и услаждалися… А на вас нынче глянуть? Что Они подумают? Только расстроятся… А допустить этого нельзя… Ну никак нельзя…

Его речь текла плавно, размеренно, умиротворяюще, голос журчал, переливался… А сам Михаил, преисполняясь осознанием собственной значимости, на глазах преображался, его крылья непроизвольно расправились, их кончики затрепетали, словно на легком ветерке, он стал казаться даже выше, монументальней…

В самый разгар излияний вдруг раздался хлопок, и невесть откуда появился румяненький херувим. Он с ухмылкой оглядел собравшихся и, обращаясь к Михаилу, хмыкнул:

- Ну, старый, раскурлыкался… Всё свое скопище аж в дремоту вогнал…

Михаил, сбитый с панталыку внезапным явлением, остолбенел.

- Чего байдыки бьете, а?

- Э-э-э… Совещание провожу, светлокрылый херувим…

- Совеща-а-ание?.. — нахально переспросил херувим. — И о чем это мы совеща-аемся?

- Ну как… Мы, светлокрылый, подводим итоги работы…

- Итоги чего?! — Нагло расхохотался херувим. — Какой работы? У меня от смеха сейчас крылья дрожать начнут! Вы — и работа… Да это вообще несовместимые понятия! Вот мы там, на верхнем уровне, действительно работаем… Всё на нас лежит — руководство, ответственность… Что бы вы без нас делали-то? Сами же ничего как следует сделать не можете, все мы, все мы… Чуть что — к нам летите: «Выручайте, помогайте!»

Видно было, что херувим изливает давно наболевшее. Преисполненный административным восторгом он высказывал Михаилу все претензии и обиды, накопившиеся у ангелов второго чина, отыгрываясь за якобы уязвленные высокие чувства. При этом не преминул совершить глубочайший генезис, начав от момента сотворения Им всего мира, а закончив рассмотрением текущего момента. Но когда он в четвертый раз повторил: «И последнее, что я должен сказать», Михаил не выдержал и вклинился в неиссякаемо-бурный словесный поток:

- Я позволю себе заметить, светлокрылый херувим, что…

Но херувим слушать не стал и перебил:

- Едрить твою через коромысло! Ну что ты, Мишаня, можешь ещё заметить?.. Что ты умного способен поведать?.. Твои замечания ни к чему, окромя неприятностей, ещё не привели! Ты без нас — жупел крылатый, тебе только птиц на огороде распугивать, на большее ты уже и не пригоден...

- Едрить… Коромысло… Жупел… — восхищенно загудели «низовые». — Да-а-а… Верхний уровень – это не фунт дыму… Какая лексика… Какой кругозор…

Но распаленный херувим никакого внимания на поднявшийся галдеж не обращал, он жаждал повержения строптивого архангела… Пусть морального, пусть временного…

- В самостоятельность, Мишаня, решил поиграть, а? Возвысился? И никакого трепету уже перед начальством? Я кого, медь твою ёж, спрашиваю!

На этот пассаж скопище отозвалось восторженным гулом.

Низкорослый херувим, воодушевленный сиюминутной властью, пылая начальственным гневом, сжав кулачки, смешно подпрыгивал перед статным архангелом. Он намеревался на все сто использовать наконец-то подвернувшуюся долгожданную возможность и ещё много сказать этому невесть что возомнившему о себе выскочке.

И тут вдруг раздался тихий, надтреснутый старческий голос:

- Чего расселись, обалдуи и лоботрясы? Когда работать начнете, обормоты? А ну-ка, брысь по местам!

Облака тут же опустели.

И уже ни к кому не обращаясь, старческий голос устало пробурчал:

- Ни на миг без пригляду оставить их нельзя… Так и норовят отлынить… Лодыри… Так и норовят…

…Услышав легкое громыхание, Андрей поднял голову и с удивлением посмотрел на небо — ни облачка. «И по прогнозу дождь не обещали», — размышлял он, направляясь к паркингу. Однако он не успел пройти и половины пути, как поднялся сильнейший ветер, и тут же ливанул дождь с невероятно крупными градинами. Андрей перешел на галоп и, уже подбегая к своей машине, подумал: «Эх, нигде нет порядка — ни на земле, ни в небесной канцелярии…»