Елена Травкина - Завтра будет среда

- Еще что-нибудь? Ты устала … наверное.

Та отмахнулась:

- Иди, я сама справлюсь.

Митька оборвал себя на полумыке, ухватил сестру за рукав и молча потащил в комнату. Опасливо обошел по дуге Матвея и, только усадив Юльку на диван, спустил пар:

- Ты не понимаешь, что ли? Я тебе весь ужин мигал! Это кирпич!

- Чего я не понимаю? При чем здесь кирпич?

- Я прошел, балда. В секцию. Там уже закончили отбор. А когда я влетел в зал, сделали исключение и подождали, пока я переоденусь.

Юлька внимательно оглядела брата с ног до головы: признаков лихорадки заметно не было - и осторожно уточнила:

- Ну?

- Чего ну? И приняли!

- Хватит на меня орать. Такого лося куда угодно примут. Кирпич-то здесь при чем?

Теперь замолчал Митька, вспоминая. …Новогоднее свечение ярко-рыжего паркета. Гулкий, точно в трубе, голос тренера: «Равняйсь!». И быстрый шепоток Влада: «Повезло. Троих до тебя выставили. Даже смотреть не стали».

- Проверить-то надо. Вдруг правда? Просто, если у меня всего три желания было, как в золотой рыбке, то осталось последнее. А у тебя после проверки будет еще два…

Юлька не стала слушать дальше: скучно поднялась и направилась к двери.

- Ты куда?..

- Отвяжись. То он мне кулаки показывает, то…

- Я тебя, как человека, прошу. А ты…

Юлька остановилась, накрутила длинную прядь на нос и решительно развернулась к брату.

- Ладно. Я тебе помогу проверить. А ты за это… скажешь Лерке Прокошиной, что она дура. При всех.

О Юлькины прищуренные, как у снайпера, глаза можно было порезаться. Но Митька кивнул согласно – не заметил. Он смотрел на кирпич. Смотрел как на живое, на спящее. Словно знал о кирпиче много больше. Так что Юлька неожиданно для себя перешла на шепот:

- Что хочешь, можно загадывать?

Митька сдул потную челку:

- Что хочешь. Давай.

Замерли девочки-кошки на постерах. Замерли часы. Положив на кирпич руку, Юлька помолчала немного и выдохнула:

- Пусть у меня будет лошадь.

Одним ударом Митька выбил кирпич из-под ее ладони. Юлька взвизгнула, кирпич глухо ударился о ковер и притворился мертвым. А Митька облизал кровь с разбитых костяшек и невнятно выругался:

- Дура. Мозгами пошевели, куда ты ее денешь, если появится? Маме чего скажешь? «Я тут подобрала на улице. Пусть с нами поживет»?

Юлька растерянно смотрела то на него, то на кирпич:

- Но ведь ты сам сказал: что хочешь.

- Денег попроси, айпад, фигню какую-нибудь,- кровь не останавливалась, и Митьку трясло от злости: - Умница ты наша.

Юлька тут же вскинула подбородок:

- Не нужен мне твой айпад. И деньги. Или ты тоже будешь говорить: «На улице подобрал. Пусть с нами поживут»?

- Я же не про лимоны. Ты хоть десятку попроси, чтобы выяснить, работает он или нет.

- Милостыню я еще не просила. У кирпичей.

Митька хотел уже снова ругнуться: что ж за сестра ему досталась – дубинноголовая. Но Юлька, подняв кирпич и перехватив его поудобнее, направилась к выходу.

- Куда?!

- К папе. Между прочим, у наших родителей тоже есть желания.

- Кирпич оставь, идиотка. А то подумают, что прибить кого собираешься. Или прибила уже.

Садиться на диван, поближе к скучавшему кирпичу, Митька не стал. Стоял посреди комнаты, как днем, делал вид, что смотрит на постеры, и разгадывал, что происходит по ту сторону: вскрики, смех, обиженный Юлькин голос и телефонный звонок.

Через минуту мрачная Юлька вернулась в комнату и плюхнулась на прежнее место:

- Ты не знаешь, кто маме все время звонит?

- Не знаю. Коллеги, наверное. Это как-то связано с желанием?

- Нет.

- Тогда чего спрашиваешь?

Сестра не ответила, сцепила руки на кирпиче и застыла. Часы вновь обрели голос, а Юлька читала и читала про себя бесконечную молитву. Митька уже стиснул было зубы: снова какая-нибудь лошадь? – как Юлька расслабила пальцы и открыла глаза.

- Вот. Все.

- Что все?

- Я загадала, чтобы наша сборная по футболу выиграла на чемпионате мира.

Митька кашлянул. Потом взялся за голову. Потом прошелся по комнате. К шкафу. К окну. К шкафу. К окну.

Юлька занервничала:

- Это было папино желание. Представляешь, как он обрадуется. Если, конечно, у тебя с эти кирпичом крыша не поехала.

- Ю-ля, - Митька навис над сестрой, как радивый родитель над дитятей в коляске. – Ю-ля. Чемпионат будет только в 2014 году. Чего-нибудь пораньше ты загадать не могла?

Юлька вспыхнула и, вскочив, толкнула брата острыми кулачками. Потом еще и еще:

- Хватит! Сам напридумывал всякой чуши и из меня пытаешься идиотку сделать!

Под градом мелких ударов Митька отступил к окну. Не в первый и не в последний раз он называл сестру дурой, и, чтоб вот так, будто её единственной надежды лишили…

- Ты чего?

Извиняться Митьке не хотелось, но не к Матвею же с кирпичом идти. Перехватил один кулачок, другой:

- Юль. Ну, Ююль… Чего ты завелась? Никакая ты не идиотка. Может, у мамы тогда спросишь? Ей футбол по барабану.

Из комнаты вышли вместе: Юлька наотрез отказалась расспрашивать мать в одиночку.

В зале все были заняты делом. Матвей ругался в чате и ругался в реале, забывая, что он в наушниках. Папа, скучая без чемпионата мира, лениво щелкал в кресле пультом от телевизора.

- Мам?..

Мама сидела в прихожей у зеркала и смеялась по телефону. Очень художественно смеялась: прямоугольник дверного проема смотрелся багетом, обрамляющим портрет двух мам сразу.

Снова помрачневшая, Юлька присела на боковушку кресла и набычилась. Митька примостился с другой стороны.

- Пап, а мама о чем мечтает? Ты знаешь?

- У вас такое домашнее задание, что ли? Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным - так, кажется? – папа продолжал щелкать, но уже по инерции. - Как тебе сказать… Еще когда умные люди заметили, что сделать всех счастливыми невозможно.

- Но я про всех и не говорю. Вот мама о чем мечтает?

Ответить папа не успел. Мама сказала трубке: «Всего хорошего» и, поправив прическу, вышла в зал:

- Ну, Кузьменки, чего задумали? Что за семейный совет?

Папа с удовольствием посмотрел на маму - молодую, красивую, в ромашковом фартучке.

- Молодежь интересуют твои заветные желания. Не таи, поделись с тимуровцами.

Мама фыркнула:

- У меня только одно заветное желание – поскорей ремонт на кухне сделать.

- Поняли? Мужа ей другого хочется, рукастого, - хохотнул папа и снова уставился в телевизор.

Мама улыбнулась. Митька улыбнулся. А Юлька побледнела:

- Не надо.

- Что не надо? - все еще улыбаясь, мама сняла фартук.

- Другого. Не надо. Даже если это … коллега.

В зависшей тишине продолжал говорить один телевизор. «И о погоде. Завтра в городе Петрозаводске облачно. Температура воздуха днем…» А спустя мгновенье гонгом зазвенел высокий голос мамы:

- Юля, что ты несешь? Я – хороший специалист. Меня уважают. Много звонят, консультируются.