Елена Травкина - Завтра будет среда

- Я видела…

- Что ты видела?!

- Вас. Я…

- Как ты смеешь?! Соплячка! – фартучный жгут взметнулся и упал, а Юлька схватилась за красную щеку. - Мать, свою мать подозреваешь!

Напевая: «Варить кофе, ждать любоовь», Матвей развернулся в кресле и застыл: прямо перед его носом отец пытался удержать маму за руки, а та вырывалась и тряпкой, не разбирая, хлестала Митьку, заслонившего сестру.

Все открывали рты, как рыбы в аквариуме - только Юлька молча смотрела перед собой.

Матвей стянул наушники, забыв, что собирался куда-то идти, и вздрогнул от резкого крика:

- Не смей подходить ко мне больше, слышишь?!

Вечер оборвался.

Митька с Матвеем ретировались к себе и уже оттуда слушали, как мама сквозь всхлипы сетует на неблагодарных детей, а папа невозмутимо считает капли валерьянки. Наказанная Юлька по-прежнему молчала. На диване. Отчаянно прижимая к груди второе и третье желания.

Уличный фонарь в утешение рисовал на ковре «классики». Часы привычно гремели никому не нужные одиннадцать.

Дверь в комнату приоткрылась, и в проеме застыл черный силуэт.

- Юль… Не спишь?..

Та шевельнулась и кивнула, запоздало поняв, что ее не видно:

- Иди сюда.

Митька проскользнул мимо постеров, потоптался в желтом квадрате, а потом поправил на плечах одеяло и присел на край дивана.

- Как ты?

Юлька помолчала. Митька тоже.

- Ты, правда, что-то видела?

Подождал ответа. Послушал тишину.

- Тогда расскажи про лошадей.

- Зачем?

- Надо.

- Ну, лошади... Они … большие. На них почти летаешь.

Юлька смотрела мимо брата, в потолок - в другую вселенную, где с визгом мчались среди звезд изукрашенные индейцы и пацаны купали в озере Красного коня. Там солнечные лошади целовали яблоки теплыми губами. Там святочные тройки взметали к небу снежные смерчи. И Юлькины глаза светились, как у Матвея за компьютером, неземно и безумно красиво.

Теперь помолчал Митька.

- Я придумал. Не надо загадывать лошадь насовсем. Понимаешь? Надо загадать, чтобы она появлялась тогда, когда ты захочешь. В парке. Или на даче.

Юлька вернулась на Землю и перевела взгляд с потолка на брата.

- Мить… Это же последнее твое желание.

- Ну, - согласно кивнул тот. – Последнее. И у тебя будет своя лошадь.

Юлька хотела сказать спасибо, но в горле только что-то булькнуло. А потом ей почему-то стало стыдно: вот еще, брата она не благодарила. И она булькнула горлом снова, а потом отвернулась к стене.

Митька неловко погладил трясущееся плечико и вышел из комнаты.

Через час все затихло.

Мама и папа спали, отвернувшись друг от друга.

Матвей ссорился с одеялом и, замерзая, крючился бубликом.

Митька посапывал у стены напротив. Негромко. Даже во сне злить Матвея не стоило.

Юлька улыбалась в потолок.

А рядом с ней осторожно перебирала ногами и встряхивала длинной челкой караковая лошадь.

- Дашенька, девочка, ты, главное, помни, что Бонечка боится сквозняков. Никакой рыбы, слышишь? Это вредно для почек…

- Конечно, тетя Катя. Не волнуйтесь вы так.

Гостья нетерпеливо кивает на все наставления, осматривая старую прихожую. Ну-ну, нам тоже интересно, с кем предстоит прожить две недели.

Короткая стрижка, зеленые глаза. Хорошенькая? Телефон упорно хранит молчание. Кот Бонифаций ходит кругами и мурлычет. Как ты доверчив, мой друг!

Мы видимся каждый день. Перед выходом из дома Даша рассматривает меня. Пристально. Изучающе. Иногда хмурится. Чаще улыбается. Ну, что ж, я не против.

Дашша. Это похоже на шшипение кота Бонифация, когда он на что-то злится. А еще на шшуршание Шубы.

Ей нравится петь для меня. «Раз не видишь по глазам, читай по губам». Неожиданно. Разве Максим - это женское имя?

Вечером к ней приходит какой-то парень. Он называет ее Зайкой. Звучит очень ласково - Заайка. Я не знаю, кто это, но кот Бонифаций утверждает, что это как Шуба - мягкое и пушистое.

Сегодня Даша специально вернулась, чтобы еще раз взглянуть на меня. Приятно.

Она выдумщица. Решила, что мне жарко, и брызгает из бутылочки, а потом вытирает полотенцем. Я не в обиде, у нее очень нежные руки.

Снова этот парень. Мне он не нравится: вечно в грязной обуви. Кот Бонифаций обнюхивает следы и морщится. Даша замывает пол и задевает меня тряпкой. Какая мерзость.

Парень приходит теперь каждый вечер и уходит часа через два. На меня ноль внимания, как будто не видит. Быстро одевшись, убегает, и Даша обиженно кричит вслед: «Андрей!». Он возвращается и тычет в нее носом. Зачем?

У Андрея появился соперник, которого зовут Комп. Даша проводит с ним много времени, забывая обо всем, и Андрея это раздражает. Неплохой парень этот Комп, надо бы с ним познакомиться.

Вчера в прихожей появилась Елка, чем-то похожая на кота Бонифация. Только ее нам не хватало… Зеленая злюка противно царапает иголками, а Даша не сводит с Андрея сияющих глаз. «Мой рыцарь!» Что в нем такого, чего нет у меня? И что такое «рыцарь»?

Почти каждый вечер они ссорятся. Это громко и неприятно. Как звонок Телефона, когда никто не снимает трубку. Кот Бонифаций того же мнения. Он прячется под диван.

Разгневанная Даша похожа на хозяйку. Такая же старая.

- Я тебе что, шалава? Что ты ходишь сюда, как на экскурсию?!

- Да пойми ты! Если я успею вернуться до двух, значит, я задержался. Если после – значит, не ночевал дома.

- Может, мне пожалеть ее еще? А на Новый год ты здесь до десяти побудешь? Значит, так… Уйдешь сейчас - можешь вообще не возвращаться.

Дверь хлопает так, что я вздрагиваю. Даша плачет, обняв Шубу. Мы больше его не увидим?

Она не появляется. Стрелки Часов говорят, что прошли уже сутки. Я волнуюсь: неужели хитрый Комп держит ее в плену? Голодный кот Бонифаций тычет в меня носом. Теперь я знаю, это называется «целоваться».

Приходят подружки. Шумные, красивые, как Телефон, только разноцветные. Очень стараются мне понравиться. Красятся, прихорашиваются.

Чмок-чмок перед уходом.

- Не грусти. Найдешь другого, - и томный взгляд в мою сторону. Намек?

Даша бежит к Телефону на каждый его зов, а потом долго сидит рядом. Завидую. Я не умею говорить …

Утром она красит меня своей губной помадой и странным веществом белого цвета. Кот Бонифаций недоволен: это невкусная зубная паста. Мне все равно. Паста так паста. Наверное, таким я ей больше нравлюсь. Настроение праздничное.

Всю ночь Даша со мной и с Телефоном. В новом красивом платье, в туфлях на каблуках, с вином в бокале. Она берет Бонифация на руки и чокается со мной. И еще раз. И еще.

- Почему? Почему мне так не везет? Я же красивая. Я же очень красивая. Что ж ты не звонишь, гад?

Она много еще чего говорит. Плачет. Смеется. А потом… Потом Даша бьет меня. Кулаком. Сказав одно только слово: «Ненавижу».