Рут Рейчл - Чеснок и сапфиры

— Как насчет «Даниеля»? — спросил он, назвав самый дорогой ресторан. — Вам пора там появиться.

Кэрол все-таки не ошиблась. Я растерянно замолчала. Майрон уверенно продолжил:

— Мариаи Буррос написала статью об этом ресторане перед вашим приходом в газету. Она была очень строга.

— Мне понравилась ее рецензия, — сказала я. — Смелая женщина: дала «Даниелю» две звезды. Все были в шоке.

Мариан Буррос была абсолютно бесстрашна, и это качество делало ее лучшим критиком. По специальности она — репортер, пишущий о качестве потребительских товаров. Некоторое время Буррос являлась ресторанным критиком, однако у нее не было ни малейшего желания занять место Брайана. После его ухода в отставку она с большой неохотой взялась за эту работу — окунула перо в желчь и начала писать восхитительно злые статьи, прожигавшие газетные страницы. Главной ее целью стал «Даниель».

Шеф-повар ресторана «Ле Сирк» открыл свой собственный ресторан, и все считали, что ему немедленно присвоят четыре звезды, которые он оставил в прежнем заведении. Мариан, однако, не проявляла интереса к чужим ожиданиям. Она заявила, что еда была бы лучше, если бы Даниель Бул привел с собой своего прежнего заместителя по имени Сотта Кхун. В клубном мире американской еды намек на то, что Сотта — настоящий талант ресторана «Ле Сирк», получился взрывоопасным.

— Это была смелая статья, — признал Майрон, — но сейчас никому и дела нет до того, что думает Мариан. Критик теперь вы. Людям интересно услышать, что вы думаете о еде в «Даниеле».

— Возможно, вы правы, — сказала я (интересно, как он воспримет мои слова?) — Но ведь там меня немедленно узнают, если я пойду как есть. К тому же я обещала сыну провести утро вторника в музее Метрополитен вместе с его детсадовской группой, а туда-то я не могу пойти в гриме. И поэтому снова предлагаю вам корейский ресторан.

Майрон был тверд.

— На ленче у «Даниеля» на вас никто не станет обращать внимания, — заявил он.

— Не станет? — удивилась я. — Почему?

— Дамы, которые ходят туда на ленч, — сказал он самодовольно, — как правило приезжие. Мы среди них просто затеряемся.

— Он и думать не хочет о моем отказе, — сообщила я Кэрол, — так что ты победила. Мы идем в «Даниель», и я не буду маскироваться.

— В своем хрустальном шаре я вижу Майрона. Еще до десерта он произнесет твое имя, четко и громко, не менее десяти раз, — предрекла Кэрол пророческим голосом.

Все именно так и произошло. С одним исключением.

— Ты оказалась права на все сто, — сказала я впоследствии Кэрол. — Он назвал мое имя дважды, прежде чем мы уселись за стол, затем несколько раз упомянул название газеты. И каждый раз, когда официант оказывался поблизости, громко говорил мне о новом заведении, в котором я должна была побывать. Если бы ты сидела в десяти футах от нашего стола, точно бы знала, что я на него работаю. Но ты не сказала, что, когда мы уже будем уходить, он остановится и зарезервирует столик на другую дату. Все было сделано мастерски: я видела, как метрдотель поставил рядом с его именем звездочку. Значит, когда он придет, они весь вечер будут прыгать возле его стола.

— Да, это я упустила, — опечалилась Кэрол.

Я вспомнила, как радовался Уоррен Ходж, когда какой-нибудь ресторан получал четвертую звезду. Он любил зарезервировать стол в день выхода газеты, чтобы понаблюдать за реакцией персонала на новость. «Они послали человека за первым выпуском, — рассказывал он мне на следующий день, — и тогда начиналось столпотворение и шампанское!»

— Честно говоря, — сказала Кэрол, — я не думала, что Майрон может позволить себе «Даниель».

— Особый повод, — пояснила я. — День рожденья его жены.

— Конечно, — ответила она. — Превосходный подарок. Ну и хватит о Майроне. Тебе не приходило в голову сделаться рыжеволосой?

Ширли сползла со стула, тяжелой поступью обошла прилавок и поприветствовала нас.

— Еще один? — спросила она.

— Моя подруга хочет, чтобы я стала рыжеволосой, — объяснила я.

Ширли посмотрела на меня, склонив голову набок.

— Это возможно. — И обернулась к Кэрол. — Волосы короткие или длинные? Вы представили себе какой-то образ?

Настала очередь Кэрол изучать мое лицо, словно раньше она его никогда не видела.

— Длинные, — решила она.

— Прямые или кудрявые? — допытывалась Ширли.

— Кудрявые, — сказала Кэрол. — Я представила, что эта женщина будет немножко с приветом.

— С приветом? — удивилась я. — Что ты имеешь в виду?

— Не обращай внимания, — сказала Кэрол. — Дело не в слове. Я имела в виду богемную даму. Ну, понимаешь, стареющую хиппи.

— Не будет ли это странно? — спросила я. — То есть, что понадобилось в «Даниеле» стареющей хиппи?

— В том-то и дело, — ответила Кэрол. — Я хочу, чтобы ты выглядела неуместно.

— Не стану ли я для всех занозой в заднице?

— Да, — подтвердила Кэрол. — Станешь. В этом и заключается мой план. Какой критик захочет выглядеть подозрительно?

— Поняла. Я буду выглядеть неуместно, все станут на меня смотреть. Будут думать, что перед ними женщина со странностями, а потому им в голову не придет, что это я, потому что если бы это была я, то постаралась бы слиться с общим фоном.

— Бот именно! — воскликнула Кэрол.

Ширли смеялась и качала головой.

— Знаете, что вы обе сумасшедшие? — спросила она. — Но мне все равно. Я уверена, что мы найдем парик, который вам нужен.

Тихонько напевая себе под нос, она пошла к шкафам и начала выдвигать ящики. Принялась выхватывать парики один за другим, и на прилавке начала расти гора волос — получился приличный стог с оттенками от медного до темно-бордового.

— Заодно и повеселимся, — сказала она и подала мне шапочку под парик.

— Слишком большой, — сказала Кэрол, когда я надела первый парик с пламенными кудрями, превратившими меня в клоуна Бозо.

— А этот слишком маленький, — заявила она, после того как я натянула тесный парик с мелкими кудряшками.

Глянув в зеркало, я увидела, что похожа на брошенного рыжего пуделя.

— Не то, не то! — закричала она в следующий раз.

Мои щеки обрамлялись рыжевато-соломенными локонами. Я выглядела в них нелепо, словно стареющая Энн-Маргарет.

Короткие маленькие прически делали мою голову непропорционально маленькой, стрижка под пажа — веселой и задорной, но совершенно не годилась для моего лица. Я быстро перемерила всю груду, надевая один парик за другим. Поворачивалась к экспертам — Кэрол и Ширли мотали головами.

— Ну ладно, — сказала Ширли, когда на прилавке ничего не осталось, — посмотрим, подойдет ли этот.

Парик, который она мне подала, был длинным и странно неряшливым, в отличие от блестящих и ухоженных волос которые я только что примеряла. Парик не сел на место, как это положено парикам, а словно бы шлепнулся вперед, да так и остался — масса волос морковного цвета упала мне на глаза и плечи.