Алекс Престон - Кровоточащий город

Глаза у него вспыхнули, по одутловатому лицу разлилась ухмылка:

— Ну, я подумывал сходить куда-нибудь с приятелями, но лучше приду к вам. Уверены, что никто не будет против?

Я спустился по темной лестнице и, войдя в комнату, увидел, что она изменилась до неузнаваемости. В центре кофейного столика стояла лазоревая чаша, наполненная водой, в которой плавали три зеленые свечи, распространявшие густой аромат жимолости. На полу появился тонкий коврик того же бледно-золотистого цвета, что и волосы Джо. Кресло, покрытое синей с белой каймой накидкой, переместилось в угол. Мое старое радио исчезло, и на стопке книг красовался новенький блестящий цифровой приемник, игравший тихую, приятную музыку. Джо, забравшись на пластиковый стул, прилаживала абажур к свисавшей с потолка голой лампочке. В какой-то момент она пошатнулась, и я обхватил ее за крепкие бедра. Благодаря смягчившему резкий свет абажуру в комнате стало уютнее и как будто теплее. Джо сняла белую оберточную бумагу с двух серебряных рамок и достала из сумочки фотографии: себя самой и нас с Рэем на рождественской вечеринке в доме ее родителей.

— Проезжала мимо и захватила. По-моему, фотографии в доме очень важны. Они рассказывают о мире за стенами квартиры, напоминают, что твоя жизнь проходит не только в этой унылой комнате.

Поставив рамки на полку, она отступила и с очевидным удовольствием оглядела результаты своей работы. Я обнял ее сзади, притянул к себе. В распахнутое окно ворвался свежий, чистый ветер.

— Спасибо, Джо. Тронут. Ты прекрасно все сделала. Правда.

— Жаль только, что в такси не поместилось больше. Но мы обязательно перевезем это все, когда ты переедешь ко мне. Ну что, так ведь и впрямь намного лучше?

Потом мы сидели на новом коврике, надували и перевязывали воздушные шары. Джо привезла ящик пива и десять бутылок шампанского, которые заняли весь холодильник. Она заставила меня выбросить здоровенный кусок чеддера и пакет прокисшего молока, бывших дотоле единственными обитателями крохотной хрипящей машины. Стемнело. Джо зажгла еще несколько свечей и выключила верхний свет. Наблюдая за мягкими движениями ее ловких пальцев, я вдруг заметил за окном бредущую бездомную старуху и внезапно ощутил прилив любви к этой несчастной, желание выбежать и обнять ее. Вместо этого я взял руки Джо в свои и прижался губами. Мы легли на коврик и молча смотрели в потолок.

В тайский ресторанчик мы пришли рано. Брали здесь недорого, кормили и обслуживали хорошо и разрешали приносить с собой выпивку. Стены украшали выцветшие картины с золотистыми пляжами и качающимися пальмами, и я подумал, как было бы хорошо отправиться туда, где тепло и сухо, где можно разгуливать в купальниках и шортах и есть фрукты в тени деревьев. Я знал, что мои мечты основываются на ее богатстве, что она всегда будет платить по счету в ресторанах, что мы будем жить в ее доме, ничего на это не тратя, и потому чувствовал себя виноватым, немного кастратом. Но Джо была неизменно великодушна и щедра и притом абсолютно естественна в проявлении этой щедрости. Она понимала, что именно деньги увлекли меня на кривую дорожку, и ей доставляло огромное удовольствие показывать, что беспокоиться по этому поводу мне уже не придется.

Первым прибыл Гэвин, переодевшийся по случаю в пеструю полосатую рубашку, отутюженную с особым тщанием. Он принес с собой бутылку вина и букетик печально поникших цветов. Я познакомил его с Джо и увидел, что она произвела на него сильное впечатление. Сев за столик, он принялся многословно и сбивчиво благодарить нас за приглашение. Я попросил симпатичную молоденькую официантку поставить цветы в вазу. Потом явился Генри. Такси остановилось перед рестораном, и я увидел протянутую за сдачей длинную, худую руку. Он вошел, широко улыбаясь, поставил на столик бутылку шампанского, обнял нас обоих и тепло поздоровался за руку с Гэвином. Пенящаяся светлая жидкость хлынула в бокалы, и я предложил тост за Генри.

— Хочу поблагодарить тебя. За все. Не только за работу, но и за многое другое. За дружбу, за все, что ты делал для меня в эти мерзкие годы. Гэвин, этот парень — самый лучший друг.

Генри смущенно потупился, потом, повертев в руке бокал, поднял голову и посмотрел на меня:

— Мне, конечно, приятно, но ты сделал все сам. Ты понравился Верити. По-моему, он даже проникся к тебе теплыми чувствами. Откровенно говоря, не думаю, что старик протянет долго. Тебе нужно наладить через него контакты, познакомиться с актерами и режиссерами, а потом, когда он умрет или уйдет в отставку, ты сам будешь всем заправлять. Уверен, тебя ждет успех. Что касается дружбы, то мы… да, мы пережили нелегкое время. Помню, когда мне было совсем плохо, ты оказался рядом. И я старался быть рядом с тобой. А вот и Астрид.

Астрид шла к ресторану от метро — короткая стрижка, какие-то блестки на лице, пухлые щечки. Увидев меня, она радостно вскрикнула и бросилась мне на шею.

Ждать остальных пришлось недолго. Лора и Мехди выглядели постаревшей, но счастливой парой. Девушки мгновенно прониклись взаимной симпатией и разговорились. Джо рассказывала о своей работе в благотворительном центре, Лора с интересом ее слушала. Мехди и Гэвин живо обсуждали футбольные темы. Оказалось, оба болели за одну команду и переживали за ее неудачи в последних матчах.

Следующими были Тони и Рэй — первый в том же, что и на Рождество, костюме, второй — в школьной форме. Тони купил бутылку «Вдовы Клико», которую и презентовал мне широким жестом. Рэй подарил мне поздравительную открытку, на которой нарисовал нас обоих. Я обнял его, а он изобразил легкое смущение:

— Отцепись, гомик. Серьезно, чувак, что леди подумают?

Яннис и Энцо заявились под кайфом, на что я отреагировал совершенно спокойно. Были любезны, расспрашивали о моей новой работе и даже вежливо поднялись, когда Джо собралась в туалет. Яннис купил мне красивую авторучку «Фабер-Кастелл», а Энцо — блокнот-молескин. Я поблагодарил обоих и налил шампанского. Разговор пошел веселее, мы кричали, шутили и хохотали. И вдруг все стихло.

Веро вошла в ресторан с маленьким черным чемоданчиком. На ней было люминесцентно-голубое платье, и от ее красоты перехватило дух. Она шла ко мне, а я смотрел на нее и не мог отвести глаза. А потом чары рассеялись и Веро тяжело упала в мои объятия.

— Чарли, боже, как мне тебя не хватало. И Генри… Астрид! Господи, Лора, Мехди. Как же я рада всех вас видеть. Где можно оставить сумку? Уснула в поезде. Волосы, должно быть, жутко растрепались. Это Джо, да? У меня такое чувство, будто мы уже знакомы. И Чарли с тобой совсем другим стал. Ты ведь счастлив, да, дорогой?

Веро села между мной и Генри, и я видел — все в зале смотрели только на нее. Я спросил, как дела у Марка, и она ответила коротко, сдержанно и тут же постаралась перевести разговор на меня. Яннис, перегнувшись, представился Веро, взял ее за руку и театрально поцеловал. Я поймал себя на том, что сижу спиной к Джо, но она разговаривала с Лорой и лишь погладила меня по руке, когда я, наклонившись, поцеловал ее в шею.