Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Нормальные украинские особи мужского пола не были взращены в вечном американском страхе перед «sexsual harrasment», они смело смотрели на женщин и на все их достоинства, делали комплименты, намекали на встречу, и не только намекали.

Кроме всего прочего, у этих мужчин были деньги, а собственные мужья, в восприятии женщин, уже выглядели бездарными неудачниками.

Мирон и Бен пережили развод с жёнами по — разному.

Мирон совершенно искренне переживал, страдал, мучительно искал точку опоры, но, отболев, занялся строительством новой жизни. Он нашёл хорошую работу, зарабатывал большие деньги, поддерживал сына и абсолютно не реагировал на стенания бывшей жены, чей повторный брак оказался неудачным.

Бен, который всю свою сознательную жизнь наставлял жене ветвистые рога, внешне никак не отреагировал на её измену. Он уехал в другой район, веселился, бегал по девкам, легко зарабатывал и тратил деньги, затем почти увёл из дому чужую жену. Но тут опомнилась жена собственная, отличавшаяся редкой настойчивостью и выдумкой. Она сделала всё, чтобы поломать его планы — вплоть до того, что познакомилась со своей соперницей и обрисовала ей яркую перспективу жизни с Беном. В результате — Бен остался один, а его бывшая супруга, спустя некоторое время, объявила о своём намерении выйти замуж за юношу лет на десять младше её. К этому времени у Бена образовалась полоса неудач: он растратил заработанные на удачных сделках деньги, фирма обанкротилась, найти работу в другой компании он не мог, а всю оставшуюся энергию он тратил на попытки воссоздания развалившейся семьи.

Но время было упущено. Колесо истории уже перерезало все любовные струны и семейные канаты. Осталась только тонкая ниточка — чудный сынишка, с которым Бэн старался видеться регулярно. Эта ниточка и удержала Бэна на плаву.

Он расслабился и Судьба дала ему шанс.

В один из редких свободных вечеров они собрались у Фила в квартире, как в добрые старые времена. Договорились, что собираются без баб, мальчишником, но Бэн приволок с собой некую задумчивую девушку, и все пытался обыграть ее в шахматы. Девушка оказалась, в недалеком прошлом, чемпионкой Бруклина среди юниоров и снисходительно позволяла азартному ухажеру получать мат в эндшпиле, а не в дебюте. Пили красное ирландское пиво, ели подсоленные креветки и селедочку с картошечкой. Треснули по рюмке холодной, из морозильника, «Смирновской», и Бэн с Мироном заказали Филимону пару старых песен. Филимон сам с удовольствием прошелся по репертуару брайтонских ресторанов, где он еще успел застать живую историю русского романса в Америке — Валериана Пацеева, и от него усвоить весь «фраерский набор» двадцатого века.

— Говорят, вы и свои песни пишете? — неожиданно подала свой тихий голос чемпионка.

— Писал, — покачал головой Филимон.

— А почему в прошедшем времени? — искренне удивилась девушка.

— Наверное потому, что все мы здесь как бы в прошедшем времени, — спокойно ответил Филимон и неожиданно для самого себя вспомнил давно не игранную мелодию вальса:

Водку допили, песни допели.

Девушка напросилась в гости еще раз, а когда Филимон любезно пригласил ее приходить в любое время, то Бэн многозначительно покачал пальцем перед его носом.

— Что ты там про дуэль распевал?

Это был хороший признак — Бэн выходил из «мертвой петли».

В эмиграции это удавалось не всем.

Проблемы, скрытые комплексы, противоречия — всё это, словно гидропонные помидоры, приобретало в новых условиях новые гипертрофированные размеры. День ото дня, на работе и в кругу друзей,

Филимон накапливал информацию о своих и чужих проблемах, и жизнь в добровольной ссылке стала терять флёр импрессионизма и приближаться к жанру чёрно-белой фотографии.

На острове было тесно.

Вокруг него бились волны громадных денег украинского делового мира, пролетали тайфуны головокружительных финансовых взлётов и стремительных падений, блистающий мир экономического чуда дразнил своей доступностью и, казалось бы, неограниченными возможностями.

Людям с большими амбициями и планами нужно было набраться смелости и рисковать, отчаливая из спасительной бухты. Многие так и поступили: одни доплыли до молочно-кисельных берегов украинской элиты, другие — канули в неизвестность, не оставив даже следа на воде.

Эти наблюдения и размышления привели Филимона к мысли о создании оригинального телесериала «Остров»: смешные и грустные телевизионные зарисовки должны были воссоздать атмосферу жизни его бывших земляков в новой стране.

Он изложил свою идею боссу.

Марко выслушал внимательно, ответил уклончиво, но денег на фильм не дал. Упрямый Филимон занял деньги у друзей, нанял актёров, уговорил бородатого Алекса и с его и Божьей помощью снял материал для первой серии самостоятельно.

Оставалось смонтировать фильм.

Марко Пивень пообещал дать время и технику чуть позднее — и тут же увеличил количество репортажей с Подола, так, чтобы Филимону и вздохнуть было некогда. В текучке ежедневных хлопот скончалась последняя соучастница проекта — надежда.

Но жизнь, всё равно, была прекрасна.

На острове происходили грандиозные события: свадьбы, похороны, рождение детей, внуков. Особо важным этапом жизни был процесс получения украинского гражданства. Процесс это был сложный, он включал в себя экзамен по украинскому языку, а также по истории Украины. Кроме того, все мужчины до пятидесятилетнего возраста должны были доказать своё умение ездить верхом, владеть шашкой и стрелять без промаха, а женщины не старше восьмидесяти — овладеть мастерством качественного приготовления вареников.

Женщины справлялись с задачей легче: они с трудом разбирались во всех хитросплетениях и столкновениях украинского гетманства, но вареники перевешивали знание истинной роли Богдана Хмельницкого в заключении союза с Россией.