Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Прихватив пару бутылок портвейна «Таврического» Сашка и Филипп, наперегонки с фантазиями, нанесли однокласснице неожиданный визит. Барышня была несказанно обрадована их появлению — ей надоела затянувшаяся простуда и домашняя скука. Она встретила гостей в лёгком халатике и порхала в нём по комнате, выставляя на обозрение пикантные места, а на стол — мамины закуски.

Портвейн выпили быстро, и Филька сбегал ещё за двумя бутылками, постаравшись сделать это мгновенно — он подозревал, что Сашка попытается воспользоваться его отсутствием. Обернувшись в пять минут, он, что правда, застал идиллическую картинку поющей под рояль хозяйки дома, которая хоть и изрядно окосела, но никаких поводов добиваться её расположения не давала никому из претендентов.

В целях конспирации хозяйка предложила курить на лестничной площадке, и все дружно отправились за двери квартиры: Сашка и Филипп в домашних тапочках, а барышня — в своём мини-халатике.

И тут двери захлопнулись.

Сашка стал немедленно цитировать Ильфа и Петрова, девушка нервно смеялась, а Филипп пытался открыть замок перочинным ножиком.

Ситуация усугублялась тем, что на столе остались две пустых бутылки портвейна и две ещё не початых — это могло несколько шокировать вернувшихся с работы родителей.

В поисках дворника Филипп и Сашка вышли во двор и взглянули на радушно распахнутое кухонное окно запертой квартиры.

Окно находилось на четвёртом этаже старого дома, на высоте около двадцати метров.

— Хоть пожарников вызывай, — почесал в затылке Сашка.

— Ага, — согласился Филипп, — за две бутылки «Таврического»!

Он произнёс эту фразу и тут с удивлением понял, что уже однажды произносил её. Более того, он совершенно отчётливо осознал, что уже был в нынешней ситуации и совершенно точно знает, что сейчас в окне парадного мелькнёт перепуганное лицо одноклассницы, а Сашка засунет в рот два пальца и свистнет, что есть силы.

Сашкин свист переполошил всю голубиную стаю.

Филипп взглянул на стоптанные домашние тапочки на ногах и вышел из них. Ни слова не говоря и не оглядываясь на Сашку, он подошёл к водосточной трубе и вцепился в ближайший штырь, вбитый в старую кирпичную кладку.

— Только не лихачь, — услышал он голос за спиной и подумал о том, что у Сашки от страха прорезался бас.

Лезть по трубе было проще, чем по канату в спортивном зале, тем более, что через каждый метр из стены выступал кирпичный уступ, на который можно было поставить ногу и передохнуть. Уже в районе третьего этажа Филипп коротко глянул вниз и пузырьки страха забурлили в его кровеносной системе.

— Смотри только вперёд, — услышал он совершенно не Сашкин голос за спиной, и чуть было не разжал руки от неожиданности.

Он выдержал паузу и осмотрелся: никого поблизости. Над головой покачивалась распахнутая оконная рама вожделенной квартиры, и Филипп поспешил к заветной цели, оставив все сомнения и подозрения на более поздний час. И тут выяснилась одна неприятная подробность — он оказался на уступе, который был почти вровень с окном, и теперь рама мешала ему дотянуться до подоконника. Для того, чтобы совершить перегруппировку, ему необходимо было на мгновение отпустить трубу и схватиться за раму. О том, что это рискованно Филипп даже не подумал — он проделал этот трюк и увидел, как из рассохшейся деревяшки с треском вылезают ржавые шурупы, а сама рама готовится отделиться от оконного пролёта. Резко выбросив левую руку к подоконнику, Филипп ухватился за крашеную жестянку и уменьшил давление на раму — шурупы нехотя задержались в родных гнёздах. Втянув голову в плечи, Филя переместил тело под рамой и уцепился за металлическую часть подоконника и второй рукой. Жестянка затрещала, но не сорвалась со штырей. Сжавшись в пружину, Филипп оттолкнулся ногой от кончика спасительного уступа и ужом вполз в окно.

Честь хозяйки дома была спасена во всех смыслах. Общими усилиями в квартире быстро навели порядок, и к приходу родителей была воссоздана идиллическая картина посещения заболевшей одноклассницы примерными товарищами-комсомольцами. Заботливая мама угостила их вкусными пирожками, а демократичный папа накапал в чай ликёра «Старый Таллин». Сашка веселил родственников барышни анекдотами и искромётными остротами, а Филипп сидел весь вечер, как пришибленный, — он никак не мог понять, что за голос услышал он, сидя верхом на водосточной трубе, и когда это всё уже с ним было в прошлый раз.

Уже по дороге домой приятели решили, что дальнейшие попытки совращения одноклассницы в настоящее время будут выглядеть просто свинством, и отложили этот процесс на неопределённое время.

Фантазии вновь заменили реальность.

В реальности же были дни, заполненные опостылевшей учёбой, и тесные танцульки в Сашкиной квартире — по выходным; поездки всем классом на пикники в Пущу-Водицу, спектакли в любительском театре, поцелуйчики и поцелуи одноклассниц и юных актрисулек, и надвигающаяся неизбежность окончания школы. Планы, надежды, варианты выбора жизненного пути — всё это волновало не меньше любовных приключений и преферанса, хотя лично для Филиппа вопрос был решён окончательно — он поступал в театральный. Его решение не вызывало энтузиазма у отца и других членов семьи — по слухам, в театральный институт без «блата» не поступали, но Филиппу это даже нравилось. Это было уже его право — решать как жить дальше, и он предвкушал торжество, с каким сообщит всем друзьям и родственникам о своей победе, в которой он не сомневался ни на одну секунду.

Его несколько удивляла позиция Аллы Петровны. Чем ближе становился день выпускного вечера, тем осторожнее становились её прогнозы. Когда Филипп не выдержал и спросил её напрямик о своих перспективах, то Алла Петровна грустно усмехнулась, красиво закурила сигаретку с длинным фильтром и встала у окна, словно в кадре художественного фильма.

— Понимаешь, Филипп, — она выдержала короткую, но очень важную паузу, — театр — это очень сложный организм. В нём сосредоточено всё самое прекрасное и самое ужасное, любовь и ненависть, поэзия и цинизм. И главное — театр, это место удивительных случайностей. Бессмысленно искать справедливость и закономерность происходящего в закулисье, и никто не может гарантировать тебе удачу. Как в жизни. Только больнее.

— Но я хочу поступать в театральный институт! — взвился Филипп. — Вы сами говорили, что у меня есть способности!

— Поступай, — сухо отрезала Алла Петровна, — поступки — это удел мужчин и актёров!

Она подошла к Филиппу и своими красивыми пальцами взяла его за обе щеки:

— Ты почему с Танюшкой больше не встречаешься?

Филипп просто задохнулся от её прикосновения, но сумел выдавить из себя: