Джоди Пиколт - Жестокие игры

От него пахло потом и кровью. У него была обаятельная улыбка, и Мэг могла побиться об заклад, что он понятия не имеет, куда попал. Она послушно прижалась губами к его щеке и покачнулась. Она упала к нему на колени и услышала, как он что-то недовольно пробормотал.

— Ты как? — спросил он.

Он хотел помочь ей подняться. Его руки случайно скользнули по ее груди и ягодицам, когда он попытался ее приподнять.

Между желаниями и действительностью — огромная пропасть; иногда воображение рисует мост еще до того, как у человека появляется шанс понять, что этот мост его веса не выдержит.

Он не ласкал ее, он пытался помочь ей встать. Но она мечтала о другом.

И в этот момент Мэг поняла, что она такая не одна.

На этот раз Рой принес бутерброды. На хрустящей булочке высился ростбиф, на пшеничном хлебе — салат с тунцом, были даже вегетарианские лаваши для тех, кто не ест мясо. И судья, и присяжные, и даже Джек отнеслись к угощению с благодарностью, и только Мэтт сидел с гордо поднятой головой, а на краю его стола лежал нетронутый бутерброд с индейкой.

— Чеснок, — признался Рой секретарю суда, которая задала вопрос о том, что он добавляет в салат. — Вы не ожидаете, что там есть чеснок, в результате он подкрадывается незаметно и больно кусает.

Мэтт нарочито спокойно поинтересовался:

— Ваша честь, этот свидетель чем-то еще может помочь делу, кроме как предоставив огромную дозу холестерина?

— Сейчас увидим, — пробормотал Рой, занимая место на свидетельской трибуне. Он поправил галстук, откашлялся и бросил сердитый взгляд на Мэтта. — Худые люди всегда ворчуны.

Джордан встал, держа в одной руке бутерброд, а в другой свои записи.

— Назовите суду свое имя и адрес.

— Рой Джи Пибоди. Я живу над закусочной «Приятного аппетита!» в Сейлем-Фоллз.

— Где вы находились тридцатого апреля, мистер Пибоди?

— Работал, — ответил Рой.

— Вам знакома Джиллиан Дункан?

— Да.

— Вы видели ее в тот день?

— Да.

Джордан откусил от своего бутерброда.

— Где? — задал он вопрос, когда проглотил.

— Она пришла в закусочную примерно в половине четвертого.

— Джек в это время был на работе?

— Разумеется.

— Вы когда-нибудь видели их вместе? — продолжал Джордан.

— Да.

— Не могли бы вы об этом рассказать?

Рой пожал плечами.

— Она пришла и заказала молочный коктейль. Потом передумала, сказала, что не голодна, и вышла. Я увидел, как она повернула за угол, туда, где Джек выбрасывал мусор.

— Вы это видели?

— Касса, за которой я сижу, находится у окна, — ответил Рой.

— Что именно вы видели?

— Должно быть, она что-то ему сказала, потому что он поднял голову и они начали разговаривать.

Для молчаливого Роя подобный монолог — большое дело. Джордан попытался скрыть улыбку.

— Как долго они беседовали?

— Должно быть, минут десять, потому что я успел перейти к другому ящику кассы. А чтобы пересчитать все монеты и купюры, нужно время.

— Спасибо, Рой. — Джордан приподнял свой бутерброд. — За все. Как только Мэтт встал для проведения перекрестного допроса, Рой повернулся к судье.

— Я могу задать ему вопрос?

Судья удивилась, но кивнула.

— Хорошо, мистер Пибоди, задавайте.

— Что, черт побери, было не так с моими кексами?! — рявкнул Рой.

— Прошу прощения?

— Вы же его не ели, верно? И сегодня не стали есть бутерброд!

— Мистер Пибоди, я вовсе не хотел вас обидеть. Я уже мотивировал свой поступок.

— Чем? Что моя стряпня недостаточно хороша для вас?

— Если берешь у свидетеля кекс, скорее всего, ему веришь.

Рой непонимающе смотрел на прокурора. Он явно был сбит с толку.

— Скажем так, я не употребляю глютен, — вздохнул Мэтт. — Теперь, если вы не против, позвольте задать вам несколько вопросов.

— Валяйте, я весь внимание.

Мэтт с мученическим видом закатил глаза.

— Мистер Пибоди, вы находились внутри, когда Джиллиан уходила?

— Я уже говорил.

— И Джиллиан завернула за угол закусочной?

— Да.

— У вас было открыто окно?

— Нет. Эдди говорит, что при открытых окнах кондиционеры работают впустую.

— Следовательно, вы не слышали, кто кого окликнул?

— Нет. Но я стопроцентно заметил, что она, когда оттуда уходила, была злая как черт.

Мэтт взглянул на судью.

— Я хотел бы исключить из протокола это утверждение.

— Нет, — ответила судья Джастис. — Мистер Пибоди, почему вы так решили?

— Она так задрала нос, что я подумал, что она непременно споткнется. Она чуть ли не бежала. Словно готова была задушить Джека.

Джордан расплылся в широкой улыбке. Если он выиграет это дело, то будет обедать в закусочной «Приятного аппетита!» до конца своих дней. И оставлять чаевые не только официантке, но и Рою.

— Вам известно, мистер Пибоди, почему девушка была раздражена?

— Откуда мне знать.

— Например, если бы Сент-Брайд сделал ей непристойное предложение, это могло бы стать причиной гнева?

Рой искоса взглянул на Джека.

— Наверное.

— Или если бы стал трогать ее за недозволенные места? Могло это стать причиной внезапного бегства?

— Наверное, — поколебавшись, ответил старик.

Мэтт вернулся к своему столу, взял бутерброд, откусил огромный кусок, прожевал и проглотил.

— Благодарю вас, мистер Пибоди, — улыбнулся он. — Не каждый день свидетели защиты угождают обвинению.

Мэг была не настолько глупа и прекрасно понимала, чем может обернуться заклинание, если попытаться повелевать другим человеком. Если оно сработает, это означает, что энергия и силы пройдут через тебя в кого-то другого и между вами двумя возникнет связь. А это в конечном счете означает одно: если пожелаешь кому-то зла, оно вернется к тебе сторицей.

Тем не менее сглаз не то же самое, что магия, которую используют для разрушения. В конце концов, заговаривая Стюарта Холлингза, они пытались излечить его от опухоли, нужно было побороть рак. Поэтому человека, который постоянно угрожает безопасности окружающих, необходимо остановить. Именно поэтому Мэг решила заклинанием связать ему руки.

Сегодня она впервые творила круг одна. Мэг опустилась на колени между кустами на заднем дворе, молясь об одном: чтобы мама не вернулась с работы раньше. Перед ней горела черная свеча, а в пепельнице, которую она достала с чердака, лежала палочка благовония.

Предполагалось, что она станет использовать воскового и тряпичного энвольта: он будет символизировать человека, которого она хотела остановить. Но Мэг никогда не была сильна в рукоделии, поэтому не знала, как смастерить куклу, похожую на кого-то. В конце концов она порылась в шкафу в корзине со своими старыми игрушками — Барби и Кэнами. Раздетая кукла с потускневшими волосами выглядела неприлично. Мэг сбрызнула ее соленой водой и прошептала заклинание, которое переписала из талмуда в «Ведьминой лавке».