Тарас Бурмистров - Курортный Детектив

В дверь постучали.

— Да! — воскликнул Лунин, вздрогнув от неожиданности. — Войдите!

Дверь открылась, и вошел человек, чуть удививший Лунина своим видом: если все здесь выглядели довольно небрежно, даже на торжественном приеме, как будто не придавали значения одежде, когда происходят такие события — то этот человек был одет безуия. речно. Немного неуместным на нем казался только шарф, обмотанный вокруг шеи. Эстет, подумал Лунин.

Гость вошел в кабинет, оглянулся как-то неуверенно, затем обратился к Лунину и протянул ему руку.

— Я так понимаю, вы и есть наш новый начальник? — спросил он.

— Лунин, — сказал Лунин, пожимая ему руку. — Михаил.

— Юраев, Филипп, — представился гость. — Ваш подчиненный, сотрудник и надеюсь, помощник.

— Я вас приветствую, — сказал Лунин, сразу стараясь задать официальный тон. — Садитесь, Филипп.

Он сложил бумаги в папку и закрыл ее.

— Есть какое-то продвижение в деле? — спросил Юраев.

— Полный ноль, — неожиданно для себя ответил Лунин. — Никаких результатов.

— Может, надо устроить какую-то провокацию? Распространить информацию о том, что кто-то останется вечером дома один. А охрану отправить куда-нибудь на учения.

— А что, в этом что-то есть, — сказал Лунин. — Неплохая мысль.

— Так может, попробуем?

— Не думаю, что у меня хватит на это влияния. Тут надо кого-то из высших сановников, попробуй их на это уговори.

— Да, убийца выбирает людей из самой верхушки. Наверное, какой-то маньяк.

Тут дверь распахнулась без стука, и вошел бравый парень солдатского вида, хотя и не в форме. Увидев в кабинете Лунина, за столом в директорском кресле, он замер на пороге, но не растерялся и бодро отрапортовал:

— Здравствуйте! Моя фамилия Басманов. Егор.

— Здравствуйте, Егор, проходите, — сказал Лунин. — Вы тоже, я так понимаю, сотрудник?

— И очень старательный, — ответил Егор.

— Вы ведь тоже уже в курсе дела? Мы как раз обсуждали возможность спровоцировать преступника на новое убийство, дав понять, что кто-то из потенциальных жертв останется дома один.

— Я готов быть жертвой, — сразу сказал Егор.

— Ну это мы еще посмотрим, посмотрим… — профессионально начальственным тоном протянул Лунин. — Тут нужны крепкие ребята. А то как бы до нового убийства дело не дошло.

— Я как раз такой, — ответил Егор. — Мне бы такие задания — попроще и чтобы кулаками помахать.

— В одиночку в любом случае мы этого делать не будем. И потом, это еще не наш план. Нам надо определиться с главным направлением удара.

Дверь в комнату оставалась открытой, и тут на входе появился еще один человек. Это был тоже молодой парень, со смышленым, настороженным и немного хитроватым видом.

— А какой у нас план? — спросил он, даже не поздоровавшись. — Меня зовут Артем Полозов.

— Садитесь, Артем, план мы как раз обсуждаем. А много у нас вообще человек в группе?

— Пока только мы трое, — ответили они хором, но вразнобой.

— Может, еще добавят, — сказал Артем. — По-моему, группу надо усиливать.

— Если честно, дорогие друзья, я и вас-то пока не знаю, чем занять, — сказал им Лунин. — Никаких ценных идей по дальнейшему расследованию у меня пока нет. Вот когда появятся новые трупы, тогда работа сразу будет.

— Скорей бы уже, — сказал Егор. — Я имею в виду, работа. Ну можно и трупы тоже.

— Да, — ответил Лунин. — Я тоже очень соскучился по трупам. В общем, пока работы для вас никакой нет. Я извещу вас, когда будут первые задания. Приятно было познакомиться, сейчас все свободны.

Они попрощались с Луниным и разошлись. Радуясь, что удачно отделался от своего отдела, по крайней мере на время, Лунин сел в кресло и полистал еще немного папку. Ничего интересного там больше не находилось. Надо было продумать план действий.

Лунин чувствовал, что развязать концы всего этого узла можно будет только, если он будет хотя бы немного понимать общую политическую ситуацию здесь. Из тех хаотических обрывков, которые до него донеслись, составить ясную картину не было никакой возможности.

Эрнест пришел к власти, это было очевидно. Игр вокруг велось великое множество, все говорили что-то в соответствии со своей стратегией игры, добивались каких-то целей, запутывали дело — и три четверти, похоже, просто врало с какими-то целями. Но отправная точка тут была несомненна, вчерашний праздник никак не мог быть спектаклем, это была действительность.

Почему-то все они не рассматривали одну возможность, которая приходила Лунину в голову. Каждый из тех, кто рассказывал ему о деле, исходил из того, что убийца преследовал какие-то свои частные цели, чего-то стремился добиться для себя. Понимание того, что именно это может быть, было ключом к этой загадке, это было очевидно.

Но возможно, думал Лунин, серия кровавых убийств была какой-то формой протеста против последних политических перемен. Может, кому-то взбрело в голову, что он таким образом может остановить ход истории или двинуть его в другую сторону — как ни смешно было называть «историей» весь этот опереточный переворот. Но нельзя было исключать, что кто-то воспринимает это серьезно.

Нормальные дееспособные силы безопасности должны были тут появиться очень скоро, и такой вольницы, как в последние недели, после этого уже не стало бы. Убийца должен был это понимать, и если это было идеологическим протестом, или формой политического террора — значит, трупы в самом деле сейчас будут быстро добавляться.

Лунин, раз уж он ввязался в эту игру, должен был как-то остановить это — но как? Искать врагов Карамышева было безнадежной затеей, врагом у него тут был каждый первый, если чуть поскрести, это было ясно. У каждого были какие-то амбиции, путь наверх сейчас был очень легкий, как это и показывал пример самого Эрнеста. Занять его место, наверное, было много желающих, но как раз те, кто к этому стремился, вряд ли бы начали действовать таким образом — убивать по ночам кого-то по своему странному выбору и капризу, и еще философствовать на эту тему с цитатами.

С добавлением записок вся эта загадка принимала метафизический и отчасти лингвистический характер. Лунину это было по душе, но он понимал, что слишком сильно увлекаться этим было опасно. Сам он не питал к убийствам никакой душевной склонности, но в дискуссию с такими странными аргументами мог и втянуться, особенно если она оказалась бы содержательной. Диалог с маньяком-философом, с постоянным добавлением новых трупов, был бы явно не очень удачным решением, даже если в ходе дела и открылись бы какие-нибудь высокие истины.

Потянувшись в кресле и посидев какое-то время просто без мыслей, глядя в окно, он вдруг почувствовал, что ему остро не хватает какого-нибудь общения с приятелем, не таким, которые выскакивали тут как чертик из табакерки, давая ему задания и сложные ребусы для разгадывания — а по собственной инициативе. Несколько старых друзей жило в этом городе еще с незапамятных времен, до всяких переворотов. Он давно их не навещал, неизвестно было, остались ли они вообще здесь, но проверить было можно.