Александр Зиновьев - Желтый дом. Том 1

А такого случая, о котором ты тут написал, я не припомню, сказал Сталин, тогда в Смольном много всякой шпаны околачивалось. Особенно — недоучившихся и не желающих учиться сопляков, корчивших из себя несгибаемых революционеров. И все они стремились быть осведомителями И оперативниками. Именно из-за них пришлось создавать ЧК. Это потом придумали для обоснования борьбу с саботажниками, с белым террором, с контрреволюционерами. Вот Петина, Канарейкина, Федькина хорошо помню. Эти сразу пришли с готовыми доносами, но еще не знали (вот деревенщина!), куда их сдать. Я им велел немного обождать. Кстати, что ты называешь социальным интеллектом?

Социальный интеллект, сказал МНС, определяется следующими тремя факторами: 1) мировоззрением (или идеологией); 2) стилем мышления; 3) стилем интеллектуального поведения. Мировоззрение образует некоторая совокупность принципов онтологии (или общего учения о мире) и теории познания (или учения об отношении человека к миру в качестве познающего существа). Стиль мышления характеризуется способом понимания явлений окружающей человека действительности и способом языкового оформления этого понимания. Стиль интеллектуального поведения характеризуется стереотипами поведения, зависящими исключительно от факторов интеллектуального порядка, — в этих случаях люди поступают так или иначе не в силу хитрого расчета или страха, а именно в силу определенного понимания данной ситуации. Все три фактора тесно связаны, образуют нечто единое. Различение их имеет целью просто выделить разные стороны этого единства для более или менее упорядоченного рассмотрения его. Социальный интеллект, иначе говоря, есть идеологический аспект личности.

Ясно, сказал Сталин. Я тоже так всегда думал. Только я в это дело внес идею стандартизации этой штуки в масштабах общества, а значит — опрощения, без которого массовая стандартизация невозможна. И не приписывай, пожалуйста, эту идею твоему Автору, оставь хоть что-нибудь мне самому. Не такой же я был, в самом деле, идиот, что не мог даже простенькую идейку породить?! Ты нашел Автора, сказал МНС, и этого с тебя достаточно. Я его не искал, сказал Сталин. Он сам меня нашел. Это — дар судьбы, а не личных усилий.

Слухи о новом задании ЦК неведомыми путями просочились в институт и породили необычайное возбуждение. Вирусик сбилась с ног, разнося самые невероятные сплетни. Первым делом она сообщила ведущим дурам института во главе с Тормошилкиной, что МНС, которого она считала самым главным бабником и, само собой разумеется, гомосексуалистом, будет сразу защищать докторскую диссертацию на эту тему. Пересекая большую лестничную площадку, где алкоголик Шубин сколачивал группу для очередной внеочередной выпивки, бросила мимоходом, что в институте организуются специальные курсы по технике секса, что вести их будет тренер по этому делу, выписанный из Парижа, что окончившим курсы выдадут особые дипломы и повысят зарплату (как раньше повышали за знание иностранных языков), что самых способных направят в Париж, что Тормошилкина пишет мощную монографию «Секс и новые левые», что... Пересекая малую лестничную площадку, где Учитель сколачивал свою группу для внеочередной очередной выпивки, Вирусик прошипела скороговоркой, что теперь будет свободнее, но алименты увеличивают наполовину. Ну теперь держитесь, теперь такое начнется, такое начнется!!! Институтские потаскуны и потаскухи воспрянули духом, сбивались в группки, рассказывали скабрезные истории и хохотали до упаду. Лысый грузин из отдела критики буржуазной философии вздохнул с облегчением и героем ходил по коридору. Ему угрожал выговор за любовные похождения по партийной линии. Тормошилкина с чувством пожала ему руку и сказала, что они, то есть прогрессивные силы, теперь в обиду его не дадут.

Многократный алиментщик Сутягин, наоборот, впал мрачный пессимизм, напился до бесчувствия тут же в помещении сектора и свалился перед дверями партийного бюро. Ведущие институтские дуры снесли его вниз и погрузили в такси. Необычайно страшная и неизвестно от кого беременная старшая сотрудница из реферативного отдела свезла его к себе домой. Вирусик, внимательно наблюдавшая эту сцену, сделала свои безошибочные умозаключения.

Он тяжко охал и дышал

От сытого обеда.

Ах, почему он не маршал,

Да с орденом Победы?!

Тоскует он... Нет, не вести

Полки на бой с врагами,

А цвесть в довольстве и чести

Над вами, дураками.

Хотя я был недоучившимся гимназистом, зато Он был недоучившимся семинаристом. А недоучившийся гимназист по сравнению с недоучившимся семинаристом — это почти профессор. Да и сравнительно с современным гуманитарным образованием это кое-что значит. Я не был первым, вторым и даже десятым учеником в классе, но греческий и латынь знал лучше, чем нынешние выпускники филологического и философского факультетов. А немецкий я знал совсем прилично. Так что первые Его поручения были намного ниже моей квалификации. Справлялся я с ними легко и быстро. Ему это нравилось. Однажды Он сказал мне, что хотел бы поручить мне более серьезное дело, но не уверен, справлюсь ли я, поскольку я не знаю марксизма. Я сказал, что, если нужно, я изучу марксизм, пусть Он только даст мне неделю сроку. Он сделал круглые глаза, усмехнулся. Хорошо, говорит Он. Я тебе дам списочек литературы, а через недельку потолкуем. И дал «списочек»: три тома Канта, пять или шесть томов Гегеля, первый том «Капитала» Маркса (второй и третий не нужно, сказал Он, поскольку и первый все равно не поймешь) и еще около ста названий. Дал записку в библиотеку, чтобы мне оказывали всяческое содействие. Хорошо, сказал я. Взял список и записку. И как ни в чем не бывало ушел изучать марксизм. Анекдот насчет студента, не знавшего китайский язык, который (студент) на вопрос, за какое время он может изучить китайский язык, ответил вопросом «А через сколько дней экзамен?», был лишь перефразировкой моей ситуации с марксизмом.

Когда я показал библиотекарю свой «списочек», тот сделал не круглые, а квадратные глаза. Чтобы осилить это за год, сказал он, нужно быть гением. Но за неделю это не смог бы сделать сам Бог. А я не Бог, сказал я. И не гений. Я — сверхгений. И потому, папаша, давай поступим так. Ведь были же люди, которые все это читали и кратко (и, главное, вразумительно) пересказывали. Потом были люди, которые еще более кратко и вразумительно пересказывали тех, кто читал и кратко пересказывал. Вот мы с них и начнем. И первый день я целиком провел в библиотеке, отыскивая тех, кто читал тех, кто читал. То, что я разыскал и отобрал, я осилил за три дня. Для пущей важности я набрал с десяток книг на немецком, полистал их, сделал кое-какие выписки на всякий случай.