Светлана Нилова - Потери

Алисия принялась меня утешать:

- У тебя будет хорошая семья. Никто тебя не тронет. Они просто завидуют.

- Да пошли вы все! – неожиданно прорычала Баффи и, пинком распахнув дверь, вышла из комнаты.

Харди жили на другой от Астории стороне залива Янгс в городишке Уоррентон. С Асторией его соединяло 101 шоссе, Орегон Кост –Хайуэйи мост. Они жили в большом доме в два этажа, недалеко от мемориального кладбища. Меня поселили в комнате с видом на гараж и это было не плохо. Потому что остальные окна второго этажа выходили на кладбище.

Гостиная Харди была большой, но казалась лабиринтом из-за нагромождения различных вещей. На стене висел огромный крест, на двух журнальных столиках лежали новенькие библии и разноцветные журналы. Два дивана содержали бесчисленное количество подушек в кружевных чехлах. Кроме того, кружевные салфеточки лежали повсюду: на комодах, полочках, под разными статуэтками, коробочками и вазочками.

А ещё на стенах висели картины: «Иисус у колодца», «Иисус моет ноги ученикам», «Иисус делит рыбу и хлеба» и ещё несколько картин такой же тематики. Я поняла, что попала в музей Иисуса, и мне стало не по себе.

- Наверху – три спальни и две ванные комнаты. Третья ванная – внизу.

Мы поднимались по лестнице, проходя мимо портретов в рамах. Это были уже не картины, а фотографии реальных детей. На одной – застенчиво улыбалась голубоглазая малышка с ёжиком белых волос на голове, с другой – испуганно глядела девочка лет десяти с бантами в тугих косичках, на третьей – красовался толстый прыщавый подросток в мантии выпускника школы. На последней фотографии грустно улыбалась девушка, похожая на Грейс Келли. Около её портрета висела траурная ленточка. Все, кроме последней девушки были пухлыми, и сразу напрашивался вывод, что в этом доме выживают только толстые дети, а худые, вроде меня, разделяют участь этой неизвестной мне девушки.

Я начала разбирать вещи, но заметила, что за мной следят.

- Заходи, - сказала я громко, - будем знакомиться.

Вслед за голубым глазом, что подсматривал за мной в дверную щель, показались румяные щечки, золотые, как солома волосы и розовые пухлые губы. Мне показалось, что ко мне в комнату впорхнул ангел. Я сразу узнала её. Только на портрете волосы у неё были значительно короче.

- Я Стейси, - представился ангел. – А ты моя новая сестра София - Фланна?

- Называй меня Софи. – улыбнулась я. – Если я новая, то где-то должна быть старая? – я пыталась шутить.

Стейси вздохнула.

- Мы теперь не знаем где она. Салли стала взрослой, уехала и больше не звонит и не пишет. Ты тоже уедешь?

Я пожала плечами.

- Мне пока некуда ехать.

- Вот и хорошо, - просияла Стейси и обняла меня. Она прижималась ко мне так доверчиво-трогательно и в её объятиях стало так спокойно, что я вдруг поняла, что никуда не хочу уходить от этого маленького чуда с сияющими голубыми глазками. Не смогу оставить её.

Когда позже я услышала историю Стейси, то поняла, что ничего не знаю о жизни и все мои беды лишь часть того, что выпало на долю этого неземного создания.

На новом месте я долго не могла заснуть и всё размышляла: повезло мне с опекунами или это очередное испытание. Стейси мне понравилась, а вот Виктория, моя мачеха, не очень. Она обнимала меня, как в рекламе: красиво и правильно, но я не чувствовала в этом сердечной теплоты. Даже сдержанный Том понравился мне больше. В его словах: «Располагайся. Теперь это твоя комната!» - было куда больше участия, чем во всем щебете Виктории.

В таких размышлениях я провела всю ночь, заснув только под утро. А утром меня ждала очередная новость. Вики объявила мне:

- Сегодня Том отвезет тебя в новую школу, а завтра ты будешь ездить сама, на школьном автобусе.

- Разве я не буду учиться в Астории?- сердце у меня упало.

- Здесь, в Уоррентоне, прекрасная школа. Её окончил наш сын Виктор и теперь он учится в колледже. Я знаю всех учителей и смогу контролировать твои занятия.

У меня пересохло в горле. «Контролировать!» Меня никогда никто не контролировал. Папа и мама подписывали мои табели с отметками, приходили на родительские собрания, а в Уналашке и вовсе были в школьном совете. Но никогда меня не «контролировали».

- У тебя были когда-нибудь проблемы с дисциплиной?

Я отрицательно покачала головой и подумала, что теперь-то они у меня точно будут.

- Вот список дел по дому, – продолжала Вики. – Там отмечено, в какие дни и что именно ты должна делать.

Я взяла список. Вики продолжала говорить, поправляя нелепые завитки, из которых состояла её прическа:

- Говорят, ты посещала художественную студию в Астории? Теперь ты сможешь заниматься в танцевальной студии, вместе со Cтейси. Будешь развита разносторонне.

Тут из своей комнаты вынырнула Стейси с двумя аккуратными косичками и прижалась к костлявому боку Виктории.

- Доброе утро, мамочка!

Меня передернуло.

- А теперь – завтракать. И не забудьте ваши школьные обеды!

На завтрак были хрустящие хлопья, остро пахнущие каким-то фруктовым ароматизатором и стакан молока. Молоко я выпила.

Школа показалась мне гадкой. Может быть от того, что я была голодна, может потому, что хотела учиться в Астории, со своими друзьями и любую иную школу воспринимала в штыки.

На меня смотрели, как на неандертальца – в школе Уоррентона новички были большой редкостью. Меня представили во всем многообразии моих имен:

- София Фланна Бертон-Харди..

- Короче, очередной приемыш Харди, раздался голос с последней парты и прозвище «Приемыш» прилипло ко мне намертво.

Когда я проходила к указанному мне месту, долговязый бритый парень быстро вытянул ногу в проходе. Я не ожидала, запнулась и упала между рядами, рассыпав содержимое сумки. Все загоготали, а учитель только постучал указкой о стол и сказал мне:

- Садитесь на место, Бертон. Соберёте всё в перерыве.

И в этой школе мне предстояло учиться ещё два года.

Я вспомнила, что в моей прежней школе, в Астории, со мной учились ребята из Уоррентона и они не были такими, как эти. Их привозили родители или они приезжали сами, на машинах… Вот ключевое слово! А у меня нет машины. И учиться теперь я буду среди этих «юмористов».

На уроке биологии я была рассеянна, перепутала значение клетки и ядра и получила свою первую плохую отметку. Дальше череда их продолжилась. Я получила замечание на уроке английской литературы потому, что, слушая учителя, водила карандашом в своём блокноте и у меня выходили не буквы, а летящие птицы. На французском было откровенно скучно: я перевела весь текст минуты за три и дальше просто глядела в окно. Пробовала рисовать, но мне снова поставили замечание.

Я возразила, что никому не мешаю, что я уже выполнила задание…