Роланд Харингтон - Золотая кость, или Приключения янки в стране новых русских

С его твердым торсом и низким центром тяжести Матту на заду было писано, что он пойдет в большой спорт. И действительно, здоровенный подросток играл в футбольной команде «Борющиеся Бобры» гретхеновской средней школы. Футбол этот был, конечно, американским. Как парень говорил с провинциальной прямотой, «европейский футбол — спорт для кисок» (если так можно перевести мультивалентный сленговый термин «pussies»). Но, несмотря на атлетизм, Матт, единственный сын единственных родителей, никогда не сомневался, что, когда вырастет, станет фермером и что в будущем его ждут пашня, трактор и щедрые федеральные субсидии. Однако сначала, решил он, следует получить квалификацию в каком-нибудь хорошем сельскохозяйственном вузе.

Как-то парень вышел с папой в поле. Дело было весной; Матту оставалось проучиться в школе год. Отец, немногословный мужчина в застиранных джинсах, сдержанно кивнул, когда подросток сообщил ему о своих планах, и сдержанно сплюнул в генетически модифицированную кукурузу, наливавшуюся соком вокруг да около. Слюна была одновременно отцовским благословением и удобрением.

А над головами Уайтбагов пел-переливался весенней песней генетически модифицированный жаворонок.

Открывавшиеся перед юношей (не)широкие перспективы вдохновили его на вящие футбольные успехи. Жители Гретхена долго помнили финал школьного первенства графства, на котором «Борющиеся Бобры» встретились со «Сражающимися Хорьками» из соседнего города Медхена. За тридцать секунд до финального свистка Матт получил от куартербэка пасс и устремился, виляя между растерявшимися игроками команды-соперника, к задней линии. Он обошел одного защитника, сшиб второго, но тут дорогу ему преградила звезда «Хорьков», двадцатипудовый Майк Злобич. Этому гиганту, которого привезли в Гретхен на специальном грузовике с домкратом, прочили карьеру костолома в Национальной футбольной лиге.

Громадный «Хорек» раскорячился и угрожающе улыбнулся: ему было не в первой наносить тяжелые травмы зарвавшимся нападающим.

Матт не испугался. Он сделал финт направо, на секунду смутив силача, и устремился в промежность между тумбообразными ногами. Пока нервные импульсы путешествовали от глаз Злобича к мозгу, а от мозга — к мышцам, Матт уже пробежал по полосе отчуждения и приближался к местам не столь отдаленным.

Наконец Злобич пришел в движение. Он попытался схватить форварда за шиворот, но тот вырвался, оставив в руке гиганта пук волос и кожи. Борзый «Бобр» набрал скорость, пробежал оставшиеся пятьдесят метров за три с чем-то секунды и бухнулся с мячом за заднюю линию. Стадион взорвался аплодисментами. Матт вскочил на ноги, со всего размаха стукнул мячем по дерну и победно завилял бедрами, как заправский футболист-профессионал.

Три сотни зрителей ликующе ревели, а отец Матта, сидевший в первом ряду трибун, хлопнул себя по колену и промолвил: «Good». [216] Хорошо (англ). В лексиконе папана-лаконика то было высшей похвалой. Меж тем восторг публики возрастал. Несколько старшеклассников подавилось хот-догами, у нескольких старшеклассниц начались родовые схватки. За кромкой поля пышногрудая недотрога Трейси Варлимонт, вместе с другими cheerleaders [217] Танцовщицы, выступающие перед трибунами во время спортивных состязаний (англ.). поощрявшая «Бобров» к победе плясками и скандированием, послала Матту воздушный поцелуй и соблазнительно повела помпонами. То был намек, что после матча, душа и попойки с товарищами звезду футбола ждет то, о чем мечтал каждый гетеросексуал гретхеновской гимназии.

Через месяц Матт окончил школу с дипломом честного четверочника. На выпускной бал, который имел место в банкетном зале мотеля «Hampton Inn», он пришел с Трейси. Влюбленные протанцевали и процеловались всю ночь. Они расстались на рассвете, обещав хранить верность друг другу даже среди оргий и искушений студенческой жизни.

В августе Матт поступил в Мадисонский университет. Выбор его был не случаен: тамошняя кафедра животноводства славилась на весь Средний Запад, а о кафедре почвы ходили слухи аж в Оклахоме. Университет находился в ста милях от Гретхена, так что родители, которых Матт искренне любил, были у него практически под боком. Трейси же решила изучать домашнюю экономику. Она записалась в Prairiepuff College, находившийся тут же в родном городе, так что любимая девушка была у Матта практически под пузом.

Учился парень усердно, каждый день ходил на лекции и злоупотреблял, пожалуй, лишь одним — музыкой группы «S.C.A.T.», смесь рока с рэпом гремела у него в наушниках столь сильно, что к концу первого семестра он немного оглох. С прибытием на кампус футбольная его карьера, правда, кончилась. Тренер университетской команды «Атакующие Бурундуки» отказался взять его в основной или запасной состав, предпочитая накаченных стероидами жлобов честному крепышу из фермерского городка. Как гласит русская пословица, которой Матт не знал, «бурундук бобру не брат». Впрочем, парень нашел себе новое развлечение — конкурсное потребление пива — и достиг на пьяном поприще заметных успехов. В студенческом братстве KΣX, членом которого он состоял, Матт был известен под прозвищем «Grunt», [218] Ворчун (англ.). по причине своеобразных звуков, издаваемых им при опораживании очередной банки «Миллера» или осквернении очередной однокурсницы.

В университете культурные горизонты юноши заметно расширились. Он не только освоил теорию трактора и практику комбайна, но побывал в Чикаго, где взобрался на небо(скр)еб «Sears» и посетил морской зоопарк. С парня постепенно сползал гретхеновский провинциальный глянец: он перестал гладить джинсы утюгом и постригся под звезду кино Киану Ривса.

Добавим, что Матт относился с большой теплотой ко всему живому, особенно телкам, которых любил здоровой фермерской любовью, как положено здоровому двадцатилетнему мужику. При виде их влажных глаз и нежных мордочек у него щемило под ложечкой и даже под гузном. Ему нравилось крепко целовать их в пухлые губки, теребить за мягкие ушки и шептать им телячьи нежности, вдыхая в себя родной животный запах. Первокурсник возился с прелестными созданиями сверхурочно и даже в выходные, часами засиживаясь в кампусном хлеву. Впрочем, это не значит, что он забыл свою Трейси, с которой продолжал поддерживать связь на расстоянии, а иногда и вблизи.

Следует сказать, что не каждый предмет на сельскохозяйственном отделении был сельскохозяйственным. Преподавали там и другие дисциплины, хотя уклон у всех был агро-. На курсе по политологии зерновых Матт узнал, что фермеры из соседней Канады, которую он всегда уважал как родину телекрасотки Памелы Андерсен, составляют подлую конкуренцию честным американским земледельцам, а на курсе биорелигии, что Чарлз Дарвин придумал теорию эволюции по спецзаданию Карла Маркса. «Если кто-нибудь и произошел от обезьяны, то лишь этот псевдоученый и его семейка», — объяснил завкафедрой биорелигии профессор Шенаниган на одной из лекций, чем весьма встревожил слушателей.