Сара Дессен - Второй шанс

— Тогда возьму Фисбу с собой на работу, — успокоила я Хайди. — А после ужина заглянешь за ней в магазин.

— Что-то я беспокоюсь за малышку. — Мачеха не переставая покачивала сестричку. — Не до прогулок сейчас, если честно.

— Морской воздух пойдет ребенку на пользу! — поставил папа решающую точку в споре, забирая из рук жены Фисбу. Улыбнувшись при взгляде на крохотное личико, он сел в кресло-качалку и стал укачивать малышку. Хайди с беспокойством следила за младенцем, но папа снова успокоил ее: — Мы справимся сами, а ты беги в душ и прихорашивайся перед ужином.

Я кивнула в ответ на тревожный взгляд Хайди, после чего та нерешительно поплелась к двери и уже из коридора в последний раз оглянулась на отца. Тот спокойно укачивал Фисбу на руках, совершенно не реагируя на недовольный плач. Казалось, крошка не узнает собственного отца. Откровенно говоря, папа снова поставил меня в тупик.

Я бы нисколько не удивилась, если бы после ухода Хайди он сунул сестричку мне, но отец не сдвинулся с места. Более того, не только не отдал мне Фисбу, но даже не заметил, что я по-прежнему стою в дверях и наблюдаю, как он покачивает малышку на руках, поглаживая пальцами крохотную спинку.

Мелькнула шальная мысль: а не нянчился ли папа так же со мной или Холлисом? Если верить мамочке — нет. Десять минут назад я сама бы не поверила, что такое возможно. А теперь вот снова одолевают сомнения: что, если люди все-таки меняются с годами или, по крайней мере, пытаются? Впрочем, несмотря на доказательства, которые встречаются время от времени, я не слишком верю в правильность данной теории.

Прошло около недели после долгой прогулки с Илаем, и с тех пор мои скромные познания о ночной жизни Колби растут в геометрической прогрессии. Одинокие ночи, проведенные в «Уилхаус-Дайнер» или за рулем автомобиля в бессмысленном блуждании по улицам городка с непременной остановкой в «Газ энд Гроу», не сравнятся с ночными развлечениями, которые выдумывает Илай.

Сначала мы заезжаем в прачечную и пьем кофе, оценивая по достоинству последние кулинарные изыски Клайда. Потом увертываемся от бормочущих безумцев в ночном гипермаркете, покупая зубную пасту, китайские колокольчики и остальные предметы из списка Илая, который он всегда держит в голове. Затем гуляем по набережной, где после закрытия баров и ресторанов паренек по имени Мохаммед продает с тележки возле ночных клубов самую вкусную пиццу по цене доллар пятьдесят за порцию. Иногда мы рыбачим с пирса, любуясь отражением прибрежных огней в воде.

После закрытия «Клементины» я гуляю пару часов с девчонками, потом, извинившись, исчезаю. Примерно через полчаса, а иногда и час спустя мы встречаемся с Илаем в «Газ энд Гроу», и начинаются настоящие приключения.

Вчера, например, меня встретили невинным восклицанием:

— Как можно дожить до восемнадцати лет и ни разу не играть в боулинг?!

И он отвез меня в соседний с Колби городок, в котором кегельбан допоздна открыт. Дорожки оказались слишком узкими, скамейки — липкими. Я уже молчу о башмаках, которые пришлось взять напрокат, как обязательный атрибут игры. Но Илай настоял, чтобы мы отправились в кегельбан, едва услышав, что мое детство было лишено этого развлечения.

— Объясняла же, — повторила я Илаю, который ржавой скрепкой крепил к стенду лист для подсчета очков. — Родители не одобряли увлечение спортом.

— Так ведь боулинг — не уличная игра, — фыркнул он. — Значит, нужно быть в ней профи.

Я в ответ состроила недовольную гримасу:

— Знаешь, когда я призналась об упущенных прелестях жизни, то вовсе не имела в виду, что жалею обо всем без исключения.

— Смотри — действительно пожалеешь, если не сыграешь в боулинг, — пообещал Илай, протягивая выбранный им мяч. — Ну же, бери!

Приняв мяч, я всунула пальцы в отверстия, как он мне показал, а потом прошла за ним к началу дорожки.

— Когда я был еще сопливым мальчишкой, просто садился на корточки и толкал мяч обеими руками, — поведал он.

Я с опаской оглядела пустовавшие соседние дорожки. Ничего странного — уже два часа ночи, и малочисленные посетители кегельбана облепили барную стойку позади нас, едва видневшуюся в тумане сигаретного дыма.

— На корточки не сяду, — твердо решила я.

— Отлично! Тогда смотри, как надо правильно запускать мяч.

Илай поднял руки к груди, словно держал в них мяч для боулинга, потом сделал шаг назад, плавно взмахнул правой рукой, перенося вес тела на выставленную вперед ногу, и запустил воображаемый мяч по дорожке.

— Вот так. Поняла?

— Да.

Я спокойно подняла мяч под ироничным взглядом Илая, но потом не выдержала и с подозрением покосилась на него. Он пожал плечами и с деланным равнодушием отступил назад к липкой скамейке.

Так повелось еще с той первой ночи неделю назад. Мы встречаемся, когда все расходятся по домам, и расстаемся с восходом солнца, а наше общение балансирует на тонкой грани между юмором и серьезным тоном, хотя чаще всего чаша весов склоняется в сторону игривых насмешек. Встречайся мы с Илаем днем или даже вечером, я бы тоже изучила его характер. Но ночью, что бы мы ни говорили и ни делали, все приобретает больший смысл, скрытый при ярком свете дня. Границы восприятия расширяются, а время словно ускоряет и одновременно замедляет ход.

Наверное, поэтому мы говорим не переставая. Бродим ли мы между рядами в ярко освещенных магазинах, пьем ли кофе в полутемной кофейне Клайда, пока стирается одежда Илая, или колесим по пустынным улицам и дорогам! Бурно обсуждаем будущую учебу в университете или детские годы, пытаясь разрешить спор о наверстывании утраченных возможностей. Например, Илай уверен, что в моем случае еще не все потеряно.

— Слышала, что пишут? — спросил он меня пару дней назад, когда в три часа ночи мы заскочили за фруктовыми коктейлями в «Газ энд Гроу». — Никогда не поздно иметь счастливое детство! [2] Часть названия книги по популярной психологии «Спешите жизнь переменить: Никогда не поздно иметь счастливое детство» Тима Лоуренса (Пер. с англ. Г. Андреевой).

Я взяла трубочку и перемешала в стакане розоватую смесь сока со льдом.

— Мое детство нельзя назвать несчастным, просто оно было… — Я отпила глоток коктейля, пользуясь паузой, чтобы подобрать подходящее слово.

Илай терпеливо ждал, со щелчком закрыв крышкой стакан с соком.

— …слишком серьезным и взрослым! — наконец договорила я. — Старший брат устроил родителям такую нервотрепку своими детскими проблемами, что второго удара они явно не выдержали бы.

— Но что взять с маленького ребенка?! — возмутился он.

— Верно, взять нечего, — согласилась я. — Только родители считали, что при желании и достаточном усердии возрастные проблемы можно преодолеть.