Айтеч Хагуров - Жизнь коротка, как журавлиный крик

«Лицедей», которым я уже, наверное, надоел читателю, по внешности своей должен был исполнять репертуар патлатых рок-певцов. Однако же он пел лирическую советско — народную песню, чуть модернизировав тем, что лирика была надрывной. Это ошеломляло. Возможно (мне так кажется), что «лицедей» симптоматичен как социокультурный феномен, как были симптоматичны рок-певцы в начале перестройки.

Сейчас главная задача раздвинуть хоть чуть — чуть наши горизонты. А наши горизонты на 90 % сотканы не из материальной субстанции.

И еще одну идею конференции напоследок отмечу. Строгие,' централизованно — организованные социальные системы, независимо от их природы, могут описываться одной теорией и наоборот, другая теория нужна для описания децентрализованных систем. Социальные устройства, которые предвосхищены в Библии и Коране, относятся к строгим, централизованным, как и социализм. И вот поэтому не случайно первые коммуны были организованны первыми христианами, а социализм корнями уходит в христианство. Лично я не раз убеждался в том, что в текстах и в подтекстах Корана можно найти все основные положения исторического материализма, хочу об этом как‑нибудь, написать. Но, как сказал В. Франклин: «В нашем мире нет ничего определенного, кроме смерти и налогов». Поэтому скажу так: даст Бог, еще встретимся, читатель.

(«Кубанские новости» 4. 06. 1993 г.)

У знаменитого американского писателя прошлого столетия Г. Торо есть произведение под названием «Уолден, или Жизнь в лесу». Оно построено на четких философских принципах: зло, приносимое прогрессом, поправимо, если человек добровольно откажется от многих пустопорожних забот повседневной жизни. Прежде всего человеку надо дать отчет самому себе, в чем он действительно нуждается, а что в его жизни лишнее.

Далее писатель полагал, что если материальные блага, на которых основывает успех современная цивилизация, несут с собой закрепощение человека и ущерб его духовному миру, следует отказаться от этих благ.

Роман — утопия Торо вдохновил крупнейшего современного психолога и социолога Б. Ф. Скиннера на создание утопии «Уолден — 2». В нем определены следующие принципы построения жизни в коммуне:

— общность должна основываться на доверии и сотрудничестве;

— поддерживать порядок в общине только гуманными методами;

— эффективно передавать культуру новым членам;

— основывать существование общины в основном на творческом труде, доставляющем радость.

Принцип распределения в общине основывался на трудоднях, напоминающих то, что было когда‑то в наших колхозах. Особое внимание в общине уделялось детям.

Любой из нас согласится, что все эти принципы нам знакомы и близки. В 1966 году группа исследователей Скиннера создала общину, в которой воплотила его идеи. Она, эта община, функционирует и по сей день, создав за время своего существования уникальную коммунистическую культуру. Культура подобных общин в Америке, которых немало, называется, если быть точнее, не коммунистической, а коммунитарной. Не буду далее уточнять дефиниции, лишь отмечу, что Америка у себя терпит и возвращает многое такое, что у нас, не без ее помощи, поносится не только ежедневно, но и еже

часно.

Как считается в Америке, Скиннер — авторитетнейший деятель американской науки и ее гордость, своей утопией сделал прорыв в культуре. Нам же Америка экспортирует не эти достижения, а свои самые заразные болезни. Среди них, пожалуй, самые распространенные — жестокость, проституция, насилие. В Америке идет по существу подростковая война, в которой ежедневно погибают в среднем шесть — семь юношей. Каждый год миллион подростков в возрасте от 12 до 13 лет становятся жертвами изнасилований, ограблений или нападений. И часто все это с ними проделывают их же сверстники.

У нас на сей счет нет четкой статистики, но уровень достигнут тот же. Сейчас и у нас, и в Америке все решают власть и деньги. Но есть третий компонент, без которого потеряют социальную значимость и власть, и деньги, — культура. Нас могут сделать нищими (и уже сделали), нас могут давить бюрократической машиной, уже вдвое возросшей за годы охлократии и плутократии, но ничто не может заставить нас отказаться от нашей культуры как системы социальных и этических норм, выпестованных веками нашей многострадальной российской истории.

Культура дает внутреннюю свободу, ту самую, которая остается, когда отнимают все. И в нашей власти сделать выбор — творить нашу реформу, основываясь на нашей культуре, или творить в своей стране чужую реформу на отбросках чужой культуры.

Нам надо четко осознать, что наша страна оккупирована чужой культурой.

(«Кубанские новости» 1. 01. 1994 г.)

Заведующий Краснодарским отделением Института социологии Академии наук, доктор социологических наук, член правления краснодарской организации Адыгэ хасэ А. А. Хагуров — давний друг и автор «Советской Адыгеи». Айтеч Аюбович часто бывает в Майкопе. Приезжал он в столицу республики и совсем недавно и, конечно же, зашел к нам в редакцию. Разговор о нелегком времени, в котором мы живем, национальных движениях, шапсугской проблеме…

Корр.: Вы были на IV съезде шапсугского Хасэ, состоявшемся 24 мая. Какое впечатление он произвел на вас? Отличаются ли проблемы Хасэ шапсугов от тех, которые решает Хасэ в Краснодаре?

А. А. Хагуров: Нет. Эти проблемы почти тождественны. Мне там казалось, что я присутствую на заседании нашего Хасэ в Краснодаре. Столь одинаковы наши проблемы. Так один из делегатов съезда шапсугского Хасэ Шабан Догуф, говоря о поведении адыгской молодежи в общественных местах, привел такой пример. В одном клубе он сделал замечание парню за его вызывающее поведение, на что тот седовласому воспитателю ответил: «Стоишь здесь и стой, а то…». Случай тот был в Туапсе. У меня в Краснодаре был аналогичный, но похлеще. Подхожу к остановке по ул. Седина, что напротив мединститута, вечером, часов в 10, и вижу такую сцену. Народ на остановке тесно сомкнулся, очевидно шокированный бесчувственными парнями, говорившими на адыгейском языке. Они избили парнишку, а его девушку загнали между двумя киосками. На мое возмущение один из них на адыгейском языке мне сказал: «Подожди, отец, я и до тебя доберусь». Ситуацию все же помогли разрешить сами парни, точнее те, у которых осталась еще совесть.

Так вот и в Шапсугии, и у нас в Краснодаре волнуют проблемы прежде всего молодежи, ее удаление от адыгагьэ, от адыгского этикета, проблемы изучения родного языка и культуры.