Вигдис Йорт - Преимущества и недостатки существования

Она срывает постельное белье и несет его в подвал, запускает большую стиральную машину впервые по долгу службы.

Эвенсен приходит с ведром рыбы. Ему наливают кофе за угловым столиком в столовой. Адвокат Антонсен звонит и заказывает номер на следующий четверг, на две ночи, с его отъезда прошло не больше полутора часов. Два заказа поступают по электронной почте, двухместные номера на две ночи в следующие выходные, так что в ночь с пятницы на субботу у нее будет пять гостей. Шампанское лежит в холодильнике. Она выкладывает из камня скамейку в самом солнечном месте, у последней шхеры слева внизу, используя ее как спинку. Агнес катает и носит камни.

В столовой сидит Эвенсен и пьет кофе. Она не забывает о нем. Ему ничего не нужно, он не просит кофе, Нина сама предлагает, она ничего на нем не зарабатывает. Он — завсегдатай, такими надо дорожить, такие не должны переводиться, таких она видела, останавливаясь в пансионатах за границей, в маленьких барах, кафешках, где хозяин сидит за своим столиком рядом со стойкой и кухней с бокалом анисового ликера, или пивом, или кофе, через плечо у него перекинуто полотенце, на столе — колода карт, пепельница и мобильный телефон, и друг, завсегдатай, рядом. Она видела, что такой путь вполне годится для достойного заработка. Дом, больше обычного, управляемый на собственное усмотрение, взмах рукой официанту, другу и коллеге, и тот появляется с еще одним пивом или кофе, пока она обозревает помещение и стоит у руля. Вытирает стол, ввязывается в потасовку, считает кассу в конце дня, своим присутствием гарантирует этому кораблю долгое плавание по морю жизни. Стоять в холле, думала она, или за стойкой и протирать стаканы, включаться или не включаться в политические дискуссии в другом углу, с мягкой надменностью увещевать ссорящихся супругов, нечаянно подслушивать чей-то план ограбления, становиться свидетелем измен — таким образом можно зарабатывать на существование, думала она, а зарабатывать необходимо. Убежище для исковерканных судеб, еле различимое в полутьме, залитое красным вином, нечто непроизносимое и необязательное в атмосфере ничегонеделанья и расслабленности, мирок в стороне от мира с его шумом и требованиями, другими правилами игры, корабль, дрейфующий между континентами по морю размером с комнату, а в глубине его — загороженное пустое пространство, в котором успокаивающий стук двигателя и дыхание других в той же лодке приглушает страх. Запах потерь и запах снов о новых неизведанных царствах и новом начале, утоляющее вино, пенящееся пиво. Когда все потеряно, они снимут очки и постучат в дверь, она откроет им, проводит их к столу и спросит, чего они изволят. Найти для них тихий уголок на удобном расстоянии от чужого гула, предложить своего рода общение, своего рода участие, думала она, чтобы они не изгнаны были, а приняты в сообщество вне общества. Наливать пиво из бочки, опустошать пепельницы и провожать последнего гостя до калитки, слышать последнее, исчезающее с ночным ветром слово. За дальнюю, внутреннюю калитку никто не зайдет, и хорошо, за ней все мы одиноки. Подметать пол, поднимать стулья на столы, считать деньги, думать свои медленные думы в темноте, сочинять фразы, сплетать их друг с другом и спать. Спать и самой переворачивать табличку «закрыто» на «открыто» у входной двери на следующий день. Так она думала и теперь оказалась здесь. Избушки на горных перевалах в межсезонье, за которыми присматривают жильцы той части дома, где всегда горит свет, когда все погружено во тьму, они ремонтируют лыжные базы и заграждения для снега, помечают шаг за шагом, камень за камнем тропинки в горах, когда отдыхающих нет поблизости. В их окнах горят желтые свечи, как тогда, когда среди холода, тьмы и бури экскурсионный автобус пробирался через заснеженные перевалы от одного рыбацкого поселка к другому, и на всю северную Норвегию светилось, быть может, одно-единственное здание. Они остановились, зашли в тепло; кто был голоден, заказал кофе, или жаркое из северного оленя с грибами и ягодами можжевельника, или рыбу, пойманную утром в море, остановись они ночевать, для них протопили бы комнату, и ее охватывал необыкновенный покой. А утром, когда они собирались дальше, она думала, что хотела бы остаться, будь это возможно, что такая жизнь должна быть очень хорошей. Желать гостям спокойной ночи перед сном, спрашивать, когда подавать завтрак. Говорить «добро пожаловать», «спокойной ночи», «пожалуйста», «доброе утро» и «удачной дороги».

Она спрашивает Эвенсена, не хочет ли он выпить с ней за первого гостя. Аду и Агнес зовут домой, на буфете стоят новые бокалы, она наливает в них шампанское, оно течет через край на руку, теплые капли падают с неба. Дождь приносит счастье и плодородие, выпьем же, друзья мои, новые и старые, за то, что наш первый гость сладко спал и снова заказал номер на две ночи. Это хорошая примета!

— Юхан Антонсен? — спрашивает Эвенсен.

— Да, вы его знаете?

— Юхана Антонсена? Конечно, — говорит Эвенсен.

Они прячутся под ветвями липы, чтобы не промокнуть.

Потом, когда дождевая туча уходит, они идут по лужайке к новой каменной скамейке у нижней шхеры, парящей в последних желтых лучах солнца, а пузырьки шампанского вместе с кровью бегут по телу к сердцу.

Как же все прекрасно.

Последняя ванная комната готова. На улице тепло. Скоро лето. Листва поет над головами, дорога расступается перед ними, приподнимая их с каждым шагом. Она заказала в аренду машину и отправилась за ней в город на автобусе. В машине есть место для всего необходимого, еще шампанского, еще бокалов. Окна опускаются сами, стоит только нажать на кнопку, ветер развевает волосы, собранные в хвост, и они разлетаются за ней крылом и щекочут затылок. Она такая легкая, такая радостная. Словно влюблена в синеву, в небо над головой и воздух вокруг. Сванхильд Энгельсгор стоит на остановке у церкви, Нина останавливается и предлагает ее подвезти. Та охотно соглашается, грузно садится рядом и просит закрыть окна. От ветра слезятся глаза. «У нее слезятся глаза от жизни», — понимает Нина, слушая соседку. Сванхильд рассказывает об Уле и о будущем. О курсах рисования, которые придется закрыть, если не будет достаточно записавшихся. О женатом мужчине, который не хочет разводиться. Ой, ой. Что-то это напоминает Нине. Но она не может его бросить. Она любит его. Так можно с ума сойти. Да, конечно, Нина понимает.

А тут еще деньги и холодные окна, которые надо поменять к следующей зиме.

Ну, об этом не стоит беспокоиться, Нина поможет, и до зимы еще далеко. Посмотри!

На поле стоят вплотную две лошади, уткнувшись мордами друг другу в хвосты, очаровывая или удручая своим видом — это как посмотреть.