Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Все годы она ждала меня непутевого. Теперь насовсем еду. Когда весь износился и на работе это поняли, отпустили, а значит, недолго жить осталось. Без споров и уговоров на работе обошлось. Выходит, насовсем уезжаю, в свою зиму. Ты хоть иногда меня навещай.

— Чего заранее себя хоронишь? Еще наверстай свое. Порадуйся жизни. Ты неплохо выглядишь, не спеши. И всегда помни, ты очень нужен нам. Мы любим тебя…

— Спасибо, сынок! — отвернулся человек, достал платок, вытер взмокшие глаза и до самой деревни не обронил ни слова.

Коля с восхищением смотрел на встречу родителей. Его приходам, возвращениям, никогда вот так не радовались даже в самом начале семейной жизни.

Мать, словно помолодела. Она, не скрывая, радовалась возвращенью мужа. Называла так ласково, что Петр Алексеевич сразу забыл о возрасте и болезнях, выпрямился, улыбался озорно, даже пытался поднять

мать на руки. А когда Николай засобирался в город, оба вышли проводить его к дороге и долго махали ему вслед.

Человек так и запомнил их, обнявшихся, прижавшихся друг к другу, со счастливыми улыбками на лицах. Они сохранили свою любовь до конца.

Когда вернулся домой, увидел зареванную Анжелку. Та лежала на диване и никак не могла успокоиться. Подушка под щекой была мокрой.

— Что случилось? Кто обидел? — подошел к дочери Николай.

— Вика с мамкой! — выдавила сквозь рыдания.

— За что?

— Назвали лентяйкой, грязнулей, за то, что убрать не успела, а я уроки делала, чтоб двойки исправить, ведь обещала тебе. Так они вдвоем налетели. Обозвали последними словами, а за что? — взвыла громко.

— Так ты решила совсем ничего не делать и у меня? Слезами пол не вымоешь, а и уроки не сделаешь. Давай умойся и за дело берись. Обижаться все умеют. Ты докажи на что способна. Вот тогда будешь права!

Девчонка послушалась. Пока Николай сходил в магазин, Анжелка убралась в квартире и разогревала ужин.

— Пап, а почему дед уехал от нас в деревню? — спросила вернувшегося отца.

— Он ни от нас, к бабуле уехал. Теперь они вместе.

— А почему бабка не переехала к нам, в город? Ведь в деревне совсем плохо!

— Кому как. Она там родилась, а город никогда не любила. Я это хорошо помню, — рассмеялся Николай.

— За что не любила город? Разве здесь хуже, чем в деревне? — не поверила Анжелка.

— В городе пыльно, шумно, дышать нечем. Мать все время жаловалась на головную боль. Потом бронхи сдавать стали. Очень плохо спала ночами. Да и народ сложный, не сравнить с деревенским, простым и открытым. Мать терпела, как могла. Но когда я закончил школу, уговорил отца отпустить ее в деревню. Жаль стало человека. Трудно они расстались. Но так было нужно. Мы все это понимали. Когда мать уехала, отец даже плакал. По выходным ездил к ней. Я тогда редко бывал в деревне. Учился в энергоинституте, и о матери не переживал особо. Ведь у нее был отец, он не упускал случая сорваться в деревню. А тут я женился. Короче, жизнь закрутила.

— Пап! Ты с мамой долго дружил? Где познакомился с нею?

— Садись за уроки! Хватит болтать. Нашла о чем напомнить! Я об этом хочу поскорее забыть, выкинуть из памяти, как дурной сон!

— Вот это круто! А мама говорила мне, что ты ей все мозоли на пятках отдавил, бегая за нею следом!

— Молодой был и глупый! Теперь бы и не оглянулся, на пушечный выстрел не подошел бы!

— И куда она подевалась — твоя любовь? Совсем ее потерял. А может, вовсе не любил, просто показалось. Не может быть, чтоб из любви злоба выросла. Такого не случается! — не верила Анжелка.

— Ты когда-нибудь ругалась с друзьями?

— Даже дралась, — призналась девчонка.

— И сегодня не всех простила?

— Нет, мы помирились. Но уже не дружим.

— А почему?

— Перестали верить. Без того дружбы нет.

— Вот видишь, как оно получилось, а вы еще дети. И то друг другу не верите.

— Конечно! Вот ты мамке верил, а ей теперь по ночам какой-то дяхон звонит. И они подолгу болтают. Я даже засыпала, уставала слушать. Тебе, наверное, тоже тетку завести надо. А то все время один.

— У меня вы есть.

— У мамки тоже. Но дяхон имеется.

— Это ее дело. Пусть живет, как хочет. Меня она уже не интересует.

Анжелка хотела еще о чем-то спросить, но к отцу пришли друзья, уговорили, увели с собой в компанию. Николай чувствовал себя неловко. Он давно не был на вечеринках и отвык от них. Здесь же оказалось много женщин. Колю посадили среди них, не дав оглядеться и опомниться. Поневоле человек оказался в центре внимания. И хотя женщины вели себя пристойно, Коля все же замечал лукавые улыбки, озорные подмаргивания, вот одна из соседок погладила руку, другая, словно невзначай ткнула локтем в ребро, другая, проходя мимо, ненароком провела ладонью по спине. Все что-то рассказывали, о чем-то спрашивали Николая, он отвечал не задумываясь.

— Коля! Так ты холостяк?

— У меня две дочки!

— Дети не жена, тем более дочери. Они чужие дети. Не успеешь оглянуться, выскочат замуж и упорхнут от тебя. А ты один останешься!

— Нет! Такое нельзя допустить! — улыбалась вторая соседка, навалившись грудью на плечо Николая. Женщины изрядно выпили. Стали пораскованнее, расслабились.

— Ты где работаешь?

— В инструментальном цехе? А кем?

— Там, я знаю, неплохо получают мужики. Когда-то мой муж на том заводе пахал. Куда делся? Другую подругу нашел и с нею тусуется.

— Вернуть не пробовала? — спросил Коля.

— Зачем? Пусть бесится. Не хочу навязываться.

— А дети есть?

— Два сына. Уже взрослые. С девчонками встречаются. Того гляди, домой приведут. А я сама еще жизни не видела.

— Чего же хочешь от нее?

— Самого главного, друга сердечного, надежного и порядочного, чтоб не бросил среди дороги, погнавшись за новой юбкой. Какой в беде не оставит и в обиду никому не даст. Вот и все мои запросы. Их немного, но серьезные. Остальное есть. Дом и деньги, хорошая должность, стабильный доход, казалось бы, чего еще желать? Но одной в жизни тошно. Понимаешь, Коля? Вот так и маюсь. Всего хватает, ни в чем нет отказа, а в душе пусто. Поизвелись нынче мужчины. Нет их! Сплошная видимость, непорядочность вокруг, все пытаются охмурить друг друга. А в итоге сами остаются обманутыми. Разве не так?

— У каждого своя жизнь и ошибки. Как знать, может вы и правы. Я тоже не считаю себя удачливым или баловнем судьбы, но меня обманула женщина. Самое обидное, что много лет жизни отняла, изувечила душу в синяки, отняла всю веру в любовь, оплевала само представленье о семье и доказала, что есть приспособленки, какие могут жить без любви и тепла, не любя даже родных детей.

— Ну, это уже жестоко! Таким мерзавкам нельзя на свете дышать.

— Теперь их много…

— Много, но не все! — обняла Николая и предложила улыбчиво:

— А ты приходи ко мне в гости. Хочешь, хоть завтра. Сегодня не приглашаю, мы все навеселе. Поговорим на трезвую голову. А вот мой телефон запиши, хотя подожди, возьми визитку. Оно удобнее, позвонишь, когда будет время.