Эльмира Нетесова - Последний шанс

— Танюшка! Радость моя! Сколько тебя искал! За что бросила? Почему ушла от меня? Неужели совсем забыла? — схватил ее, прижал к себе. Почувствовал, как дрогнула баба. Слезы ручьем хлынули. Оно и понятно, сдерживала себя, сколько могла. А тут расслабилась, разговорилась:

— Как же, сразу узнала. Но не хотелось признаваться. Ведь столько пережила из-за тебя, столько вынесла!

— А что случилось? — спросил ее.

— Как это? Ведь у нас с тобой должен был появиться ребенок. Но ты промолчал. Когда я повторила, что беременна, ответил, что не готов стать отцом. И это не входит в твои планы. Можешь представить, что пережила, будучи на шестом месяце беременности! Отец с матерью настояли на искусственных родах и запретили думать и вспоминать тебя. Отец сказал, если увидит нас вместе, пристрелит обоих как бешеных собак. А ты знаешь, он любитель охоты и оружие имелось, стрелял отменно. Выполнить свое слово мог тут же.

Я знала его натуру, и не сомневалась. Честно говоря, еле выжила после тех родов и кляла тебя на чем свет стоит. Уж чего только не нажелала. Целый год в себя приходила. Когда окрепла, отец тут же отправил меня учиться в институт и каждый день следил, сам привозил и увозил с занятий. Ни на шаг не выпускал из дома. Так и жила, как в клетке. Дальше балкона — никуда. А когда перешла на пятый курс, меня познакомили с будущим мужем. Его привели мои родители. На счастье он оказался очень хорошим человеком. Хотя пробыв без общенья столько времени, любому будешь рада. Меня убивало одиночество. И все из-за тебя. Не только узнать человека, даже присмотреться времени не дали. Нас поженили как слепых котят. Я думала, что не выдержу такого насилия над собой. Но, отец все предусмотрел. Свадебное путешествие мы провели в круизе по Европе, потом отдыхали в Австралии и Египте, на Гавайях и в Швейцарии. Впечатлений было много, и мы жили беззаботно. Муж сумел вернуть меня к нормальной жизни, и я перестала бредить тобой, а постепенно и вовсе забыла.

— Как горько мне было слушать запоздалые упреки подружки. Я даже не помнил, говорила ли она мне о беременности, что я на это отвечал. Знаю одно. Я любил ее. Вся моя жизнь пошла кувырком, когда потерял свою Танюшку. Она была талисманом счастья.

— Так вы и расстались с нею? — округлились глаза Димки.

— А чего я мог ожидать, принеся ей однажды боль и горе. Да, она не сразу полюбила мужа. Вначале привыкала, потом у них появился ребенок. Он стал общей радостью, и Татьяна полюбила мужа. И теперь живет счастливо.

— Вы даже не вспомнили молодость?

— О чем ты зашелся? — рассмеялся отец:

— О сексе даже подумать было бы неприлично. Таня не из дешевок. Она никогда такою не была. Она любила меня, а вот я, дурак, не оценил и не сберег, не понял, что потерял. Ведь тогда имел много подруг. Казалось, будто ничего особого не случилось. Ведь отболел Татьяной. Но почему через много лет, вдали от нее и нашей отшумевшей молодости, я снова вижу ее глаза, чувствую руки и губы. И не могу забыть. Она не ушла, она осталась жить во мне, в моем сердце, как моя первая весна. Она до конца со мною останется.

— А ты для нее хоть что-нибудь значишь?

— Татьяна говорила, будто ненавидела меня, даже проклинала. Но когда родила ребенка, простила все. Благодарила судьбу, что не связала нас на целую жизнь.

— Вы поддерживаете хоть какие-то отношения?

— Она не дала повода к такому. А самому навязываться неловко. Да и что мог предложить ей? Мы расстались навсегда. И неважно, кто ушел первым. Пострадали оба. Вольно или нет, мы до конца жизни станем помнить друг друга. Жаль, что Таня не вспомнит меня как свою любовь, я остался ее горем, обманутой надеждой, инеем на висках. Но и сам живу без тепла, с пустою душой. И знаю, что любят меня за деньги, но ни сердцем, как любила она. Такое случается только один раз в жизни. Потому что, уходя в старость, мы никогда не вернемся в молодость. Нас туда не пустят наши ошибки. А как бы хотелось, хоть на мгновенье убежать от неминуемого, догнать свою подружку и сказать только ей:

— Я люблю тебя!

— Но уже не поверит, не станет слушать и оттолкнет. И вместо любви в ее сердце приживется презренье. Она имеет право на это. Как тяжко смириться с таким, — понурил голову человек.

— Ты всего один раз виделся с нею?

— Повторный визит исключен! Татьяна запретила конкретно, появляться и звонить. Она сказала, что навсегда выкинула меня из жизни. И если не хочу стать ненавистным, просто обязан навсегда уйти с ее пути.

— Вот в это я никогда не поверю! Женщины всегда говорят одно, а делают совсем другое, — не согласился Димка.

— Видишь ли, у твоих подруг слишком много увлечений, и никаких серьезных планов на будущее. Вы все играете в любовь. Но, погоди, придет и твое время! — глянула Шурка на мужа как-то пронзительно холодно. И добавила:

— В каждой игре есть свои проигравшие.

— На меня намекаешь? Тогда скажи, что мне ожидать?

— Сам поймешь. Тебе, как полагаю, поводырь не потребуется.

— Шур, скажи, ты тоже навсегда отвернулась от меня? И мне уже не на что надеяться?

— Покуда мы рядом…

— Рядом, еще ни вместе, — парировал Димка.

— Стоит ли вам выяснять кто больший дурак? Оглянитесь! Сыну уже сколько лет. Не припоздали ль с оценками? Кто прав, кто виноватее? Посмотрите на себя! У обоих виски седые, а вы все еще ковыряетесь в молодых грехах, какие давно пора забыть. А то достанете меня до печенок своими разборками, и проучу обоих. Приведу себе подругу, сюда, хватит мне холостым и необогретым маяться, смотреть на ваши постные рожи! Жизнь наша и без того коротка и сложна. Давайте, определяйтесь, нужны вы в ней друг другу или нет? Надоело из-за вас терпеть неудобства.

— Уж ни Татьяну ли вернуть вздумал? — не поверил Дима отцу.

— Я теперь живу без комплексов. Ну, не повезло с первой, и потом сложилось не так, как хотел. Не все гладко получается с бабами. Но не стреляться же из-за того! Лучше чаще менять подруг, чем переживать из-за них! Сколько той жизни, чтоб себя теплом обходить?

— Отец, а кто тебе запрещает иметь женщин?

— А куда приведу? Вы же обе спальни заняли. Не поставлю ж нашу постель в зале? Иль к кому-нибудь из вас в комнату. Во, будет цирк!

— Так что ты предлагаешь? Чего хочешь? — нахмурился Димка.

— Я хочу дышать в своей квартире человеком. Дошло иль нет? Мне нужна моя комната, чтоб привел бабу и жил бы с нею по-человечески, как мужик и хозяин. Я уже не впервой говорю тебе. Что мне надоело жить квартирантом в своем доме. Вы живете всюду, а я нигде. На диване в зале, весь на виду, как на ладони. Я устал прозябать. Отдайте мне любую из комнат, чтоб я почувствовал себя человеком! — говорил Леня, глядя на сына и невестку.

— Как же мы втроем поместимся в одной комнате? — растерялась Шурка.