Дмитрий Старков - Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT

Вошедший в свете яркой лампочки оказался молодым — двумя-тремя годами младше Петяши — человеком, довольно богато одетым и по-модному стриженым.

И Петяша узнал его сразу.

— Димыч…

Димыч в ответ на Петяшино подмигивание опять согласно кивнул и снизу вверх, без замаха, хлестко и аккуратно впечатал конец палки в затылок вошедшего. Тот без звука качнулся вперед и осел на пол.

Поставив палку на место, Димыч вопросительно взглянул на Петяшу.

— Это — из тех, что на меня напали, — пояснил тот.

— Ну-у? Сам пришел? Молодец какой, — глаза Димыча засверкали в предвкушении удовлетворения любопытства, с которым не далее, как днем, вышел было облом. — Интересно. Давай-ка…

Во избежание ненужного, руки бесчувственного Бори скрутили за спиною кухонным полотенцем, после чего он, упакованный, был оттащен в ванную и сунут головой под струю холодной воды.

Через минуту гость, отфыркнувшись, застонал.

— Хорош, — решил Димыч. — Потащили в кухню, на стул посадим и зафиксируем.

Назвавшегося Борей усадили так, чтобы спиной он мог опираться на спинку стула, а плечом — привалиться к стене, и влили в него разом граммов сто коньяку. Некоторое время он постанывал, приходя в себя, затем Димыч, решив, что клиент оклемался достаточно, кивнул на Петяшу и спросил:

— Чего от него хотел?

— Развязали бы… — севшим голосом, с пристаныванием попросил незваный гость. — Вас двое; что я вам сделаю?

Димыч, налив коньяку и себе, довольно сощурился. Как тут не быть довольну, когда, похоже, так удачно представился случай удовлетворить возбужденное Петяшиным рассказом любопытство. Чтобы не упустить ничего, гостя следовало склонить к максимальной искренности.

— Ты нам так и так ничего не сделаешь; сиди как есть. Рассказывай, а там посмотрим. А, если что, вызовем милицию. Скажем: квартирного вора поймали.

— С чего это, «вора»-то?! — слегка оживился Борис.

Димыч радостно улыбнулся.

— Какая разница? Его, — он снова кивнул на Петяшу, — били? Били. Слова доброго не сказав. За что — непонятно. Это, знаешь, веская причина должна быть, чтобы человека выслеживать и избивать. Вот давай, излагай. Посмотрим, стоит ли тебя прощать. Если не стоит, сидеть будешь. Не за хулиганство, так за покушение на кражу со взломом.

— И где ж эта кража?

В голосе Бориса появилась даже легкая насмешка.

Улыбка Димыча сделалась еще шире.

— Сейчас я надеваю твой башмак. Ногой вышибаю дверь. Потом мы с Петькой сажаем друг другу по шишке. В квартире наводим бардак. И вызываем наряд: вернулись, мол, с прогулки, субчика какого-то в дому застали, сопротивлялся, удрать хотел. Вот тебе и кража со взломом… Без применения технических средств.

Петяша, ввергнутый размахом событий в оцепенение, тупо наблюдал за происходящим, гадая, вправду ли Димыч собирается проделать все им описанное, и если — да, то насколько это реально и что из этого выйдет.

Выходило — неуютно. Мало того, что — неудобно как-то, некрасиво, так еще и милиция будет всю ночь по квартире колбаситься…

Да нет, вряд ли. Скорее всего, Димыч его просто на понт берет.

Борис слышно скрипнул зубами — видимо, тоже подозревал, что его «берут на понт», но предпочел не рисковать.

— Ладно, — на удивление спокойно заговорил он. — Только рассказывать — долго.

Поведанное Борисом — врал ли он, нет ли — больше всего походило на связный, детальный, выпестованный в течение многих лет бред параноика.

Поначалу Петяшу с Димычем укрепили в этом мнении и Борисовы жалобы на тяжелое детство. Но с жалобами довольно быстро было покончено.

— … И, понимаешь, одноклассники-то: кто — поднялся неимоверно круто, кто — совсем обнищал, а остальные, среднего уровня, — накупили себе собак позубастее и сидят, ждут, что с ними будет дальше!

Такая концовка преамбулы, видимо, должна была объяснить, почему Борис не так давно, горя желанием сделаться дипломированным психологом, приехал в славный град Петербург аж из самой Одессы и, всего со второго захода, проведя годик на подготовительном отделении, поступил-таки на психологический факультет славного Петербургского госуниверситета. Родители его были людьми самыми обыкновенными, вследствие чего жить ему приходилось исключительно стипендией да нечастыми посылками с картошкой, салом и луком. Пробовал он искать приработки, однако желающих подработать хватало и без него, а посему, всерьез занимаясь добыванием денег, невозможно было учиться, как следует. В сутках, как ни крути, всего двадцать четыре часа, да и сил у человека — количество ограниченное.

Но Борис был человеком упорным. Если так, решил он, значит, нужно взять «академку», заработать денег, а уж затем, спокойно и безбедно, доучиваться оставшиеся три года.

Остановка была за малым: для зарабатывания денег нужна либо квалификация либо оборотный капитал.

Ни того, ни другого в наличии не имелось.

Тогда, призвав на помощь природную изобретательность и кое-какие знания, приобретенные за четыре семестра на психфаке плюс пэ-о, Борис решил воспользоваться непомерно разросшейся в средних слоях населения верой в сверхъестественное и страхом перед оным.

Памятуя о том, что верящие в сверхъестественное должны бы легче прочих поддаваться внушению, он подал в несколько рекламных газет объявления, в коих обещал в кратчайшие сроки и за умеренное материальное вознаграждение избавить всех желающих от любых нематериальных напастей.

Но клиенты к нему не торопились.

Просто катастрофически не торопились.

Выход напрашивался сам собой: Если клиентов нет, их нужно создать самому. Найдя себе напарника, прилично разбиравшегося в технике, Борис решил подыскать подходящую жертву и, вполне обыденными способами, обеспечить ей ряд нехитрых, но несомненных «аномальных явлений». А уж затем — избавить ее от таковых.

За соответствующую, понятное дело, плату.

Однако с первого же раза предприимчивым «экстрасенсам» крупно не повезло. На беду себе (и где только был-ночевал в тот момент Борисов психологический талант?!), роль жертвы они отвели некоему Георгию Моисеевичу Флейшману, адвокату и парапсихологу, как тот сам себя аттестовал. Господин Флейшман каким-то непонятным для Бориса образом сразу раскусил подвох, после чего — «подчинил себе все его существо». Как это было проделано и в чем именно заключалось, Петяша с Димычем понять не сумели: в этом месте повествования Борис был совершенно невнятен, словно ему отказывался повиноваться собственный язык.

Зато дальше все было предельно ясно.

Ближайший подручный господина Флейшмана, лет тридцати мужик по имени Коля, перепробовавший, судя по всему, едва ли не все возможные способы свихнуться на почве магии, биоэнергетики и тому подобного ведовства, уже однажды спасенный вышеупомянутым господином Флейшманом от психиатрической лечебницы, куда его совсем было упрятали соседи по коммуналке, дал указание: вместе с двумя другими — тоже, видимо, находящимися во власти адвоката-парапсихолога — напасть на нужного человека, избить и посмотреть, не последует ли с его стороны какой-нибудь необычной реакции.