Дмитрий Старков - Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT

Зато, руки!

Руки спасенного Петяшей типа — длинные, ухватистые, с кистями, ороговевшими мозолями не хуже, чем у любого мастера каратэ — покрыты были невиданной многоцветной татуировкою. Просто-таки живого места не было на них от голых и частично одетых мужчин и женщин в самых причудливых сочетаниях, от мускулистых суперменов с мечами и крупнокалиберными mashin-guns наперевес. Были здесь во всех подробностях разнообразные виды игральных карт, костей и фишек для китайской игры «маджонг»… А один рисунок, помещенный на левом плече, являл миру не что иное, как игорную принадлежность, именуемую joy-stick, причем обнаженная сладострастная красотка, оседлавшая оную, придавала сему названию препакостнейшего свойства двусмысленность. Прямо под этой сценою находилась каллиграфически выписанная формула «це-два аш-пять о-аш», обрамленная затейливой виньеткой.

Дополнял в высшей степени неординарный облик коротышки прислоненный к сиденью лавочки алюминиевый костыль, покрытый грязно-коричневой нитроэмалью, местами неопрятно облупившейся.

— Значит, ты у нас будешь — Петенька Луков, — заговорил тем часом костыленосец. — А меня звать: Туз Колченогий.

С этими словами он поскреб дикую щетину на скуле.

Ладно хоть руку не стал совать! Запашок от него… стошнить — не стошнит, а вот сблевать — запросто и незамедлительно.

Петяша оцепенело молчал. В голове его все прочно перепуталось еще в тот миг, когда он впервые услышал доносившийся из ниоткуда голос. Дальнейшие действия он совершал — даже словом «автопилот» этого состояния не назвать! — вовсе не имея способности что-либо обдумывать либо даже толком осознавать. Делал, короче сказать, что говорили. Но вот теперь никаких побуждающих к действию команд не поступало.

Следовало, видимо, какое-то время выждать, пока способность размышлять и функционировать своею волей не воротится обратно.

— Ладно, — продолжал Туз Колченогий. — Ты меня вскоре наверняка захочешь кой о чем поспрошать, так думай себе, а я пока что, с твоего разрешения, приведу-ка себя в божеский вид. Да и тебя тоже не помешает.

Прежде, чем Петяша, умевший, надо отметить, выбирать одежду, успел оскорбиться, в облике назвавшегося Тузом Колченогим, произошли разительные перемены.

Грязно-красная бейсбольная кепка, криво сидевшая на стриженой под машинку шишковатой голове, разом сделалась элегантной темно-серой шляпой «борсалино», а из майки-безрукавки получился целый гардероб. На уродце-коротышке явился темно-серый же, в цвет шляпе, костюм-тройка тончайшей английской шерсти, белоснежная сорочка с малахитовыми неброскими запонками в манжетах и черный шелковый галстук штучной работы, на коем мельчайшими стежками, тусклым серебром, вышиты были те же самые сюжеты, какие совсем недавно украшали растатуированные руки и грудь. На ногах его появились черные, веско поблескивающие туфли с квадратными носами и солидными темно-серебряными пряжками, а костыль стал весьма авантажной тростью черного дерева с серебряным набалдашником. Вдобавок рядом, на скамье, совсем уж из ничего, образовался небольшой плоский чемоданчик — чехол для ноутбука; Димыч как-то с работы такую машинку приносил и трясся над ней хуже, чем старая дева над любимой кошкой.

Нечего и говорить о том, что запах хрен знает сколько времени не мытого мяса обратился в прохладный, тонкий аромат какого-то незнакомого для Петяши одеколона.

Впервые после всех происшедших с ним странностей (которые, как вы помните, можно было толковать и так и эдак) увидев то, что с полной ответственностью можно было наименовать чудом, Петяша забыл и думать о вопросах, которые намеревался задать причудливому коротышке, назвавшемуся крайне странным именем. Вместе с тем, сделалось ему и немного завидно: облачение недавнего бомжа-оборванца, пожалуй, подошло бы по чину любому из тех, кто нынче заправляет миром.

А тот, словно бы прочтя Петяшины мысли, издал короткий, суховатый смешок:

— Ничего, сейчас и тобой займемся! Ну-ко, глянь-ко…

Опустив взгляд, Петяша увидел, что и сам одет уже в точно такую же — только шоколадно-коричневую — «тройку». На голове, судя по ощущениям, появилась шляпа, ногам в туфлях, почти не поменявших облик, сделалось заметно уютнее, а в боковом кармане пиджака, куда он немедленно полез за куревом, обнаружился вместо сигаретной пачки тяжелый, монструазных размеров серебряный портсигар с вензелем П-А-Л посреди крышки и серебряная же зажигалка «zippo» с тем же точно вензелем, только поменьше, согласно разнице в габаритах.

— И не серебро это вовсе, а платина, — сварливо-назидательно сказал Колченогий. — Я ж не жадина какой, в самом деле. Открой. Вон, нажми на пимпочку.

Найдя «пимпочку» и нажав ее, Петяша обнаружил, что портсигар недаром раза в полтора превосходит габаритами все, виденные им до сих пор. Внутри находились отличные темного цвета гаванские сигары из не слишком больших. Приложен к ним был и соответствующего калибра мундштук светлого янтаря, опоясанный тремя серебристыми кольцами.

Все, как выражался кто-то из русских, известных на рубеже XIX–XX веков писателей, смешалось в Петяшиной бедной голове. Потрясенный внезапностью перемены, он едва нашел в себе силы закурить.

— Ты еще во внутреннем кармане посмотри, — посоветовал Колченогий. — Вещь! Кто понимает, конечно.

Полезши за пазуху, Петяша нашел во внутреннем кармане пиджака украшенную все тем же вензелем увесистую — неужели тоже платиновая? сколько ж это все стоить может? — фляжку, граммов этак на двести пятьдесят емкостью. Отвинтил пробку, глотнул…

— Уххх… ты! Это чего?

— Коньяк, — просто пояснил Колченогий. — Без названия. Мой личный.

Выпивка, блаженным теплом разлившаяся по жилам, помогла малость упорядочить мысли, и Петяша наконец-то задал первый из множества назревших вопросов:

— Слушай! Почему надо было от той старушки ноги делать? Вроде она ничего такого не…

Колченогий усмехнулся.

— Кабы она тебе выпить в благодарность предложила, ты бы согласился?

Петяша подумал.

— Ну… наверное, согласился бы.

— На то и было рассчитано. Они с наркошей из соседней квартиры, «внучком» ее то бишь… хе, названным… на жизнь так зарабатывают. Выбирает она на улице, кто поприличней выглядит, зовет как бы по хозяйству помочь… А потом как обычно: водочки ему с клофелинчиком, деньги с одежкой себе, а «внучек» помощничка топориком по дурной башке… Пятерых уже обработали и до сих пор не попались. Метода у них продуманная… — Тут Колченогий заметил некоторое недоверие в Петяшином взгляде: уж больно дика казалась история о старушке, убивающей молодых состоятельных сограждан топором. — Не веришь, так вернись, выпей с ними. Убедись, на здоровьичко.