О'Санчес - Я люблю время

Концентрация всех его сил, физических и душевных, помешала ему вспомнить об отмене ограждающего заклятия, и, быть может, это спасло немало жизней людям, чьи возможности по выживанию были не столь высоки, как у него.

И пятнадцати шагов не успел он сделать, как мир вокруг него изменился: молекулы кислорода, азота, воды, углеродных окисей – словом, частицы воздуха, послушные неведомому повелению, покинули пространство вокруг Велимира – и он очутился в безвоздушном пространстве. Видимо, границы этого безвоздушного пространства проходили вплотную к грунту, почти не задевая его. Почти, ибо в тех местах, где все же это случилось, из земли вырвались стремительные фонтанчики из песка, ошметков трав, земляных комьев… Велимир споткнулся и брякнулся на четвереньки. Он хотел вдохнуть – но оказалось, что нечем. Он хотел крикнуть «прощайте, ботинки!», потому что те лопнули и развалились до подошвы, но звук, не послушался его, ибо не родился. «Это поправимо» – подумал Велимир, убедившись, что все под контролем и кровь не собирается кипеть, а глаза не выпрыгнули на щеки, надо только добраться до границы воздушного пространства либо вернуть его на место…

Тем временем облака полностью покинули кусочек небосвода, по которому неспешно катилось солнце, а тот же воздух, так предательски покинувший Велимира, составился в гигантскую линзу, собравшую солнечные лучи с половины неба и заплетшую их в ослепительную солнечную молнию, немедленно вонзенную в точку прицела, в то место где замер не успевший стать с колен Велимир. Тут уж вакууму и земле стало не до соблюдения границ: они ринулись друг на друга, и земля победила. Однако это уже была и не земля, но котел с кипящей лавой, а на сотню метров окрест от этого невероятного солнечного вторжения, живая природа полегла замертво одинаковым серым пеплом…

– Девушка, хочу с вами посоветоваться…

– Да, да, конечно, слушаю вас?

– В этой рубашке никто не примет меня за кенгуру?

– Как вы сказали?… Нет… Почему вы так решили? Рубашка хорошая, у нас она в одном экземпляре… Просто она, как бы это сказать, с изюминкой – предназначена для людей, предпочитающих собственный стиль в одежде, не такой обыденный, как у больш… Что? Нет, ну что вы, ничего не на пузе, сами посмотрите, а на груди, небольшой аккуратный карман. Очень хорошая рубашка, если что – мы заменим.

– Уговорили. Но и это еще не все! Консилиум продолжается, сударыня менеджер, однако следующая тема для обсуждений – брюки. Именно брюки, но не ноговицы, не джинсы, которые весьма надоели мне и чреслам моим своими легконагревающимеся металлическими деталями, не легкомысленные шорты да бермуды, не скрывающие, а наоборот – подчеркивающие недостатки в строении наших несовершенных мужских организмов, не портки, родства и формы не помнящие, но солидные, отутюженные, темного цвета брюки, хорошо сидящие на мне и желательно с обеими штанинами.

– Именно такие нам как раз подвезли в понедельник и самые разнообразные. Вот Италия, здесь румыны, это наши, здесь Турция, но достойные шмотки. Давайте подберем для вас что-нибудь хорошее. Вы одни будете брать?

– Одни?

– Ну, один комплект?

– Конечно! Жарко же на улице. А жара – это то, что мне сейчас меньше всего нужно. Вы просто не представляете, какой солнечный удар чуть было не хватил меня только что!

– Ну… Вообще-то я представляю, если честно.

– Что, и вам тоже душно? Сочувствую. Впрочем, вы все время улыбаетесь и хихикаете, стало быть запас жизненных сил в вас велик и вы легко дотянете до привольного вечера и прохладного хэм-дайкири. А, давайте и те, и другие, я обе пары примерю. Вы же пока сторожите у занавески, отгоняйте репортеров, невеж, зевак, поклонниц и просто любопытных… Но, чур, и сама не подглядывайте!

– Ни в коем случае, сударь! Мерьте смело!

Велимир зашел за занавеску и с удовольствием сбросил заклинание с голого тела, заменив его по порядку трусами, носками, дурацкой рубашкой с карманом по центру груди – туда немедленно корону, зубчиками наружу; шерстяные, не по погоде, настоящие итальянские брюки из Турции, ботинки… На ботинки Велимир не поскупился, купил «бренд», да еще подправил заклинанием, чтобы не жали. Ключи… Потом, дома восстановит…

– Ну, что, похож я на юного олигарха?

– Стопудово. Вам бы нужен еще мешок с бабошками, для точного сходства, и мерс с наворотами.

– А вот же мешок, – предусмотрительный Велимир показал девушке и мешок, якобы набитый замененной одеждой. – И теперь уже не говорят «стопудово», это вчерашний отстой.

– Да? Неужели? А как теперь говорят?

– Тонна шестьсот. Нет, правда – как я выгляжу – по-взрослому или не по детски?

– А что, есть какая-то разница? Очень хорошо выглядите, я бы сказала солиднее своих лет. Только вот… – Девушка хотела было, да вдруг постеснялась спрашивать, почему тонна шестьсот, при чем тут это, и осеклась.

– Да, да?

– Уши оттопыриваются.

– Это поправимо, как сказал когда-то один ваш поэт – в парикмахерской причешут. Сколько с меня?…

Велимиру было далеко не так весело, как это могло показаться, но он сохранил присутствие духа и жажду во всем разобраться, хотя… Хотя… Слишком многое, увы, и так начинает становиться понятным, но об этом после… Ну, что? Немножко Золушки в благодарность из прихоти?… Велимир смотрел на толстощекую продавщицу, пыхтевшую над кассовым аппаратом, который никак не хотел открывать кассу… Совсем ведь девчонка – и уже столько покорной усталости внутри… Скалиоз вместе с сутулостью мы убираем напрочь, благо он малозаметен, складочки с шеи убираем, надолго, а саму шейку удлиняем на… семь миллиметров. Ножки – удлиняем на… полтора сантиметра – хватит с нее, – и самое чуть-чуть выпрямляем «иксы». Губы – самое-самое чуть-чуть наполняем, а щечки слегка подсушим. И талию подсушим. Волосы не должны быть такими тонкими, а прямыми – пусть остаются… Ну и глаза – они, кажется, борются за звание зеленых? – Подсобим. Интересно – станет ли она от всего от этого счастливее? И надолго ли?… Нет, нет и нет: не знает, что такое пуд – и не страшно, неполное среднее образование пусть таковым и останется, ей за прилавком вполне сойдет.

– Отлично! Чек оставьте себе. Зимой ждите опять, приду за валенками. – Преображенная девушка засмеялась.

– Приходите. Можете и раньше, мы всегда рады клиентам!

– Э, а что у вас с родинкой? – Велимир показал на толстую бородавку у левой скулы, девушка машинально дотронулась, и засохший кусочек кожи отвалился и прыгнул куда-то вниз, и затерялся навсегда.

– Все, все уже, теперь все нормально. Чао-какао!

Девушка растерянно рассматривала в зеркальце место, где раньше была эта ужасная бородавка, когда из соседнего закутка подошла подружка.