Евгений Свинаренко - Учитель-психопат

— Интересно, Готова уволят когда-нибудь, или мы до конца школы будем видеть эту рожу?

— По радио сказали — минус тридцать пять мороза.

— А у меня тридцать семь на термометре.

— Выброси его…

Утреннее солнце за окном еще не взошло, но это не помешало Готову торжественно прочесть:

Холод становился все невыносимей. Неожиданно учитель сжалился:

— Я думаю, помещение уже достаточно проветрилось, можно закрыть окно.

В дверь постучались и подергали. Готов открыл. Завуч Сафронова протиснулась в класс и непонимающе оглядела Готова:

— Рудольф Вениаминович, почему Вы в верхней одежде?

— Прохладно.

— Да, действительно, нежарко у вас…

— Батареи не греют, засорились, наверное. На третьем этаже нужно воздух спускать.

Сафронова сочувствующе взглянула на детей:

— Ребята, физики у вас сегодня не будет, Архип Африканович на больничном.

Зазвонил телефон. Готов взял трубку и, четко проговаривая каждое слово, ответил:

— Третий ядерный отсек. Дождитесь сигнала и оставьте сообщение.

— Ой, не туда попала, — сказал женский голос, и связь оборвалась.

Спустя полминуты телефон зазвонил снова.

— Алле, — томно сказал в трубку учитель. — Квартира академика Готова. С кем имею честь?

— Але, — женщина на другом конце провода явно стеснялась. — Это Ваше объявление в газете?

— Какое из трех: о продаже комода или о покупке учебника по сопротивлению материалов?

— Нет… вот… требуется домработница… от 18 до 25 лет. Интим исключен. Вы?

— Ах, да, — вспомнил Готов, — подавал, было дело. Видите ли, у меня много работы. Живу один. Заниматься хозяйством совершенно некогда. А Вам, простите, сколько лет?

— 26…

— Ну-у-у, голубушка, Вы же знаете, лимит: с 18 по 25… хотя, может быть, это не принципиально.

— Мне 26 недавно исполнилось. А выгляжу я лет на двадцать, не больше.

— Послушайте, девочка моя, — нежно сказал Готов, — мне совершенно безразлично, как Вы выглядите. Я старый академик, а не какой-нибудь извращенец. К тому же импотент.

— Хм, — застенчиво хихикнула девушка.

— В этом нет ничего смешного, — бодро заверил Готов. — Это моя основная головная боль и трагедия. Но что ж поделаешь, годы берут свое. Как говорится, мои года — мое богатство. А, что Вы, собственно, умеете делать?

— …Много чего. Стирать, готовить, делать уборку…

— Этого, милочка, недостаточно. Если Вы всерьез намерены у меня работать, придется научиться другим вещам, которые, на первый взгляд, могут показаться странными или даже из ряда вон. Ежедневно проводить дезинфекцию санузла; ставить уколы, извините за подробности, в мягкое место; и растирать меня на ночь оливковым маслом…

— А ско…

— Не перебивайте меня, юная леди, — возмутился Готов, — ведите себя достойно. Та-а-а-ак, на чем я остановился?.. Приходить будете два раза в день, утром и вечером. И чтоб никакой косметики на лице. Не люблю. Вас это устраивает?

— Да, но…

— Никаких но… Предупреждаю сразу, платить мне Вам нечем. Если согласны, можете приступать с завтрашнего дня.

— Да пошел ты, старый козел, — с отвращением фыркнула девушка и отключилась.

Аккуратно открыв блокнот, Готов нарисовал напротив слова «домработница» пятую палочку (напротив слова «комод» и «сопромат» стояло по две) и пошел в ванную.

Готов ворвался в кабинет директора, размахивая листом бумаги:

— Владимир Константинович, полюбуйтесь, что эти подонки придумали! Обезьяны.

Он разгладил листок на столе перед директором. Это была отпечатанная на лазерном принтере листовка. В верхнем левом углу «фоторобот» Готова и текст:

ВНИМАНИЕ РОЗЫСК

За совершение ряда тяжких преступлений

разыскивается гр. Готов Рудольф Вениаминович

(кличка «историк»). Преступник вооружен и очень опасен.

Телефон милиции: 02

Смирнов, не выразив никаких эмоций, откинулся на спинку стула:

— Вы это сами сделали?

— Как Вы можете, Владимир Константинович? — Готов схватился за голову и закатил глаза. — Откуда такое недоверие? Весь город этим обклеен. Я на остановке сорвал.

— Кто-то решил пошутить над Вами, — серьезно сказал Смирнов.

— Ничего себе шуточки. За такие шутки в глазах бывают промежутки. Да, за это, в свое время, лоб зеленкой мазали без суда и следствия. Какая вопиющая наглость! А какая дерзость! Я требую принять меры!

Смирнов сложил листок вдвое и подвинул на край стола:

— Какие меры? Что я могу сделать?

Готов взад-вперед ходил по кабинету:

— Что значит, какие меры? Какие меры… Вы директор или кто здесь? Если Вы самоотвод объявляете… Пожалуйста. Завтра же на Вашем месте Сафронова будет сидеть.

Директор ухмыльнулся, вспомнив, какими нелепыми ухищрениями пользуется завуч, чтобы «подсидеть» его. Голословные заявления учителя истории Смирнов не воспринял.

— Предложите что-нибудь. Я послушаю. Зачем так сразу мне импичмент устраивать? — сказал Смирнов.

Готов сел на стул рядом с ним:

— В первую очередь, надо объявить план «Перехват». Как это сделать, меня не интересует. Далее привлекаем к работе информаторов. Ну-у-у, сами понимаете — кто-то что-то слышал, кто-то кого-то видел. За поимку негодяев пообещать вознаграждение. Из фонда школы. Важно не спускать с рук. Сегодня я оказался в такой ситуации, завтра Вы…

Директор взглянул на часы:

— Рудольф Вениаминович, у Вас, кажется, урок начался.

Готов широко раскрыл глаза и похлопал себя по голове:

— Какой урок, Владимир Константинович? Я сейчас собственной тени боюсь. Дрожу, как подосиновик. Не знаю, как Вы, а я в тюрягу не хочу. Не хочу на шконарь.

— Но Вас же ждут.

— Пускай ждут. Гори все синим пламенем.

Директор взял Готова за плечи и стал выпроваживать из кабинета:

— Идите на урок, Рудольф Вениаминович. Я обо всем позабочусь.

— Но тюрьма, как же тюрьма? — упирался Готов.

— Никто Вас в тюрьму не посадит. Все улажу. Со всеми договорюсь. Да идите же Вы, наконец.

— Насчет плана «Перехват» поразмыслите на досуге, — попросил Готов, уходя.

Смирнов закрыл дверь на ключ. Достал из сейфа бутылку водки, налил полстакана.

— Чокнутый, — произнес он и выпил.

На дверях класса висела точно такая же листовка. Готов сорвал ее и вошел. Хохот 7-го «Б» заставил учителя заткнуть уши. На столе лежал бумажный самолетик, сделанный из листовки.

— Тихо! — Готов грохнул дипломатом о стол. — Какая… это сделала?

Учитель растоптал самолетик и помахал сорванной с двери листовкой.

— Кто это сделал? — спросил Готов. — Я не буду вести урок, пока не выясню, кто это сделал.

— Не ведите. Нам же лучше, — прошел среди учеников смешок.