Грэм Джойс - Реквием

Том поднялся по каменным ступеням. Дверь наверху была раскрыта. На пороге он задержался.

— Заходите, — произнес Ахмед с некоторым сомнением в голосе и почесал голову. Он был в белом халате, босиком. — Сидите, пока я приготовлю чай.

Том опустился на одну из подушек у стены и ми-пут двадцать разглядывал драпировки, развешанные на стенах. Было похоже, что хозяин забыл о нем. Но наконец он появился с мятным чаем и какими-то маленькими пирожными и печеньем.

— Пожалуйста, простите мне мой вид и некоторую скованность в движениях, — сказал он. — Сегодня ночью у меня была схватка с джиннией, одна из самых тяжелых за все время. В городе творилось черт-те что. Она вконец распоясалась, и мне с трудом удалось хоть как-нибудь утихомирить ее. Я почти не сомкнул глаз.

Говоря это, Ахмед отчаянно зевал и раздраженно жестикулировал. Том был не в состоянии более или менее осмысленно реагировать на эти жалобы. Ахмед отзывался о своих демонах, как о каких-нибудь неблагоприятных погодных условиях, но вид у него при этом был такой, будто он действительно всю ночь дрался со вполне реальным и не хилым противником.

— А она что, одна приходит? — спросил Том, чувствуя себя довольно глупо.

Ахмед уставился на него, словно удивляясь тому, что кого-то всерьез интересуют его враги. Том глотнул прекрасный чай с мятой — отчасти для того, чтобы увернуться от пристального взгляда.

— Ну да. Сначала, конечно, она одна, потом она делится, и получаются семеро, каждая из них опять делится, и так до тех пор, пока мне не удается остановить их.

Ахмед встал, взял резную деревянную шкатулку и снова сел. Том подумал, что он хочет показать ему что-то, хранящееся в шкатулке, но араб просто достал из нее пакетик с гашишем и бумагу для самокруток. Умело свернув одну, он предложил ее англичанину, а когда тот отказался, раскурил ее сам.

— Самый верный способ воспрепятствовать их размножению, вы согласны? — спросил Ахмед.

— Да-да, разумеется.

— Этой ночью, Том, она явилась с головой бабуина, — хотела обмануть меня.

— Вы запомнили мое имя?

— Я не забываю приятных людей. И еще я хочу заметить, что мне нравится, как вы краснеете и как Вьете чай. А им я сказал прямо: «Не думайте, что вам удастся издеваться надо мной, притворившись стадом мартышек. Либо мы воюем, как люди, либо никакой схватки не будет». Такие доводы на них действуют.

— Вот как?

— О да. Им нет никакого интереса в том, чтобы вы сразу сдались. Им надо, чтобы вы сразились с ними, иначе они умирают.

Том был сбит с толку.

— Но разве это не то, что вам нужно?

Ахмед затянулся от души и выпустил тонкую длинную струю голубого дыма. Он бросил на Тома такой взгляд, словно ему было немного жаль англичанина.

— Свитки. Вы пришли из-за них. Вы хотите знать, что я выяснил?

— Да. Я хотел спросить, как движется дело. Меня очень интересует, что там написано.

Это была ложь, по крайней мере отчасти. Тома, конечно, в какой-то степени интересовало содержание рукописей, но это был лишь предлог для сегодняшнего визита к Ахмеду.

— Итак, свитки, — кивнул Ахмед. — Да, свитки. Они оказались очень любопытными.

— Правда? В каком отношении?

Ахмед глубоко задумался.

— В том, что они необычны, — ответил он. — И с трудом поддаются переводу. Настоящая головная боль, честное слово. Так что это медленная работа. Но в один из ближайших дней я разложу вам все по полочкам. — Ахмед улыбнулся тонкими губами. Том понял, что он врет без зазрения совести. Хорошо, если он вообще заглянул в манускрипт.

— Я рад, что дело успешно продвигается, — сказал Том.

— Да, успешно, но медленно.

— Шерон говорит, что у вас первоклассные мозги.

Ахмед иронически поклонился на восточный манер:

— И еще я очень сексуален.

— Я не пытаюсь польстить вам, чтобы вы побыстрее работали над переводом. Я понимаю, что вы меня в этом подозреваете.

Это, похоже, произвело впечатление на Ахмеда.

— У вас хорошо развита интуиция. Вы думаете, как араб… Слушайте, я только сейчас это заметил.

— Что?

Ахмед вперил взгляд куда-то чуть выше плеча Тома.

— Ваша джинния. Она оставила вас.

— Правда?

— Да, оставила. Я и забыл о ней. Когда вы были здесь в прошлый раз, она сидела у вас на шее. Как вам удалось от нее избавиться?

— Понятия не имею.

Ахмед вздохнул:

— Если вы не знаете, значит, она непременно вернется.

Том пришел к Ахмеду как раз для того, чтобы поговорить о джиннах. Он надеялся, что свитки будут удобным предлогом для визита, и был приятно удивлен, когда араб сам поднял вопрос о его джиннии. Тому хотелось узнать о ней побольше, и он попросил Ахмеда описать, кого он видел.

— Вряд ли стоит описывать вашу джиннию. Ничего хорошего в этом нет, — нахмурился тот.

— Почему?

Ахмед пожал плечами:

— Потому что, когда о них говорят, это добавляет им силы. Они украшают себя словами, как перьями. Вы спите с Шерон?

— Нет. А каким образом это добавляет им силы?

— Вы заходили когда-нибудь в мечеть? Там запрещено изображать животных, пророков и даже простых смертных. Считается, что только Аллах имеет право создавать изображения. В Коране также написано, что мы не должны говорить о джиннах, духах и демонах, чтобы тем самым не разбудить их и не накликать их на свою голову. Почему вы солгали мне о Шерон?

— Не знаю, просто так. А какая разница — говорить о джиннах или не говорить, если они уже прицепились?

— Итак, вы ее любовник.

— Пожалуйста, расскажите мне, что вы видели.

— Я видел, что джинния прицепилась к вам и висела у вас на шее, как труп, который никак не стряхнуть.

— А как джинны прицепляются к человеку?

— Они сидят на дереве и ждут. А когда вы проходите под деревом, они прыгают на вас.

— А где было мое дерево? В Англии или здесь?

— Не будьте дураком. Они прыгают с Древа Жизни.

— Она была молодой или старой?

— Не могу вам передать, как я желаю эту женщину. Нет, я думаю, вы лжете. Так это правда или нет? Вы с ней любовники?

— Ну…

Ахмед застонал и схватился за голову. Когда он отнял руки, по щекам его текли слезы. Затем он рассмеялся:

— Вечно кто-нибудь крадет ее у меня!

— Вы были ее любовником?

— Был бы, если бы вы ее не украли.

Том подозревал, что Ахмед издевается над ним и ломает комедию.

— Расскажите мне еще что-нибудь о моей джиннии.

— О'кей. У вас на шее висела женщина. Очень старая женщина, притворявшаяся молодой. А может, как раз наоборот. Кто их разберет? Возможно, это была арабская женщина. А может, и нет. Но она умеет говорить на многих языках: арамейском, древнееврейском, греческом, латинском. Она утверждает, что знала Иисуса Христа.

Том похолодел. К горлу подступила тошнота.

— Да, — кивнул Ахмед, вдруг помрачнев. — Я видел ее. Теперь вы видите, что Ахмед не свихнувшийся наркоман. Джинны существуют в действительности, поверьте мне.