Сергей Обломов - Медный кувшин старика Хоттабыча

Олег думал налево: «Вот влип в историю! Надо было мне в законный выходной этот кувшин растаможивать! Вот уж точно: не делай добра, не получишь зла! Чего я с Карповым на рыбалку не поехал? Все из-за Ленки. Ну она получит дома! Как он умудрился так шифроваться? Квартиры, наверное, соединены. И ни одна падла не сказала, что он под чеченами. Надо как-нибудь осторожно съехать. Черт с ними, с деньгами, — в Турцию свалить на месяц. Теперь свои же еще наедут, что подставил, — точно денег придется отдать. Как минимум машину, гады, заберут. Ладно, выкручусь как-нибудь, не первый раз. И что я все время попадаю?»

Александр думал и говорил прямо:

— Я — Александр. За тебя кто впряжется?

— В каком смысле? — не понял Джинн.

— В прямом. Ты под кем?

— Что значит — под кем?

— Ходишь под кем? — зло пояснил Александр. — Да ты не выебывайся, скажи как есть. Все свои. Он под кем ходит? — Александр повернулся к Олегу, но тот лишь недоуменно пожал плечами. — Ладно, с тобой отдельный разговор. Платишь кому?

— Да никому я не плачу, — ответил Джинн и тут же сообразил, что сморозил глупость — незнакомый бандит вовсе не был связан с Хоттабычем. Но было поздно.

— Никому не платишь?! — Лицо Александра расплылось в улыбке, и он, не сдержавшись, радостно подмигнул Олегу. — Ну, это дело мы поправим. Откуда у тебя бабки?

— Нет у меня никаких бабок! — честно сказал Джинн.

— Это понятно. Все так говорят. А это все — твое?

— Ну, дело в том…

— А это откуда?

Джинн, конечно, предпочел бы сказать все как есть. Но это могло ему повредить. С другой стороны, врать он не любил, потому что получалось всегда неправдоподобно. Поэтому он сказал правду. Но не всю.

— Квартира мне от бабушки досталась. Наследство.

— Хорошее наследство, — озираясь, радовался Александр. — Ездишь на чем?

— Как — на чем? На метро, конечно. Ну, автобусы там разные, трамваи. У папы иногда шестерку беру, когда очень надо…

— Шестерку? В новом кузове или бочка?

— Да нет, кузов мы не меняли. И не бочка — а, скорее, кастрюля. Да ей лет семь уже…

— Какие семь лет? Их выпускать начали в девяносто четвертом. То есть с девяносто четвертого сотка стала называться «А6». Ты чего-то мудришь.

— «А6» — это «Ауди», что ли?

— Естественно. А больше шестерок нет ни у кого. «Мазда» не в счет.

— Так у нас — «Жигули»!

— «Жигули-и»? Ну вы и шифруетесь! Ничего. — Он покровительственно похлопал Джинна по плечу и назидательно заявил: — Все тайное становится явным. Ну что, поехали покатаемся на хорошей машине? Хотя… — Он снял с пояса громоздкую Моторолу с приплавленной к крышке пчелкой Би-Лайн и набрал номер.

— Але, это я. Короче, тут все так сладко, что рекомендую самим посмотреть. Поднимайтесь. Четвертый этаж. Какой у тебя номер квартиры? — обратился он к Джинну. Джинн испуганно молчал, и за него номер сообщил осмелевший Олег. Александр передал номер в трубку и добавил: — Там дверь открыта, можете не звонить.

Они появились неожиданно быстро — двое незнакомых Джинну, с лицами людей, знакомство с которыми не предвещало ничего хорошего. Мельком осмотрев квартиру, один из них заявил:

— Мы у тебя в гостях побывали, теперь поехали к нам.

— Я никуда не поеду, — не очень уверенно сказал Джинн.

— Еще как поедешь, — вполне уверенно сказал Александр.

— Братва, в натуре, на пацана не наезжать! — неожиданно раздался голос за спиной Александра.

Александр от неожиданности вздрогнул и резко обернулся. На поребрике фонтана сидел средних лет человек с бородкой, косичкой и серьгой, в майке и джинсах и покачивал обутой в кед ногой.

— Я сказал, сняли тему, — жестко уточнил он, поглаживая бородку.

— Чего-о? — презрительно хмыкнул Александр, — Это что за клоун?

— Я в законе, конкретно, — нагло заявил Хоттабыч и добавил: — Сам ты клоун.

— В каком еще законе? — ошарашенный торпедной наглостью Хоттабыча спросил Александр. — Да у тебя максимум привод за распитие в общественных местах. Я тебе сейчас объясню закон!

Хоттабыч высокомерно посмотрел на бандита:

— Я в одиночке три тысячи лет отмотал, как одну копеечку. Конкретно в полной отказке. А вот у тебя в натуре привод за распитие. И братва твоя — ссученная.

Александр, разозленный донельзя таким поведением, сделал шаг к Хоттабычу, но его рукой остановил Руслан:

— Три тысячи, говоришь? С кем тянул? Где?

— Я же сказал — один. А где, не ваше дело. Вам до такой кичи всю жизнь воровать!

Руслан нахмурился:

— Кого знаешь?

— Кого я знаю — тех ты не знаешь. Короче, мне с тобой базарить западло. Капайте отсюда и ныкаитесь, чтобы я вас искал и не нашел.

Возникла пауза. Джинн, крайне удивленный постоянными преображениями Хоттабыча и широтой его языка, перестал что-либо понимать и участвовать в процессе, а бандиты, пережившие первое осторожное недоумение от Хоттабычевой наглости, разозлились и перешли в наступление. Первым в атаку поднялся Александр:

— За клоуна ответишь. За пацана — свой базар. За все ответишь по полной!

— Понтярщик он, — задыхаясь от ярости, поддержал Дмитрий. — Стрелу ему на завтра на МКАДе!

— Никаких завтра, — медленно проговорил Руслан. — С нами поедут. Сейчас. Оба.

— Слышал, клоун? — Александр кивнул на Руслана. — Закончил быковать, встал и пошел. И ты тоже, фараон египетский, — обратился он к Джинну. — Тоже мне, быки.

Хоттабыч не сдвинулся с места. Конечно, его своевременное появление не могло не обрадовать Джинна. Но он. Джинн, все же боялся. Хоттабыч, по его собственному представлению, был всего лишь словом, а бандиты были материей и силой. И Джинн вовсе не был уверен в благополучном для себя исходе их противостояния. К тому же страх, вполне естественный для любого беззащитного человека, оказавшегося под волной зла, вооруженного всеми многовековыми инструментами борьбы со словом начала, толкал Джинна в пропасть паники, и or с трудом удерживал равновесие, чтобы не сорваться. И вдруг почувствовал, что страх исчез. То ли волшебством Хоттабыча, то ли от собственного страшного перенапряжения в нем перегорел предохранитель страха, и на душе стало спокойно и светло.

— Он не быкует, — равнодушно сказал Джинн, — и никуда не пойдет. И я не пойду. Сам ты бык.

— Так. — Александр вытащил пистолет, — Значит, поползете. — И он негромким хлопком выстрелил Хоттабычу в колено.

Хоттабыч продолжал спокойно сидеть, покачивая ногой, в которую чмокнула пуля.

— Это что? — быстро спросил он у Джинна

— Наезд, — выдавил побледневший Джинн. У него не было иммунитета на огнестрельные ранения, и он снова испугался.

— Это понятно, что наезд — сам вижу. Штука эта черная — для чего?

— Пистолет.

— Пистолет?! Мне кажется, господа переходят все границы. Что будем делать с господами?