Ирина Кисельгоф - Необязательные отношения

Она повернулась и вышла. Коломбина смотрела ей вслед.

Лаврова приехала домой. В кошельке остались две монетки на проезд.

«Не страшно. Завтра займу у Ильиничны», — подумала она.

Она отрезала локон и, не глядя, бросила его в мусорное ведро. Он не был нужен ни ей, ни кому другому.

На следующий день Лаврова пошла в контору по продаже недвижимости. Ей больше нечего было делать в этом городе. Через три дня к ней пришли мужчина и женщина.

— Какая прекрасная птица! — воскликнула женщина, указывая на хрупкую картину Кости. — Продайте за любые деньги. Прошу вас!

— Она не продается.

Мужчина и женщина ушли, не сойдясь с Лавровой в цене за квартиру. Лаврова сочла это добрым знаком.

«Значит, не все еще кончено, — решила она. — Красота ко мне обязательно вернется».

Она села на кровать, обхватила колени и стала ждать.

Через месяц ей позвонил Минотавр.

— Мы с Никитой завтра рано утром уезжаем на Корфу. На три недели. Приходи попрощаться.

— Хорошо, — ответила уставшая ждать Лаврова.

Ей было страшно ехать к ним, потому что слово «попрощаться» звучало неумолимо и безнадежно. Но ей отчаянно хотелось поехать, чтобы увидеть свою ускользающую красоту.

Зайдя к ним в дом, Лаврова обняла Никиту. Он так вкусно пах. Так могут пахнуть только родные.

— Как я соскучилась, — шепнула она.

— Я тоже, — ответил счастливый ребенок. — Расскажи мне какую-нибудь историю, — попросил он, взяв ее за руку.

Лаврова смотрела на его глаза цвета моря в Кринице. В их прозрачной голубизне плескались веселые золотые рыбки. У Никиты глаза были точь-в-точь как у ее мужа. Она глядела на мальчика и не могла наглядеться. От счастья у нее не было слов.

— Ладно. Как придумаешь, расскажешь. А я пока пойду к папе.

И он ушел к отцу в соседнюю комнату. Она слышала его голос и улыбалась. Наконец она снова счастлива. Пусть ненадолго, хотя бы до завтра.

Кто-то позвонил. Из комнаты донесся глуховатый голос Минотавра. Его перебил звонкий детский голос.

— Кто звонит?

— Снежана.

— Зачем? Она зовет летать?

— Нет.

— Пригласи ее к нам.

— Нельзя. У нас гости.

— Ну папа! Давай! — канючил мучитель.

— Нельзя. Мы пригласили Наташу.

— Я ее не приглашал. Если с ней нельзя, пусть уходит!

— Молчи!

— Пусть уходит! Пусть! — кричал ребенок, не ведающий жалости, как и все дети.

— Хорошо, мы сами поедем к Снежане. Успокойся.

Лаврова не могла дышать. В ее горле был огромный, туго сплетенный клубок тоски всего мира, невыносимой и страшной.

Лаврова вышла в холл. Там стояли Никита и его отец.

— Мы уезжаем, — не глядя на нее, бросил Минотавр.

Лаврова смотрела на Никиту и молчала. Он не поднимал глаз от пола. Она откашлялась и сказала:

— Я очень. Очень тебя люблю.

И ласково провела рукой по его смешному цыплячьему хохолку.

— Не трогай меня! — как безумный закричал любимый маленький звереныш. — Твои руки воняют мертвечиной!

Лаврова закрыла уши ладонями, но даже сквозь них она слышала страшный визг бархана, мокрого от ее слез.

Новый зеленый «Хаммер» долго не мог завести свое механическое сердце. А она ждала и ждала, когда же они наконец уедут. Ей нужно было сделать очень важное дело. Лишить людей памяти о себе, особенно — маленького мальчика, который ни в чем не виноват. Память нормальных людей отлично устроена. Она удаляет плохое и сохраняет хорошее до мельчайших деталей, будто это случилось вчера. Она даже приукрашивает, осветляет, расцвечивает плохие воспоминания, чтобы спасти человека от самого себя. Это лучшая выдумка бога.

Лаврова тщательно прибралась в своей спальне, ванной комнате. Выбросила все накопившиеся за долгое время мелочи: расческу, зубную щетку, дезодорант, платок, полупустой флакончик духов. Она взяла свои белые, пушистые тапочки, завернула их в черный пакет и выбросила в мусорное ведро.

У нее появилось желание оставить Никите на память куриного бога, которого она всегда носила с собой. Куриный бог не принес ей счастья. А может, она его просто не заметила и выбрала чужое. Она села и написала Никите письмо. Буквы ее были корявыми, строчки прыгали, совсем как у него.

Кит!

Дарю тебе куриного бога. Он приносит счастье. На нем ты увидишь зашифрованное послание южного моря. Я нашла его слишком поздно, потому не смогла прочитать. Верю, у тебя обязательно получится.

Очень, очень люблю тебя. И всегда буду любить.

Потом она передумала. Нельзя провоцировать память маленького ребенка. Память опасная вещь. Она может вспыхнуть от любой, самой незначительной мелочи. Ничто не должно напомнить о Лавровой. Будто ее никогда и не было. Да ее и не было. Потому и следов она никаких не оставит. Никите лучше будет со Снежаной. Он не мог полюбить плохую женщину. Лаврова оставляла счастливого ребенка женщине, которая даст ему гораздо больше тепла.

Лаврова в последний раз оглядела свою комнату. Комната стала ничьей, в ней никто никогда не жил. Лаврова вышла из дома Минотавра и пошла пешком по пустынной асфальтовой трассе. Она шла не останавливаясь. Ей нельзя было останавливаться, иначе одолеют мысли и память. Она шла и шла, продираясь сквозь колючий терновник пустынной асфальтовой трассы.

Человек за всю жизнь выделяет семь ведер слез. Она уже выплакала все положенные человеку слезы. Прошлое выпило ее от краев до самого дна. Она не смогла бы выдавить ни капли, даже если бы очень этого хотела.

Лаврова в который раз поняла, что такой смерть. Она всегда разная. Главное, что ты уже ничего не чувствуешь и ни о чем не думаешь. Сколько таких живых мертвецов рассеяно по всему миру? Тысячи или их большинство?

Лаврова в который раз поняла, что такое любовь. Она похожа на укус яркой, блестящей, ядовитой змеи. Любовь проходит несколько стадий. Сначала ты ощущаешь покалывание и нетерпение, зовущие тебя к избраннику сердца. Затем онемение от неожиданного, невероятного везения. Потом космическую эйфорию счастья. И неизбежный паралич диафрагмы и остановка сердца. Любовь — это змея, кусающая свой хвост. Хуже тем, кто в конце. Лаврова всегда, всю свою жизнь, оказывалась в хвосте.

Лаврова позвонила супружеской паре, сказав, что согласна на их цену. Они обещали заплатить комиссионные и ускорить оформление. Лаврова решила оставить им мебель.

— Делайте с ней что хотите.

Она уволилась с работы и занималась тем, что выбрасывала и выбрасывала свои вещи. Все, что могло напомнить о прошлом. Ей тоже нужно было очистить свою память. Она выбросила черное платье, грузинскую сережку с черным ониксом, все фотографии, памятные подарки, сувениры, любимые книги. Все и вся. Без жалости и раздумий. Она собиралась начать новую жизнь с белого листа.