Мо Янь - Страна вина

Через некоторое время за дверью показались полосы яркого света, и в комнату ворвались несколько человек с электрическими фонариками в руках. Дьяволенок проворно скользнул в угол, лег на пол и закрыл глаза, притворившись спящим.

Вспыхнули светильники. Восемь здоровяков подняли няню, которая была серьезно ранена в голову, а также потерявшего сознание мальчика; их обоих вместе с ухом вынесли из комнаты. Потом стали выяснять, кто все это натворил.

Лежавший в углу дьяволенок похрапывал, будто во сне. Когда один из людей в белом поднял его за шкирку, он задергал руками и ногами, повизгивая, как жалкий котенок.

Расследование ни к чему не привело. Уставшим за день детям хотелось есть и пить, да еще и дьяволенок их замучил, так что к тому времени головы у них уже сонно клонились, они ничего не соображали, и среди общего похрапывания расследование пришлось прекратить.

Люди в белом потушили свет, заперли дверь и ушли. Во тьме раздался довольный смех дьяволенка.

Ранним утром, когда солнце еще не взошло и в комнате ничего было не разобрать, дьяволенок поднялся, вытащил из-за пазухи колокольчики и вовсю затряс ими. От яростного трезвона дети проснулись. Помочились, присев на корточки, [99] Это возможно благодаря расходящемуся при приседании разрезу на детских штанишках. а потом снова бухнулись спать под злобными взглядами «папы».

Выглянувшее солнце наполнило помещение красными бликами. Пробудившиеся дети, хныкая, сидели на полу. Им очень хотелось есть. От событий вчерашнего дня в головах почти ничего не осталось, начисто стерлись и все усилия дьяволенка установить свои порядки. На лице у него отразилась растерянность и разочарование: как говорится, не становится железо сталью.

Чтобы не допустить ошибки, мне как рассказчику остается лишь продолжить объективное повествование, стараясь не касаться того, что творилось в душах детей и самого дьяволенка. Буду описывать лишь их дела и речи, а мотивы поведения, смысл, скрытый в их словах, оставляю на суд уважаемых читателей. Вести рассказ не просто, потому что дьяволенок изо всех сил старается нарушить его цельность. Вот уж негодник так негодник. «Вообще-то мой рассказ близится к концу». [100] Подобные обращения к читателям характерны для традиционных повествований, изначально исполнявшихся профессиональными рассказчиками-шошуды, и широко использовались в классических романах.

Завтрак был обильным: маленькие пампушки из муки мелкого помола, молоко, хлеб, повидло, маринованные побеги бобов, кусочки редьки в кисло-сладком соусе, а также суп с яйцом и овощами.

Старик на раздаче старался вовсю. Раскладывал еду в тарелки, наливал и передавал детям чашки. Получая свою порцию, дьяволенок опустил голову и скорчил приятную мину, чтобы старик не обратил на него внимания, но тот пару раз специально смерил его взглядом.

Когда старик ушел, дьяволенок поднял голову и глаза у него засверкали:

— Товарищи дети, не ешьте ничего ни в коем случае. Они только и ждут, чтобы мы отъелись, а потом сожрут нас самих. Устраиваем голодовку. Чем тощее будете, тем позже умрете, а может, и вовсе в живых останетесь.

Дети в основном не реагировали на его подстрекательства, а возможно, и не понимали, о чем он говорит. Увидев еду и почуяв вкусные запахи, они уже ни на что больше не обращали внимания. Всей толпой они набросились на еду, запихивая ее в рот руками. Шум и гам стоял невероятный. Дьяволенок хотел было силой пресечь их дурацкое поведение, но вовремя остановился, заметив, что в помещение входит какой-то высоченный тип. Следя украдкой за ногами вошедшего, он схватил кружку с горячим молоком и с громким хлюпаньем отхлебнул.

Почувствовав, что верзила пристально смотрит на него с высоты своего роста, дьяволенок стал жадно прихлебывать молоко и жевать пампушки. Он нарочно перемазал все лицо и руки и издавал горлом булькающие звуки, старательно изображая охочего до еды дурачка.

— Вот ведь поросенок! — донеслись до него слова верзилы.

Толстые, похожие на колонны, ноги двинулись вперед, а дьяволенок, подняв голову, уперся взглядом в спину вошедшего. Из-под белой шапочки на вытянутой эллипсом голове выбивалось несколько прядей курчавых светлых волос. Верзила повернулся, и дьяволенок увидел румяное лицо и лоснящийся нос странной формы: он напоминал плод водяного ореха, смазанный свиным жиром.

— Ну что, дети, наелись? — хитро улыбнулся верзила.

Большинство наелись, а некоторые сказали, что нет.

— Дорогие дети, — объявил верзила, — слишком много за один присест съедать нельзя, иначе можно запросто пищеварение нарушить. А теперь у нас забавы, идет?

Моргая глазами, дети молчали. Он хлопнул себя по голове:

— Эх, что это я! Ведь вы еще маленькие, не понимаете, что такое забавы. Идем на улицу играть в «коршуна и цыплят», хорошо?

Дети с радостными криками гурьбой двинулись за ним во двор. С явной неохотой вслед за всеми поплелся и дьяволенок.

Игра началась. На роль наседки длинноносый верзила выбрал дьяволенка — возможно, из-за его заметного алого одеяния, — а за ним выводком сгрудились остальные дети. Сам верзила изображал коршуна. Он махал руками-крыльями, как коршун в полете, таращил глаза, скалил зубы и странно клекотал.

Забив крыльями, коршун вдруг понесся над самой землей. Нос у него скрючился, почти касаясь тонкой верхней губы, глаза засверкали хищным блеском. Ни дать ни взять — жестокий хищник витает над головами детей черной тенью. Дьяволенок напряженно следил, как подрагивают его острые когти, когда он опускается на зеленый травяной ковер, поднимается в воздух, неторопливо играя с детьми и выжидая подходящий момент. Как и подобает настоящему хищнику, терпения ему не занимать. Инициатива всегда на стороне нападающего. А защищающийся постоянно напряжен и ни на миг не должен расслабляться.

И вот коршун молниеносно набрасывается на цыплят. Дьяволенок храбро устремляется в хвост своих рядов и, работая головой, ногтями и зубами, отбивает мальчонку, которого закогтил коршун. Бросившиеся от коршуна врассыпную дети пронзительно верещат от радости и страха. Дьяволенок одним прыжком ловко преграждает коршуну дорогу. Глаза у него горят еще ярче, чем у растерявшегося от удивления коршуна.

Еще одна атака — дьяволенок вновь бросается вперед, оставив за спиной выводок. Движения у него проворны и рассчитаны, совсем не как у ребенка. Коршун и оглянуться не успел, как дьяволенок уже добрался до его шеи. Длинноносого охватил настоящий страх. Казалось, к шее припал гигантский черный паук или летучая мышь-вампир с алыми перепонками между лап, и он отчаянно замотал головой, пытаясь сбросить мальчишку. Но напрасно, потому что когти дьяволенка уже вонзились ему в глаза. От невыносимой боли верзила утратил всякую способность к сопротивлению и с пронзительным воплем рухнул на траву как подкошенный.