Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

От виски у нее приятно потеплело внутри. Ребекка хрипловато рассмеялась.

— О да, не могу сказать, что благодаря им я любила его больше. Но на самом деле, я перестала его любить из-за того, что совершила сама.

— Как долго вы были женаты?

— Шестнадцать лет.

Он присвистнул.

— Довольно долгий срок.

— Поначалу все было прекрасно. Я очень любила Майло. Считала его своим спасителем.

— Вообще-то, каждый спасает себя сам, вы так не думаете?

— Теперь да. И я изо всех сил стараюсь.

Он улыбнулся, и от уголков его глаз разбежались лучики морщинок.

— Вот почему вы здесь, Ребекка? Искупаете грехи?

— Мне здесь нравится. Посмотрите вокруг — как красиво! А вот коттедж, где я жила прошлой осенью, — это действительно было наказание за грехи.

— То есть там было плохо?

Перед ее мысленным взором возник маленький каменный дом, гордый и одинокий.

— Коттедж стоял посреди пустоши, в Дербишире. В жуткой глуши. Я ездила туда с мужчиной по имени Гаррисон Грей. Он оказался настоящим предателем. Вспоминая наши отношения, я понимаю, что была нужна ему только из-за машины. — Ребекка пожала плечами. — Мы использовали друг друга — надо сказать, взаимно. Я была одинока, а он не умел водить. Так что наши отношения превратились в обоюдную эксплуатацию. Он бросил меня там и уехал, и я больше ничего о нем не слышала. Оставшись одна, я заболела бронхитом. Мне удалось добраться до Лондона, а когда я выздоровела, моя подруга Симона рассказала мне про ферму. Я очень люблю Симону. Мне нравится иметь подругу. С тех пор как я вышла замуж за Майло, у меня не было подруг. Похоже, я никогда ему полностью не доверяла.

Коннор подлил виски в ее стакан.

— Неверность не входит в список моих грехов. Масса других, но не этот. А как же ваш дом? Разве вы не могли остаться там?

— Я не размышляла, просто уехала. Боюсь, у меня есть склонность к излишнему драматизму.

— Мне всегда казалось, что у англичан с их внешней сдержанностью внутри должен кипеть огонь.

— У меня он и правда кипел, — негромко сказала она. Потом посмотрела на его стакан. — Вы почти ничего не выпили. Оставляете все мне.

— Дело в том, что в прошлом у меня были с этим проблемы. Я постоянно держу бутылку у себя в комнате — иногда могу не прикасаться к ней неделями, но она всегда на виду, в качестве напоминания.

— Напоминания о чем?

— О том, что со мной делает спиртное, если я позволяю ему взять над собой верх. Я могу кричать, драться и изрыгать проклятия. Возможно, в прошлом я был несчастлив, но это не оправдание. — Он затушил сигарету в пепельнице. — Именно это я имел в виду, когда сказал, что Ифе лучше без меня. Клянусь, я пальцем не тронул ни ее, ни ребенка, но иногда у меня внутри поднималась такая ярость, что я боялся сам себя. Я перестал сильно выпивать в тот день, когда уехал из Ирландии. Так что вы должны помочь мне прикончить остатки.

— Отличный виски.

— Для вас — только лучшее.

Солнце уже садилось; сквозь открытую дверь Ребекка видела длинные сине-зеленые тени деревьев.

— Я любила наш дом, — сказала она. — Он был в пяти милях от Оксфорда — восхитительное место. Когда-то там находилась мельница; в самом конце сада течет маленькая речка. Великолепные пейзажи — очень английские, в лучшем смысле этого слова. Дом был моим произведением искусства. Но после всего, что случилось, он показался мне настолько связанным с нашей прошлой жизнью, что я просто не могла там оставаться. Месяц назад дом был продан. Иногда я по нему скучаю, однако не так сильно, как боялась.

— Когда вы впервые приехали сюда, мне показалось, что вы не из тех, кто обычно останавливается в Мейфилде.

— Почему?

— Ну, у большинства из нас нет и гроша за душой.

Она вздохнула.

— Это правда, деньги у меня есть. Майло разделил средства, полученные от продажи дома, чтобы я могла купить себе подходящее жилье. Только куда мне ехать? Я попыталась жить в Лондоне, но мне совсем не понравилось. Раньше мы с Майло много развлекались. Он писатель, и уклад нашей жизни зависел от того, на какой стадии находится его новый роман. Долгие прогулки, когда обдумывается сюжет, тишина и покой, когда он пишет, облегчение и празднование после завершения книги. Когда мы расстались, я лишилась всего этого. Никак не могла найти себе применение. Пробовала жить за городом — тот печальный эксперимент с Гаррисоном. На самом деле, — Ребекка нахмурилась, — у меня был нервный срыв. Я никому об этом не говорила. «Бронхит» звучит гораздо респектабельнее. После этого я стала бояться подолгу оставаться наедине с собой.

— Когда вы оказались здесь, — сказал он, — у вас в глазах было отчаяние.

— Правда? Я изо всех сил цеплялась за жизнь. — Она отпила еще глоток виски. Ребекка понимала, что немного пьяна, но ничего не имела против. Она негромко произнесла: — С моих слов можно решить, что во всем виноват Майло, но это не так. Самое худшее произошло по моей вине.

— Вы не должны рассказывать мне, Ребекка, если не хотите. Если в вас говорит алкоголь и назавтра вы будете жалеть о своей откровенности.

— Я не буду жалеть.

Удивительно, но она и правда так думала. Коннор был тихий, сдержанный человек, и Ребекка чувствовала, что может довериться ему. Она задала Коннору тот же вопрос, что и седому мужчине, заглянувшему к ней в коттедж.

— Как вы думаете, если из-за вашего поступка происходит нечто ужасное, это ваша вина? Даже если вы этого совсем не хотели?

— Я не знаю. — Коннор медленно покачал головой. — Сложный вопрос. А вы как думаете?

— Я много об этом размышляла с тех пор, как приехала сюда, и пришла к заключению, что часть вины лежит на мне. — Она сделала глубокий вдох. — Полтора года назад я узнала, что у Майло роман. У него и раньше были романы, и они причинили мне немало страданий, но на этот раз вышло гораздо хуже, потому что та женщина родила ребенка — ребенка Майло. Он говорил, что не хотел этого ребенка. Говорил, что не хотел расставаться со мной. Мне казалось, я смогу его простить — нет, не так: мне хотелось победить. Но я была очень зла. Мой гнев — я не могу его описать.

— Как дикий зверь, — сказал Коннор. — Чудовище, которое хватает тебя за горло.

— Да. Именно так. Поэтому я позвонила ей — той девушке, любовнице Майло. Сказала, что она ему больше не нужна. Что он уже нашел другую.

— Это была правда?

— Нет. Я почувствовала, как она расстроилась, — мне было приятно. — Ребекка остановилась и отпила еще глоток виски. — Через несколько дней мне сообщили, что случилась авария. Та девушка, Тесса, и ребенок, сын Майло, попали в автокатастрофу. Она выжила, но ребенок погиб. Ему не было и трех месяцев.

— Боже всемогущий! — выдохнул Коннор.

— Авария произошла на оксфордской дороге. Тесса ехала в Оксфорд, я в этом уверена. Я все подсчитала — она выехала практически сразу после моего звонка. Она хотела повидаться с Майло, узнать, правда ли то, что я ей сказала. Она кинулась в Оксфорд из-за того, что я сообщила ей.