Уинифред Леннокс - Малышка Джинн

Редакция рада предложить читателям в серии «Панорама романов о любви» еще одно произведение Уинифред Леннокс. Для тех, кто еще не знаком с ее творчеством, сообщаем краткие сведения о писательнице.

У. Леннокс окончила престижный Оксфордский университет. Диплом бакалавра защитила по теме «Творчество Эзры Паунда», которого, несмотря на политические заблуждения, считает одним из крупнейших поэтов XX века.

В течение ряда лет работала в британских дипломатических миссиях в странах континентальной Европы, а также в США, свободно владеет французским, итальянским, немецким и шведским языками.

Первые романы Леннокс — «Венчание на Мальте» и «Знакомство в поезде» — не вызвали большого интереса ни у читающей публики, ни у критики. А вот третий, «В смятении чувств», получил хорошую прессу. Год его выхода в свет, 1989-й, Уинифред Леннокс считает датой своего рождения как писателя. В 1990 году она оставляет государственную службу и целиком посвящает себя литературному творчеству, ежегодно выпуская в свет не менее двух романов. Как правило, все они становятся бестселлерами.

Опыт работы во многих странах сослужил Леннокс-писательнице хорошую службу. Зная быт, нравы, обычаи людей разных регионов, она легко переносит действие своих произведений из одной страны в другую. Впрочем, она и сама сохранила тягу к перемене мест — проводя по несколько месяцев в году то в США и Канаде, то в Швеции, Италии или Голландии.

Уинифред Леннокс — для друзей — Винни — очень не любит, когда репортеры или обозреватели отделов светской хроники «суют нос в ее дела». Она никогда не распространяется о своей личной жизни. «Судите обо мне по моим книгам», — любит повторять писательница.

Ну что ж, так и поступим. Станем, вместе с постоянными читателями серии «Панорама романов о любви», судить о Винни Леннокс по ее книгам. Уверены, никто не будет разочарован.

— Ее украли! Ты слышишь меня? Ее украли! Я приехала в Хитроу, а ее уже нет! А утром... в газете... И ее фотография...

Он почувствовал, как кровь отлила от лица, от шеи и устремилась в солнечное сплетение. Казалось, она затопила все нутро, и он не знал, что делать. Боже мой, почему это случилось и почему именно сейчас, когда он разобрался в своих чувствах? Когда наконец понял то, что следовало понять раньше... гораздо раньше? Когда он нашел слова, которых до сих пор не находил?..

Он любит ее.

Он всегда будет любить ее.

— Выкуп они требуют просто немыслимый. Таких денег у нее нет и быть не может... Мы должны...

— Скажи, сколько. Я отдам столько, сколько они скажут!.. — кричал он в телефон, сжимая трубку так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Я отдам все ради нее...

Джинни Эвергрин, не открывая глаз, вытянула руку, взяла с тумбочки пульт управления и нажала кнопку. Телевизор тихо зашуршал, и на экране появилось мужское лицо. Крупным планом.

Она знала это лицо наизусть, видела его с закрытыми глазами. Не поднимая век, снова и снова любовалась им, находя что-то новое в движении бровей, в изгибе рта. Для нее не было изъянов в любимом лице, ей казалось, что даже уши Генри Мизерби совершенной, безупречной формы. Они идеально пропорциональны голове, как у породистой лайки, с которой охотятся на крупного зверя.

— Пора вставать, малышка Джинн, — сказала она себе, потом открыла глаза и улыбнулась ему. — Привет, милый.

Джинни почувствовала, каким горячим стало ее тело, как быстро понеслась кровь по венам, как сухо сделалось во рту. Ну почему так? Казалось бы, то, что становится ритуалом, не должно волновать, но тем не менее волнует, да еще как! Не отрываясь, она смотрела на экран, впитывая каждую черточку дорогого лица... Летний ветерок ненавязчиво ворошит его волосы цвета ржи.

Крупный план исчез, и Джинни принялась наблюдать, как напрягаются и расслабляются мышцы бедер Генри. Он бежит по аллее сада, то выныривая из тени, то снова скрываясь в ней. Мощные плечи напряжены, руки двигаются ритмично, ни одного лишнего движения. Ноги, обутые в сине-белые спортивные туфли, уверенно припечатывают гравийную дорожку. Шорты туго сидят на бедрах. Вот он повернулся к ней боком... Джинни с шумом втянула воздух и закрыла глаза. Что ж, пускай побегает, усмехнулась она, все равно никуда не денется.

Поразительная самоуверенность, одернула она себя.

Впрочем, как бы то ни было, но Генри Мизерби, сам того не подозревая, каждое утро с ней. Она об этом позаботилась, сняв его маленькой цифровой видеокамерой, и он ничего не заподозрил. Конечно, можно было попросить его позировать, Генри не отказался бы, но так интересней. Когда человек не знает, что его снимают, он настоящий, открытый, а ей он нужен именно такой.

И снова его лицо заполнило весь экран. Капельки пота сверкают на лбу — он хорошо потрудился. Четко очерченные светлые брови сошлись на переносице: гребля на каноэ — тяжелая работа. Нужно не только мастерство, но и сила. Генри отлично справляется! — похвалила его Джинни. Камера захватила кусочек берега. Ага, только что проплыл мимо Королевского колледжа, теперь «ныряет» под Математический мост! Его взгляд из-под необычно темных при ржаных волосах ресниц обращен вниз. Ясное дело, он смотрит на свою подружку. Как бы ей хотелось оказаться на ее месте! Ее? А с кем он сейчас? С кем из многочисленных поклонниц? — ехидно поинтересовалась у себя Джинни и почувствовала, как тоска сдавила сердце. Ну почему ее угораздило влюбиться в Генри Мизерби? Мало ли на свете парней? Дома, в Америке, их видимо-невидимо! Для чего ей этот англичанин, чужой уже по своей английской сути? Да, они оба говорят на английском языке, но какой разный этот английский! Сколько насмешек ей пришлось выслушать от истинных англичан за время учебы в Кембридже. Другое дело, что ее, Джинни Эвергрин, не так-то просто смутить разными выходками чопорных, самодостаточных англичан.

Но что она может сделать с собой, если сердце трепещет даже при упоминании имени Генри Мизерби?

Джинни шумно вздохнула и заставила себя улыбнуться. Она хочет стать его единственной подружкой.

И станет, обязательно станет! Она будет для Генри Мизерби больше, чем просто подружка.

А почему бы и нет?

Генри уплыл, экран замерцал серебристой рябью, а Джинни Эвергрин резко отбросила одеяло и спустила ноги с кровати. Маленькие, будто детские, ступни не доставали до бурой медвежьей шкуры, лежавшей возле кровати. Она соскользнула с края постели и утонула в колючем жестком тепле меха. Этого калифорнийского медведя-шатуна недавно застрелил отец неподалеку от горы Шаста и подарил ей, младшей дочери, по случаю приезда из Кембриджа, где она училась.