Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

— Обещаю тебе, что не буду обсуждать грязные подробности со старыми сплетницами из Сент-Эндрю.

— Не надо грубить мне, Ребекка.

— О нет, я просто констатировала факт.

Повисло напряженное молчание. В безмолвном гневе миссис Фейнлайт замерла в своем кресле. А потом внезапно воскликнула:

— Если бы у вас хотя бы был ребенок, мой внук! Тогда это еще имело бы какой-то смысл!

Охваченная яростью, Ребекка не могла больше сдерживаться.

— Ребенок? — повторила она. — Хочешь знать, почему у нас не было ребенка? Я тебе скажу! Потому что у меня не может быть детей! — Она сорвалась на крик. — Все эти годы мы были женаты и не предохранялись…

— Ребекка!

— …но ничего не произошло! Зато у Майло теперь есть ребенок, ты не знала этого, мама?

Миссис Фейнлайт казалась напуганной.

— Нет, — прошептала она.

— Так вот, у него родилась дочь. Он снова женился, полтора года назад. Я не говорила тебе, потому что знала, что ты станешь злорадствовать. Он женился на американке и сейчас преподает в американском университете. Его дочь зовут Хелен. Так что если у нас не было детей, то только по моей вине, а не из-за Майло. Все из-за меня!

Ребекка выбежала из оранжереи. Она сорвала с крючка свой жакет и бросилась из дома, усилием воли подавив желание с грохотом хлопнуть дверью.

За садом Хазердина начинались поля. Ребекка шла по краю кукурузного поля, ничего не видя перед собой, потому что слезы застилали ей глаза. Трясущимися руками она вытащила из кармана платок и высморкалась.

О втором браке Майло она узнала от него самого. Он написал ей и сообщил, что женился на девушке по имени Мона Грир, с которой познакомился в Бостоне, где читал цикл лекций. Ребекка предполагала, что Мона Грир была одной из его студенток.

О ребенке ей рассказал издатель Майло Роджер Фодэй. Они столкнулись с ним в «Хэтчерде», когда она заехала в Лондон навестить Симону Кембелл. «У Майло и Моны, — сообщил Роджер, — родилась дочь Хелен. Думаю, навряд ли вам хотелось бы узнать об этом, увидев обложку новой книги, — добавил он. — Правда, в последнее время дела у издательства идут неважно, да и последние два романа Майло, боюсь, не слишком удались».

Ребенок. Дочь. Хелен Райкрофт. Ребекка убеждала себя, что ее это не касается. У них с Майло больше нет ничего общего. Как типично для него — бросить все и сбежать в Америку, когда дома из-за войны стало тяжелее жить.

Сейчас, шагая по краю поля, Ребекка пыталась понять, злится она на Майло или нет. У него была престижная работа в американском университете, молодая жена и маленькая дочь. Еще один ребенок вместо того, утраченного. Она до сих пор брела вслепую, а у Майло уже сложилась новая жизнь. Что у нее есть — ничего.

Ребекка прошла через рощицу и оказалась на проселке, по обеим сторонам которого росли жимолость и дикие розы. Дождей не было уже целую неделю, и глубокие колеи в земле высохли и затвердели. Ребекка шла быстро, ощущая, как ее боль и жалость к себе с каждым шагом слабеют, отступают. Все-таки кое-что у нее есть, и немало: есть занятие, есть искусство, которое увлекает ее все больше. Она любит свою сестру, любит своих друзей. У нее есть их переписка с Коннором, которой она очень дорожит. Да, она не знает, что сулит ей будущее, — но кто вообще может это знать? Тем более в такое время, которое выпало на их долю.

Что же касается матери… Возможно — почему бы нет, — что мать с самого начала видела в Майло те недостатки, которых она сама долгое время не могла разглядеть. Точно так же вполне возможно, что ее язвительные замечания вызваны желанием защитить дочь — что под желчностью и раздражительностью таится любовь. Ребекка посмотрела на часы. Четверть седьмого. Что ее ангел посоветовал бы сейчас сделать? Она попыталась представить его лицо, его добрую, ласковую улыбку. Наверняка он сказал бы ей, что нужно возвращаться домой и приготовить ужин, подумала Ребекка. А потом — продолжать стараться, даже если они с матерью постоянно действуют друг другу на нервы.

Медленно, не торопясь, она прошла обратно по проселку, через рощу и по краю поля, а потом через калитку в сад.

Миссис Фейнлайт стояла на кухне у раковины, повязав фартук, и чистила картошку. Когда Ребекка открыла дверь, она обернулась.

— Я решила немного тебе помочь.

Ребекка расценила ее слова как предложение перемирия.

— Спасибо, мама, — сказала она. — Смотри только не устань.

Она сняла жакет и повесила на крючок. Потом обваляла в муке макрель и нарезала салат. Они вместе работали, стоя на кухне бок о бок. Через несколько минут мать внезапно сказала:

— Картошка как резиновая. В последнее время у мистера Райта овощи стали совсем никудышными.

А Ребекка ответила:

— Я подумала, что могу вскопать для тебя маленький огород, мама. Рядом с угольным сараем полно места, а Мюриель будет заглядывать к тебе и пропалывать грядки, когда я уеду в Мейфилд.

Позже, когда миссис Фейнлайт улеглась в кровать, Ребекка расположилась за кухонным столом и стала рисовать полевые цветы, которые сорвала по пути домой. Она выпила немного шерри, приняла таблетку аспирина и почувствовала себя гораздо лучше. Карандаш тихонько шелестел по бумаге, дом окутывали летние сумерки, дверь кухни была открыта, и до Ребекки долетали звуки далекой музыки из чьего-то радиоприемника, плывшие над тихими садами.

Квартира Макса находилась над зеленной лавкой на Фирс-стрит. Этажом выше на лестничной площадке маленький мальчик катал игрушечный паровозик: он стоял на коленях и с серьезным видом, пыхтя, подталкивал его вперед.

Фредди постучала в дверь Макса.

— Это я! Я знаю, что ты здесь. — Ответа не последовало, поэтому она постучала снова, еще громче. — Макс! Открой дверь!

Она услышала, как он открывает задвижку. Малыш схватил свой паровоз и побежал по лестнице вниз.

Дверь распахнулась. Макс, разъяренный, стоял на пороге.

— Пришла шпионить за мной?

— Я пришла посмотреть, как ты.

— Ну, как видишь, я в полном порядке.

Он попытался захлопнуть дверь, но Фредди всунула в щель ногу. Сквозь эту щель она могла видеть его комнату: книги, бумаги и одежду, разбросанные по полу, и пустые бутылки на столе.

— Ну да, — язвительно сказала она. — Значит, в полном порядке! Ты ужасно выглядишь, Макс.

— Уходи, Фредди. Найти кого-нибудь другого, над кем квохтать.

— Макс!

— Уходи.

— Я не уйду.

Он прищурил глаза.

— Я так понимаю, это что-то вроде визита жалости?

— Рей рассказал мне, что вы с Марсель расстались.

— Я уверен, ты прекрасно знаешь, что мы не расстались. Марсель бросила меня. — Макс поджал губы. Взгляд его глаз в красных прожилках был презрительным. — Временами ты напоминаешь мне Тессу. Ты точно так же неспособна смотреть фактам в лицо.