Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

На вилле ничего не было известно о судьбе Гвидо или Сандро.

Однажды утром в дверь больницы постучался австрийский военнопленный. Его звали Сэм Роббинс; у него была высокая температура и открытая рана на боку — след от колючей проволоки, которой он поранился, когда бежал из лагеря. Фаустина промыла рану и наложила ему повязку; они устроили Сэма на верхнем этаже виллы.

Каждый итальянец, в доме которого оказался военнопленный, должен был в двадцать четыре часа уведомить об этом германскую комендатуру, иначе ему грозил военно-полевой суд. Однажды, когда Сэму было особенно плохо, Тесса помогала Оливии перестелить ему постель.

— Почему вы заботитесь обо мне? — внезапно спросил Оливию Сэм. — Вас же могут за это расстрелять!

Оливия разгладила вышитую оборку на наволочке.

— Потому что ты тоже чей-то сын, — ответила она. — Я делаю это потому, что где-то другая мать, возможно, так же заботится о моем.

Мужчина шел по тропинке, пересекавшей дорогу, которая вела к вилле. Он был высокий, поджарый, с волосами цвета соломы и красным от солнца лицом, нос у него шелушился. На мужчине было поношенное, заплатанное пальто, тяжелые башмаки и рваные брюки. Кто он — дезертир, а может, сбежавший военнопленный? Или фашистский шпион?

Внезапно он остановился и сказал:

— Здравствуйте, Тесса.

Тесса замерла. Светловолосый незнакомец шел ей навстречу, широко улыбаясь, протягивая руки.

— Десмонд Фицджеральд, — сказал он. — Друг Падди. Помните меня?

«Десмонд Фицджеральд… Друг Падди». Тесса воскликнула: «Мирабель!» — и тут же зажала ладонями рот.

— Это было сто лет назад — Джулиан тогда чуть не подрался с Максом. А я проиграл целое состояние на скачках, — со вздохом добавил Десмонд. — Потом поехал на вечеринку в честь дня рождения одного парня, с которым встречалась моя сестра — там была пирамида из бокалов с шампанским, и кто-то ее уронил, а я здорово поранил ногу осколком. Хромал потом целую неделю. Потрясающий вечер.

Она обняла его.

— Я так рада вас видеть! Но что, ради всего святого, вы здесь делаете, Десмонд?

— Я в бегах. — Похоже, он ужасно гордился собой. — А вы?

— Я здесь живу, — ответила она.

Тесса спросила, не хочет ли он позавтракать, и он ответил, что смертельно проголодался, не ел уже больше суток, так что они направились к вилле. По пути Десмонд рассказал ей свою историю: как он служил в кавалерии, а больше года назад попал в плен при Тобруке. Его перевезли в Италию и поместили в лагерь между Флоренцией и Болоньей.

— Неплохое местечко, — философски заметил он. — Некоторые охранники были вполне сносными ребятами, но кормили отвратительно. Впрочем, не хуже, чем в школе.

После капитуляции охранники предупредили заключенных, что лагерь будет передан под контроль германских войск.

— Так что мы проделали дыру в колючей проволоке и сбежали, — рассказывал Десмонд. — Никому не хотелось провести остаток войны в Фатерлянде.

Часть пленников поймали на следующий день, однако Десмонд с приятелем отправились на юг, планируя присоединиться к союзническим войскам. Его спутник вывихнул лодыжку, поскользнувшись в овраге, и, хотя пытался идти, опираясь на импровизированный костыль, в конце концов они решили расстаться — друга Десмонда укрыли крестьяне на ферме.

Десмонд продолжил путь один. Иногда ему везло, и он мог подремать в телеге с сеном, трясущейся по ухабистым сельским проселкам, но в основном он шел пешком, предпочитая уединенные тропинки широким дорогам и стучась в двери фермерских домов и сараев, где ему давали поесть и предоставляли ночлег. На некоторых фермах он задерживался по нескольку дней, помогая хозяевам в поле; когда пора было уходить, ему указывали безопасную дорогу и советовали, у кого остановиться на следующую ночь. «Конечно, старый сукин сын до ужаса прижимист и попробует подсунуть вам свое самое кислое вино, зато его жена отлично готовит. Держитесь подальше от этого места, у владельца связи с фашистами». Несколько раз ему удавалось чудом избежать опасности: днем раньше он нырнул в реку как раз вовремя, чтобы спрятаться от колонны немецких солдат.

— Они тут повсюду, — сказал Десмонд. — Целые толпы.

Идя рядом с Десмондом, Тесса время от времени посматривала на него, не в силах поверить, что он действительно здесь. Десмонд Фицджеральд был частицей ее старой жизни, которая за годы, проведенные в Италии, стала казаться ей ужасно далекой, почти нереальной.

Видимо, у него возникло схожее чувство. Ухмыльнувшись, Десмонд покачал головой.

— До сих пор не могу поверить — Тесса Николсон, в чертовой Италии. Как долго вы здесь?

Она рассказала. Они уже подходили к вилле; Тесса заметила, что Десмонд нахмурил брови.

— В чем дело? — спросила она.

— Значит, вы не слышали про старину Падди?

Сердце ее упало. Тесса покачала головой.

— Его сбили во время битвы за Британию. В сентябре 1940. Самолет загорелся и упал в море. — Десмонд почесал пальцем шелушащийся нос. — Мне очень жаль. Ненавижу сообщать людям плохие новости. Он погиб мгновенно — если вас это утешит.

Она подумала: «О Падди!» Ей вспомнился их полет в Париж, и как она вскрикивала от удовольствия, когда самолет подпрыгивал на взлетной полосе аэропорта Ле Бурже. Вспомнилась горячность Падди, его любовь к жизни и вспыльчивый нрав — как он однажды напился и насмехался над другими гостями, как при ней подрался в пабе. Как он радовался, когда с бешеной скоростью мчался на автомобиле по пустой дороге, каким на удивление нежным и внимательным оказался любовником.

То были последствия ее бегства — она оказалась вдалеке от всех, кого любила. Что произошло с остальными ее английскими друзьями? Хотя логика подсказывала ей, что их жизнь, как и у нее, сильно переменилась, в глубине души она предпочитала представлять их себе такими, какими знала много лет назад. Она замуровала себя в замке, от которого у нее не было ключей. Что угодно могло случиться за это время.

На вилле, в кухне, Тесса накрыла для Десмонда завтрак. Заваривая кофе, она расспрашивала его об остальных: о Рее, Максе, Джулиане и, конечно, Фредди.

Десмонд ничего о них не знал. Они вращались в разных кругах. Правда, выяснилось, что несколько общих друзей у них все же было. Кого-то убили в Дюнкерке, еще одна девушка, манекенщица, вместе с маленькой дочкой погибла при бомбежке. Лондон уже не тот, хотя там по-прежнему можно славно повеселиться.

Потом они заговорили о войне. Он сказал:

— Боюсь, нам предстоит еще тяжкий и долгий путь. Приближается зима — с ее приходом вести военные действия станет еще сложнее.

Десмонд собирался покинуть виллу завтра рано утром. Чем скорей он будет идти, тем больше у него шансов присоединиться к союзникам. Вражеские войска концентрируются на юге, скоро через них будет не прорваться.