Джудит Леннокс - Возвращение во Флоренцию

— Убегая из казармы, я отдавал себе отчет, что дезертирую и от нее тоже.

Тесса снова взяла со стола тарелку и ложку.

— Постарайся поесть еще немного. Чем больше ты будешь есть, тем быстрее к тебе вернутся силы.

Она рассказала ему о записке Сандро, выброшенной из окна вагона.

— Теперь мы знаем, что он жив.

— Был жив, тогда. — На лице Гвидо мелькнула злоба. — Сандро никогда не годился в солдаты.

— А ты?

Он хотел было пожать плечами, но поморщился от боли в плече.

— Поначалу мне даже нравилось. Но потом меня стало тошнить от войны. Я предпочитаю ясность и порядок, а война по большей части — это кровавая неразбериха.

— Тише, — прошептала она. — Постарайся не думать об этом.

Он посмотрел в окно.

— Мальчишками мы с Сандро, — мягко заговорил Гвидо, — часто играли в здешних лесах. Однажды мы заблудились. Бабушка послала людей искать нас. Нас нашли только к полуночи. Став постарше, мы изучили каждую дорожку и каждое дерево в этом лесу. Могли свободно ходить по нему даже в темноте.

Он снова откинулся на подушки и закрыл глаза. Тесса знала, что могла бы по памяти нарисовать его портрет — выступающие скулы, изгиб подбородка… Она накрыла его руку своей и стала смотреть, как поднимается и опускается его грудь.

— Поначалу, — рассказывал Гвидо, — убежав из казармы, я считал, что поступлю вполне разумно, если спрячусь среди холмов и подожду, пока все уляжется. Но в глубине души я уже тогда понимал, что чем дольше стану выжидать, тем труднее мне будет потом добраться на юг. Поэтому в конце концов я остался там, где был. Мне попадалось множество людей вроде меня, дезертиров, скрывающихся от преследований. Постепенно нас набралось несколько дюжин. Зима выдалась особенно холодная. Мы строили хижины, но нам приходилось следить за тем, чтобы кто-нибудь не заметил дым от костра. Да и хворост отыскать было нелегко.

Он улыбнулся, глядя на Тессу.

— Когда шел снег, я мечтал о том, чтобы оказаться здесь, в Бельканто, в разгар лета. Представлял, как лежу под солнышком на траве — почти как сейчас. А потом, благодарение господу, пришла весна. Нам повезло — мы обнаружили склад боеприпасов и обзавелись оружием и взрывчаткой. Динамитом мы подрывали железнодорожные пути, а один раз даже поезд с вражескими солдатами. Через некоторое время стало ясно, что эффективнее будет действовать небольшими группами. Мы устраивали засады, перерезали телефонные провода. Всех, кого убивали, мы обязательно хоронили, потому что, если отсутствовали мертвые тела, вероятность расправы была меньше. Но тут я заболел. У меня начался кашель, который никак не хотел проходить. Мы все обессилели и практически голодали. Я не хотел быть обузой для остальных. Очень глупо с моей стороны — я представлял угрозу не только для себя, но и для других.

— А потом? — спросила она. — Что с тобой случилось, Гвидо?

— Кто-то предложил взорвать мост. Я выступил против — мост наверняка хорошо охраняли, а у нас не хватало оружия, — но в конце концов мы отправились на вылазку. Это стало настоящей катастрофой. Силы противника значительно превосходили наши, у нас не было ни малейшего шанса. Меня ранили в плечо, нескольких человек убили, многих захватили в плен, что означает, по сути, смертный приговор. Мы больше не могли скрываться в холмах, поэтому решили разделиться. Пара товарищей решились помочь мне добраться на юг. Без них я бы ни за что не проделал такой путь.

Он надолго замолк; Тесса решила, что Гвидо заснул. Однако он сказал:

— Я говорил, что мечтал оказаться здесь. Но были у меня и другие мечты. Я вспоминал ту ночь во дворе, когда мы сидели и слушали гром. Я видел тебя своим мысленным взором. Я пытался в точности припомнить, как ты выглядела и что говорила. Только финал у меня получался другой. В моих мечтах ты не покинула меня, Тесса. Ты осталась со мной под сводами галереи, и мы сидели обнявшись, глядя на дождь.

Тесса прилегла рядом с ним на раскладушку, устроив голову на его здоровом плече. Она слышала стук его сердца, и от этого ее собственное стало биться ровнее. Она прикрыла глаза, и весь мир сосредоточился для нее в звуке его дыхания.

Фаустина сказала, что легкие у Гвидо чистые, а рана на плече заживает хорошо. Гвидо измерял свои возвращающиеся силы расстоянием, которое способен был пройти. В первый раз он два раза обошел вокруг домика. Потом ему пришлось лечь на кровать — сердце выпрыгивало у него из груди, на лбу выступил пот. На следующий день он дошел до леса и прогулялся по тропинке, петляющей между деревьями.

Иногда у них над головами кружили самолеты, издалека долетало эхо взрывов, а из сине-зеленой дымки на горизонте в небо поднимались столбы черного дыма. Тесса и Гвидо любили лежать на прогалине в лесу, в пятнистой тени листьев и веток. Они могли проводить там по многу часов, просто целуясь и касаясь друг друга. Она уже забыла, что поцелуи могут быть разными — как цвета радуги. Нежные поцелуи, голодные поцелуи и поцелуи, от которых все вспыхивает внутри. Поцелуи неуловимые и легкие, как прикосновение пуховки, скользящей по коже.

Они целовались, словно подростки, думала она. Подростки, не осмеливающиеся сделать следующий шаг. Подростки, которым кажется, что у них впереди еще целая жизнь.

Стоило сделать несколько шагов в глубь леса, и листья образовывали у них над головами плотную зеленую крышу, сквозь которую кое-где просвечивало небо. Землю выстилал густой подлесок; шиповник и другие кустарники вставали на пути непроходимой стеной.

Гвидо знал все тропинки, вившиеся по лесу, зеленые туннели из листьев, веток и кустов. Он знал, где неподалеку от хижины находился крутой обрыв. На его вершине пробивались молодые деревца, плющ отчаянно цеплялся за крошечные клочки земли. Гвидо вел ее за руку, показывая путь. На вершине обрыва, в березовой роще, они опять целовались.

Они уже шли назад к ферме, когда вдруг услышали голоса. Рука Гвидо окаменела у нее на запястье. Они замерли на месте, неподвижные, словно деревья.

Трое мужчин в серой полевой форме шли к домику по склону холма. Гвидо приложил палец к губам. «Не двигайся», — прошептал он. Тесса жалела, что надела розовую блузку — ярко-розовую, как у Скиапарелли. Такой цвет не встречается в лесу; что если кто-нибудь из них заметит ее среди деревьев?

Немцы зашли в домик. До Тессы донеслись их радостные возгласы. Какой-то солдат вышел на крыльцо — в одной руке он держал бутылку вина, а в другой большой ломоть хлеба. Он присел на верхнюю ступеньку и начал есть. Солдат был молодой, светловолосый, его форма — изношенная и грязная. Следом за ним показались остальные, нагруженные продуктами; они расселись на траве перед домиком, на опушке. Тесса ощущала запах табака от их сигарет. От неподвижного стояния все ее тело ныло.