Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

Утром злой голос Зинаиды Юрьевны. Жестокий разнос: белье не стирано, постели не убраны, пол не мыт, ковры не пропылесосены. Квартира это или вокзал? Она не позволит образцовую квартиру утопить в грязи, сегодня же вышвырнет обеих невесток за дверь. Лентяйки, лежебоки, палец о палец. Подняла бурю. Держать свою позицию, не вступать в пререкания. Надежда, наоборот, дает отпор. У них бой. Одна кричит и другая кричит, ничуть не слабей. Квартира полна крика. Стоят друг против друга, подбоченясь, и орут, применяя крепкие выражения. Лютость двух волчиц в одной клетке, бьющихся насмерть. Наорясь до хрипа, истощив ярость, мирно, бок о бок, как ничего не бывало, трутся на кухне, готовят сообща обед и беседуют. Надежда с тех пор, как живет в этой семье, на таком корме, сделалась еще краше: раздалась вширь, бедра округлились, щеки-яблоки, кожа-шелк, лощеная, пышнотелая. Ленечка называет ее «тёлка». Любо-дорого посмотреть, когда они танцуют. Случается, где-нибудь в компании, в ресторане, под тихую, плавную музыку. Надежда не любит быстрых, резких танцев. Она движется грациозно, лунатически, опустив веки, положив свои полные, белые руки на плечи Ленечки, томная, нежная, умирающий лебедь. Она любит Ленечку без памяти, это видно. Безвольная глина в его руках. Он может лепить из нее, что хочет, она умрет у его ног… Ленечка танцует прекрасно, он учился в танцевальной школе. Борис тоже хорошо танцует, но до младшего брата ему далеко, далеко.

Надежда теперь заменяет тестя: в качестве грузчика тащит тяжелые сумки с базы Зинаиды Юрьевны. Фармацевтический техникум она окончила, ее взяли в лучшую аптеку в Петергофе, но проработала она там всего ничего. Там мало платят. Зинаида Юрьевна взяла ее к себе на базу бухгалтером. Сергей Сергеич отнесся с полным безразличием к облегчению своих семейных обязанностей. На три летних месяца его завхозовское присутствие в школе не требуется. Летом он устраивается на другую работу, в Нижнем парке, у фонтанов. Работа, что называется, не бей лежачего. Сергей Сергеич сидит в будочке, спрятанной за кустами, и когда гуляющие, не подозревая о подвохе, опускаются на скамейку отдохнуть или встают под грибок защитить свою голову от палящих солнечных лучей, он нажимает педаль, и включенный фонтан окатывает струями обманутых ротозеев. Иногда его навещает Ленечка. Летом он тут, у каскадов, промышляет по своим делам. Приносит отцу бутылку вина и что-нибудь перекусить. Пока отец прикладывается к горлышку, сын заменяет его место у педали, поджидая олухов, чтоб освежить их водичкой. Позабавясь, уходит, насвистывая. Заглядывает к отцу и дочь — просить денег. У нее трудности, у Ирины, у этой статной, белокурой девушки. Закончив школу, сразу же выскочила замуж за некоего Крашевского. Крашевский одно время водился с Ленечкой и его компанией, но за бандита его никто не принимает, во всяком случае, не слышно, чтобы он был в чем-то замешан, этот прилизанный полячок. Сидит себе, на гитаре тренькает. Играет он артистически и песни поет великолепно, бархатным тенором. Особенно блатные. Гол как сокол, живет вольным художником. Носит длинные, до плеч, каштановые волосы, пышные, блестящие, завивающиеся кольцами на концах. Он за своими волосами ухаживает, как ни одна женщина не ухаживает: каждый день моет дорогим шампунем, сушит и расчесывает перед зеркалом, посвящая этому занятию весь вечер. У него есть набор расчесок и гребней разной формы и частоты зубчиков. Ходит Крашевский в вельветовых штанах и куртке, на жизнь зарабатывает, рисуя афишки для кинотеатров.

Ленечка пришел домой мрачный. Необычно для него так рано приходить, десяти нет. Лег спать. И вся семья стала укладываться. За окном зашумело, ливень, там открыли краники на всю ночь, у этих черных, неотвратимых туч. Грянул удар грома, так оглушительно, как будто не снаружи, а прямо здесь, в комнате. Молния, блеснув, прильнула к окну — гигантский ночной мотылек. Маленькая Клара заплакала. Борис на этот раз не кричал на нее: «Убью!» Грозовое электричество действует на него гнетуще. Через час стихло, гроза ушла, душно. Открыли окно, свежесть и запах мокрых берез из парка. И тут — звонок. Это звонок в дверь. Требовательный, троекратный. Вот еще новость! Ночной звонок. Вздрогнула, как всегда, когда в квартиру входит свекровь. Но свекровь здесь: накинув халат, идет отворять. Спрашивает — кто такие. Ей ответили. Нельзя не открыть им, нельзя не впустить этих незваных гостей. Они пришли исполнить закон, эти люди, они облечены властью. По Ленечкину душу пришли. Обыск. Ордер на арест. Зинаида Юрьевна не в силах им помешать, она беспомощна что-либо сделать, тут ее икра не поможет. Приказано всем оставаться на местах. Гости разошлись по квартире. Переворошили все вещи, обшарили все углы. Даже в вентиляционное отверстие на кухне лазили. Капитальный шмон. Они искали кортик, морской кортик. И они его нашли. На шкафу Сергея Сергеича. В этом шкафу хранится его лётный и охотничий хлам, с которым он не может расстаться. Ленечке замкнули на руках наручники. Натворил он делишек: учинил разбой, избил и ограбил заслуженного моряка, капитана третьего ранга. Попросили следовать вперед. Арестованный, опустив свою коротко стриженую голову, в сопровождении стражей, направился к выходу. «Замели нашего Лёнчика, — сказал Борис. — Не пойму, зачем он этот чертов кортик домой приволок?»

Семья в столбняке, в себя не прийти. Надежда бледная, как надгробный мрамор. Она на четвертом месяце беременности.

После ареста Ленечки словно солнце померкло. Все как-то притихли, пришибленные событием. В квартире пусто.

Зинаида Юрьевна хлопотала по делу Лёни. Некогда ей теперь готовить пищу для семьи. Уходит засветло, возвращается затемно. Использует все свои связи. Один раз ей удалось спасти сына от тюрьмы. Но теперь дело серьезней. Ее усилия зря. Ничего нельзя сделать, объяснили ей, происшествие слишком громкое.

Лёня сидит в Крестах в ожидании суда, его водят на допросы.

В январе Надежда благополучно разрешилась от бремени и родила сына. Еще один Корманов появился на свет. Маленький хулиган. Первое, что он сделал, явясь в мир, это помочился на халат держащей его акушерки. Зинаида Юрьевна и Надежда поехали в Кресты — показать ребенка отцу. Но Лёня остался равнодушен от лицезрения младенца. Рождение сына не вызвало у него радости. Это тюремное свидание его тяготило. Сам прервал, шагнул к двери. Его камера ждет, там ему веселей, чем с посетившими его женщинами, матерью и женой. «Привет всем!» — бросил на прощание.

Ленечку приговорили к трем годам.

У Сергея Сергеича инсульт. Утром собрался на работу, нагнулся зашнуровать ботинок и рухнул. Вечером нашли у входной двери. Пролежал весь день с незашнурованным ботинком на левой ноге. На похороны приехали две его сестры-татарки из Оренбурга. Со старшей из сестер переписывались. Зинаида Юрьевна ради забавы иногда читала вслух. Уморительные письмишки. Мат-перемат. Все послания начинались одинаково: «Зинка! Здравствуй, старая…!»