Вячеслав Овсянников - Одна ночь (сборник)

На поминках старшая сестра во всеуслышание обвинила Зинаиду Юрьевну в смерти Сергея Сергеича: это она ухайдокала своего мужа тем, что заставляла его таскать неподъемные сумки с продуктами. Вот и надорвался.

Жизнь продолжается. У Кормановых звучит музыка. Маленькая Клара разучивает гаммы. Зинаида Юрьевна проявила заботу о будущем своей внучки: устроила в ту самую музыкальную школу над ее базой на втором этаже и сама утром ее туда отводит. Купила пианино. Прекрасное пианино, темно-вишневого цвета, фабрики «Красный октябрь». Музыка — это культурно. Также культурно, как книги. Играть на пианино — признак принадлежности к образованному обществу. Клара водружена на высокий, взвинченный до упора стульчик. Но этого недостаточно: подкладывается подушка в плюшевом чехле. Пальчики Клары едва достают до клавиш. Не беда. Дни идут, Клара растет. Скоро у Кормановых будут давать домашние концерты.

Заботы Зинаиды Юрьевны распространяются и на другого маленького Корманова. Не забыт и внук, названный Робертом. Имя красивое, заграничное, это Зинаида Юрьевна настояла так назвать внука. В выборе имени для внучки тоже была ее воля. Персональная однокомнатная квартира, недавно полученная за заслуги перед отечеством, передана Ленечке и его семье. Надежда с сыном переселились туда. Питаются они хорошо, продукты с базы Зинаиды Юрьевны поступают и на эту квартиру. Внук Роберт должен вырасти таким же рослым, сильным и красивым, как его отец, дядя и тетка.

Жизнь с Борисом, этим чудо-мужчиной — печальное недоразумение. И дом на Озерковой улице, когда подходишь к нему и видишь его, теперь вызывает тягостное чувство. Подальше бы от него, как можно дальше, и минуты бы в нем не быть. А на работу по-прежнему вместе, маршрут тот же. Фабрика трудится день и ночь, гул ее цехов слышен с Гороховой. В проходной контролеры: кто опоздал. Успеть к девяти. В отделе горит свет. Начальник приходит первым. Юргис больше не возит к заливу, других возит. В отделе новый механик — Алексей. Он тут временно, он моряк, судовой механик; здесь, на фабрике не собирается надолго бросать якорь. Застрять тут не в его планах. Нет, нет. Вот отсидится, пока взыскание снимут, опять пустят в море, и рванет в рейс на полгодика, куда-нибудь в Сингапур — деньги делать. Это его, Алексея, любимая поговорка: «Надо деньги делать». А тут, на их пыльном производстве, только сумасшедшие могут за гроши свою молодую жизнь губить. Почему бы и ей не рвануть отсюда? Может устроить поварихой на судно.

Три года — пустяшный срок. Вернулся Лёнечка. Не узнать. Шире в плечах, поплотнел, заматерел. Вернулся он в начале октября, на нем дорогой кожаный плащ по сезону, длинный до пят, расстегнут на все пуговицы, показывает клетчатую подкладку. Контрабандный плащик, по блату, с таможни, откуда же еще? Без шарфа, с голой шеей, с открытой грудью, головным убором тоже брезгуем. Стрижечка, улыбочка прежние, ступаем также мягко, пружинисто, полны мужества и силы, тигр уссурийский. Тот Ленечка, да не тот. За три года повысился в достоинстве и звании. Солидность теперь в нем, вид власть имеющего. Теперь он авторитет, теперь он пахан! Весь Петергоф в рог согнет!

Показался на минутку на Озерковой улице — и к Надежде. Надежда верно ждала его все три года, никто не скажет о ней что-нибудь осудительное. Чиста, как ангел, ни пятнышка на ее имени.

Сам содержит семью, в материнской помощи не нуждается. Нашел работу. Теперь он бригадир могильщиков на петергофском кладбище. Говорят, прежний бригадир был обнаружен с пробитой головой в свежевырытой яме. Еще говорят, что его свои же могильщики порешили, недовольные его правлением. Как бы то ни было, теперь Ленечка на кладбище командует. Процветает, пальцы в перстнях. Отцу поставил памятник из черного мрамора. Колоссальный памятничек, возвышается над всем кладбищем. В виде боевого самолета.

Ленечка и брата к себе переманил. Что ему в его КБ? Медом намазано? Самый паршивый могильщик у него в бригаде зарабатывает в десять раз больше, чем их директор. Борис недолго думал. Действительно: что ему чертежные линейки и ватманы? Перешел к Ленечке в могильщики и вполне доволен судьбой. Бросил архитектурный институт, недоучась последний год.

Борис трезв, ходит в ватнике и резиновых сапогах. От каждодневного орудования заступом окреп, поздоровел. Работа на ветру и на солнце, ярче выделяются на этом огрубелом лице голубые глаза. Ничуть не сожалеет. У них на кладбище свой домик из кирпича. И печка, и топчаны. Жить можно с комфортом, и осенью, и зимой, и в любую погоду. Тут они переодеваются, обедают, режутся в карты в передышки между рытьем могил и установлением памятников. Выпивок Лёня не позволяет, ни капли спиртного. Сухой закон.

Знак этого сухого закона — поставленный кверху дном на столе в их домике символический стакан.

Так и до лета дожили. Борис оставляет в домике свой заступ и измазанную глиной рабочую одежду, переодевается во все чистое и, элегантный, неотразимый, идет пешочком домой. И о чем он думает по дороге, этот голубоглазый принц, краса Петергофа? Думает: не мешало б искупаться, смыть кладбищенскую пыль с тела. Сворачивает в Английский парк. Аккуратно, стопочкой складывает на берегу одежду. Остается в импозантных, импортных плавках с ремешком и кармашками. Годы не испортили его фигуру. Юный атлет! Все тот же, как в день свадьбы. Аполлон, да и только! Поставь его вместо статуи на пьедестал у каскадов, и он затмит все скульптуры в саду. С разбегу — бух в пруд вниз головой, брызги во все стороны. Под водой долго плывет с открытыми глазами. Он любит плавать, рыба, а не человек. Дельфин, тритон, вода — его стихия. Перед армией он занимался плаванием, был отличным пловцом, побеждал на соревнованиях. Был даже чемпионом области среди юношества. Играл в водное поло. Легкие у него все еще могучие, грудная клетка широкая, он может держать дыхание долго-долго, чуть не десять минут… Вынырнув у противоположного берега пруда, слышит возгласы восторга. Его встречают аплодисментами. Тут, оказывается, его старые друзья и толпа прудовых наяд. Перезрелые, не в его вкусе. Он предпочитает шестнадцатилетних школьниц из музыкальной школы над базой мамаши. Всех перебрал. Говорят, теперь у него некая Нина, и у этой Нины округлился животик.

Юргис автоматизировал расчет тканей в настил. Огромная экономия. Едут со всей страны перенять опыт. В отделе заменяется устаревшая техника, появилась электронно-вычислительная машина «Минск». Юргиса ценит главный инженер Виноградова. Она вернулась из командировки в Италию, привезла великолепный мужской костюм, распотрошила до ниточки — узнать, как сшит. Теперь по этому образцу шьют на фабрике сногсшибательные костюмы.