Хани Накшабанди - Одна ночь в Дубае

Два часа она прогуливалась по магазинам башни, рассматривая вещи всех мировых марок. Ей казалось, что владельцы этих блестящих имен ходят где-то рядом. Она спрашивала: те, кого мы считаем популярными, кто живет в окружении толпы, они так же одиноки, как обычные люди? Она была твердо убеждена в том, что Эфтаб счастливее в своей простой жизни и гордится тем, что делает. Она замедлила шаг, наблюдая за движением людей вокруг себя. В этот будний день в центре не было столпотворения, либо он был настолько огромен, что в его галереях любое количество покупателей казалось ничтожным. Ее внимание привлек симпатичный мужчина, который шел навстречу. Она спросила себя: может ли он быть похож на Я? На ходу она стала читать по лицам и искала среди них одно-единственное с чертами человека, с которым она хотела бы быть. В который раз она спрашивала: стоил ли человек, с которым она будет в будущем такого долгого ожидания? Если она и думала о чем-либо во время этой прогулки, то о вопросе, который хотела задать Я: «Чего ты хочешь от меня? Страстной ночи? Я не женщина на одну ночь».

Через несколько минут она остановилась перед огромным аквариумом на цокольном этаже «Дубай-молла» под серебряной башней, верхушка которой скрывалась в сизых облаках. У аквариума толпилась группа людей, любующихся рыбами, которые плавали, будто птицы, парящие в небе: акула длиной больше трех метров бок о бок с маленькими разноцветными рыбками размером не крупнее нескольких сантиметров. В стекле аквариума она увидела свое отражение. На фоне воды она казалась красавицей. Ее охватило новое страстное желание, и ее тело задрожало. Но она продолжала твердо и сосредоточенно смотреть в глубину, пока не почувствовала, что находится внутри, плавает и общается с рыбами, но оттуда видит себя, как она стоит в толпе зевак в узких джинсах, хлопковой красной блузке и с сумкой, похожей на утку. Она зажмурилась, чтобы эта фантазия не заканчивалась. И если бы не аромат еды, который она уже несколько дней не вдыхала, то она простояла бы так еще час. Она неуверенно направилась к ресторанному дворику, выбрала итальянское кафе и накинулась на еду с таким аппетитом, как будто не ела вечность.

По пути домой ее остановил запах моря, и она повернула к галерее башни на побережье аль-Джумейра. Установившаяся в преддверии зимы умеренная погода приглашала прогуляться пешком в столь ранний дневной час. Она поставила машину на равном расстоянии от моря и галереи, сбросила туфли и босой пошла по песку в направлении моря. Она шла покачиваясь, как балерина. Шаг в воду, шаг назад. Она играла, смеялась и пела. Когда дошла до конца, повернула обратно, потом вернулась к машине, подсушила ноги и поехала домой под громкую музыку, которая летела за ней ярким шлейфом.

«С детства я читала самые разные любовные романы. Тогда для меня целью был не брак, а только любовь», — сказала она Эфтабу и посмотрела на него с улыбкой, отвечая на вопрос, как она провела день. Она чувствовала, что именно этот день накрепко связывал ее, Ясмин, с той девочкой, которой она была вчера.

— Детские идеи прекраснее взрослой реальности, — произнес Эфтаб.

— Мой отец был…

Она осеклась, но все же продолжила:

— В чем-то он был жесток. С самого рождения я была одинока и привыкла к своему одиночеству. Мы с ним стали друзьями.

Он молчал и внимательно ее слушал.

— Но мне от этого не грустно. Я помню все, о чем вы мне говорили. Все дело в том, что я не хочу существовать без цели. Я не боюсь умереть в одиночестве. Мне страшно жить в одиночестве. И человек, о котором я вам рассказывала, я еще сомневаюсь в его отношении. Что-то тянет меня к нему, но есть что-то, что отталкивает.

— Путь к спасению наполнен риском. Даже если у вас в чем-то сомнение, вы должны взглянуть в себя. Если это и не ваш шанс, то он все равно придет к вам. Обязательно, будет другой шанс, — сказал он.

— У меня был шанс, который превратился в мертвую рыбу. Может ли мертвая рыба принести другую, которая живет в огромном аквариуме?

— За закрытой дверью вы найдете распахнутую. Так солнце, так сама жизнь каждый раз повторяются.

Она опустила голову и стала играть кончиком тонкого ремня, опоясывающего талию.

— Любовь приходит, потому что мы нуждаемся в ней? — спросила она.

— Это она нуждается в нас, потому что она живет только в теле. А что такое тело? Мы или вот это зеленое здание? — он указал рукой на улицу. — Когда мы полюбим саму любовь, она полюбит нас и поселится в нашем теле.

В тот вечер после короткого разговора с Эфтабом в холле Ясмин села просмотреть некоторые бумаги, переключая телевизор с одного канала на другой. Среди строк и рябящих телевизионных картинок перед ней вставало ее прошлое. Поэтому Я, который позвонил ей в тот момент, повезло: она хотела убежать от этого куда-нибудь.

— Извини, что побеспокоил. Я звоню, так как вчера мы договаривались. Поужинаем вместе?

— Вместе? Нет. Естественно, нет.

— Ты мне обещала вче…

Не успел он договорить, как она прервала его, негодуя:

— Я тебе ничего не обещала.

Он почувствовал, что она раздражена, но, вместо того чтобы отступить, засмеялся.

— Хорошо. Хорошо. Ты мне ничего не обещала. Давай будем считать, что я обещал сам себе пригласить тебя. Не лучше ли нам встретиться?

Его настойчивость поразила ее. Она убрала левой рукой упавшую на лицо прядь.

— Чего ты хочешь от меня?

— Чтобы ты приняла мое приглашение на ужин.

— А что будет после ужина?

— Выпьем кофе, — заигрывал он с ней. Потом добавил мягко:

— Ладно. Если ты не хочешь, ничего не будет после ужина.

— Что ты имеешь в виду под этим ничего? Нет такого мужчины, который ничего не хочет от женщины. И потом, ты же не знаешь меня, не представляешь, как я выгляжу и кто я такая.

— Хорошо. Предположим, я включил воображение. Хочешь, опишу тебя?

— Если сможешь…

— Примешь приглашение на ужин, если угадаю?

— Подумаю над этим.

— Хорошо. Этого достаточно.

В течение четверти часа он описывал ее. Он начал с глаз. Сказал, что они широко открыты и черны как ночь. Волосы каштановые, собраны в косу, спадающую через плечо на грудь. Нос острый и гордо смотрит вверх, рот маленький, губы полные и блестящие. Потом он перешел к цветам, которые она предпочитает, блюдам, которые любит и которые терпеть не может. А она слушала. Когда он закончил, она холодно сказала: «Ладно. Все, что ты сказал, не про меня». Она не солгала. Он описывал другую женщину. «Ты знаешь… Ты ищешь женщину с такими внешними данными? — спросила она. — Тогда я не та, которая тебе нужна». И не дав ему ответить, она закончила разговор как-то по-дурацки: «Ладно. Я сейчас не могу», — и отключила телефон.

Она вернулась к бумагам. Прошла секунда, другая, десять, пока пространство комнаты не разорвал крик: «Дура… Дура… Зачем ты сделала это?! Боже мой!». Она закрыла лицо ладонями: «Ох! Ох!» — схватила телефон и была готова кинуть его как можно дальше. Вдруг раздался звонок. Больше всего ей хотелось, чтобы это был он. Это действительно был Я.