Юрий Медведь - Исповедь добровольного impotenta

Трудно было на это заявление чем-либо возразить. Своим мистическим телом Пугачиха волновала весь Московский военный округ. От рядового Кукурузы до проверяющего генерала из Министерства Обороны. Все из-под спуда помышляли о ней. Каждый на свой манер. Пока помыслы не вызревали в замыслы, которые приводили к одному и тому же действию с идентичным финалом. Никому еще не удавалось насытить ее сверхъестественное чрево. Как гигантская пиявка, окутывало ее космическое вожделение очередную обезумевшую жертву и через мгновение сплевывало жалкий обсосок.

Рассказывали, что однажды, дюжина уязвленных дембелей, каждый из которых в свое время потерпел фиаско на пуховом животе Пугачихи, сбились в артель и решили единым напором вторгнуться в горнило Черной Дыры, чтобы выйти победителями. Пугачиха не возражала, но выдвинула одно условие дюжина должна была разбиться на пары. И того, значит, выходило шесть подходов дуплетом с круга. «Не умрем на первом, так задолбим на втором!» рассчитывали дембеля. И первая пара выдвинулась на позиции.

На первом круге дьяволица лишь слегка пошалила с ребятишками. А те размялись и настроились на затяжной победный натиск. Но на втором круге Пугачиха устроила им свой коронный всос. Как она это делала — вопрос праздный! Как вырваться из ее всепоглощающей воронки? Вот вопрос жизни и смерти! Вы, наверное, видели или, по крайней мере, слышали, как змея натягивает себя на яйцо. Вот, примерно, то же самое испытали на себе и возомнившие дембеля.

— Если бы я поставил целью всей своей жизни уебать Пугачиху насмерть, место в книге рекордов Гиннеса было бы мне обеспечено, — заявляет Ключник, когда мы покидаем вино-водочную лавку. — Но встает вопрос, а на хуя мне это надо?

И возражать против этого тоже не имеет никакого смысла. Ключник виртуоз логических обоснований нелогичного поведения.

И вот мы в засаде. Место странное. Под мостиком, что перекинут через захламленный ручей. Здесь сыровато и попахивает болотцем. Но неподалеку автобусная остановка — сюда прибывает и отсюда же отправляется автобус, единственный транспорт, который связывает поселок с другим миром.

— Здесь у нас все карты, как на ладони. И в основном козырные, поясняет Ключник преимущества избранной им позиции и откупоривает бутылочку, для приобретения куражливого запашка. — В парке или у кинотеатра с бухаловым нас Чуб в момент вычислит, это раз. Во вторых, там только эти мокрощелки тусуются, с которыми до вечера придется анекдоты травить, потом в кустиках за пизду подержишься и на нары в сухую шары гонять. Нам это надо?

Нет, этого нам не надо. Этого уже достаточно. И поэтому я полностью отдаюсь во власть Ключника. Он знает главное — кто дает, а кто не дает.

Ключник раскусил женщин еще в пятнадцатилетнем возрасте. В ту пору он был смазливым пончиком с золотистыми кудряшками. Он так стеснялся своей упитанности, что боялся смотреть на девушек даже исподтишка. Ключник-мальчик увлекался авиамоделизмом. Целыми днями он выпиливал лобзиком нервюры, собирал из них крылья и оклеивал их папиросной бумагой. Вечерами читал журнал «Моделист-конструктор», а ночами воображал полеты на аппарате собственной конструкции.

Но его мечтам не суждено было сбыться. Обеспокоенная нелюдимостью своего сына, мама Ключника решила оторвать его от пагубных журналов и отослала на летние каникулы к своей сестре в Новгород. В древнем городе Ключник познакомился со своим двоюродным братом — призывником Жорой, которому осенью предстояло стать новобранцем. По этому случаю Жора уволился с работы и ударился нагонять упущенное. Он сразу полюбил своего меньшого братишку и не отпускал от себя ни на шаг.

Как-то утром родственники закупили ящик «Изабеллы» в одном из продмагов великого города, и тут появилась эта женщина-вулканолог на своих «Жигулях». Жора уже знал ее с лучшей стороны и держался независимо. Вулканолог сама вызвалась подвезти их до дома. Ключник оказался на переднем сидении. Вулканолог прикурила сигарету и ударила по газам. Никогда в своей жизни не ездил Ключник с такой скоростью. Всю дорогу он не мог оторвать взгляда от красной стрелки спидометра, что подрагивала на цифре 140! А вечером того же дня Жора вытащил Ключника из постели и сообщил, что вулканолога взволновал его взгляд, которым он буравил ее коленки, и теперь она требует доставить ей «…этого пончика на тарелочке с голубой каемочкой».

— Какие коленки?! Какие тарелочки?! — кричал Ключник. — У меня до сих пор живот крутит от такой езды! Я даже не помню, какого цвета у нее волосы!

— Крашенные, — сказал брат и вынул из кармана бутылку «Перцовки». — На, глотни пару раз, она хорошо крепит. И пошли, женщина ждет.

Ключник пробовал улизнуть, но старший брат взвалил его себе на левое плечо и понес.

— Вот вам пончик, — сказал Жора открывшей дверь женщине-вулканологу, а вот и тарелочка с голубой каемочкой, — и протянул сетку с бутылками портвейна.

Расположились на кухне. На стенах висели фотографии с видами действующих и потухших вулканов, а также портреты суровых бородатых мужчин. По углам торчали булыжники вулканических пород.

Пили стаканами. Брат между дозами пел под гитару песни про дальние странствия. Вулканолог курила.

Когда портвейн вышел, брат встал:

— Ну, я пошел, — сказал он.

— И я, — попробовал подняться Ключник, но пол взметнулся у него из-под ног, и авиамоделист оказался в руках вулканолога.

— Тяжеленький, — сказала женщина мужественной профессии и потащила четырехпудовый пончик в свою спальню.

Там она оголила трепыхающееся тело и сгребла в свои мозолистые ладони невинные яйца.

— Как парное молоко! — воскликнула исследователь каналов и трещин земной коры. Облизнулась и принялась взбивать сливки.

Из журналов Ключник многое знал о реактивной тяге. Своими руками юный конструктор соорудил и отправил в небо несколько реактивных снарядов. И вот теперь он чувствовал, как у него между ног вызревала сверхмощная ракета из живой плоти. Когда тяга возросла до чудовищных размеров, вулканолог скинула с себя платье, отбросила трусики и запустила ту ракету в свой открытый космос…

Ключник вцепился в мощные бедра вулканолога и полетел. Перед его газами раскачивались огромные груди, как колокола благовестные. А скорость все нарастала и нарастала. И вдруг вулканолог выпрыгнула, выгнулась вся, как серп, и опустилась последний раз, словно кузнечный молот.

— Мама! — успел крикнуть Ключник и впал в беспамятство.

Очнулся с ваткой нашатыря под носом.

— Давай, давай, пончик, мы только начали, — подбадривала его голый специалист по геологическим образованиям. Она усадила его на кровати, заботливо подложила под спину подушки и установила перед ним поднос.