Джон Винтерих - Приключения знаменитых книг

По его собственным словам, он вернулся в Америку «делать деньги». Идея принадлежала отцу, Жан Жак не обладал подобным талантом, да и позднее удача сопутствовала ему лишь в осуществлении его великого начинания.

Портрет Жана Жака Одюбона, написанный в 1848 г. его сыновьями Джоном и Виктором

Обширные, но беспорядочные знания, полученные во Франции, дополнялись полным незнанием английского языка. Однако для нас важнее всего то, что из Франции Одюбон привез несколько зарисовок птиц — там он некоторое время занимался рисованием под руководством Давида, выдающегося художника времен революции. Правда, никому, кроме самого Одюбона, рисунки не казались ценными. Обосновавшись недалеко от Филадельфии (если только такое спокойное слово как «обосноваться» вообще уместно при характеристике Одюбона), он познакомился с молоденькой англичанкой, с которой и был вскоре помолвлен. Она носила восхитительно «домашнее» имя — Люси Грин Бейквел.

Поженились они в 1808 году, а перед этим Одюбон вторично посетил Францию. В Америку он вернулся вместе с Фердинандом Розье [25] Розье, Фердинанд, сын делового партнера отца Одюбона, занимался торговлей. Весной 1810 г. вместе с Одюбоном они погрузили товары на плот и поплыли в Хендерсон, что в 125 милях вниз по Огайо. «Во время пребывания в Хендерсоне, — Пишет доктор Херрик, — Розье находился на своем привычном месте — за прилавком и потихоньку занимался делами, тогда как Одюбон и некий Джон Раун из Кентукки, который числился клерком, бродили по окрестностям, с азартом гоняясь за редкими птицами и попутно щедро снабжая стол дичью» (примеч. пер.). ,и отец Одюбона предложил им сделаться компаньонами. Для одного из компаньонов новая серия рисунков — около двухсот видов пернатых Франции — была куда важнее, чем высокопарно составленные пункты договора, подкреплявшие предприятие.

Нет нужды подробно описывать удручающие похождения «союза» Розье — Одюбон в поисках удачи. Особенно тоскливо, по-видимому, было Розье, так как он не рисовал. Одюбону же каждый привал на лоне девственной природы давал возможность пополнить коллекцию несколькими новыми моделями. Коммерция чахла, искусство процветало. В конце концов, Одюбон решил извлечь выгоду из своего таланта — стал писать портреты по 5 долларов за штуку. Вскоре после этого, в 1819 году, он получил место набивщика чучел в Западном музее в Цинциннати. Арест и пребывание в долговой тюрьме в Луизвилле (ему удалось обрести свободу, лишь объявив о своем банкротстве) нанесли смертельный удар деловой карьере Одюбона. В Цинциннати, кроме службы в музее, он еще делал мелком портреты местных натурщиков и даже открыл художественную школу.

Многочисленные таланты, без сомнения, позволяли ему заработать на жизнь где угодно, и, вероятно, это сильно повлияло на решение Одюбона напечатать свои рисунки птиц, вполне определившееся к тому времени. Путешествуя вдалеке от городов, он мог сколько угодно рисовать лесных аристократов, а впоследствии, обретя уверенность в пище и крове, посвятить себя любимому занятию в близлежащих лесах и болотах.

Таким образом, вскоре появился портфель с зарисовками почти всех пернатых, обитающих в обследованных им частях Соединенных Штатов.

После четырех лет путешествий, наблюдений и зарисовок Одюбон в апреле 1824 года приехал в Филадельфию в поисках издателя для своих рисунков. В те времена Филадельфия была издательской столицей западного полушария, но тем не менее и здесь еще не были способны по достоинству оценить работу Одюбона. Наиболее дельный совет, полученный от местных знатоков (чьи чувства колебались в весьма широком диапазоне — от безграничного восхищения до злобной зависти), был таков: попытайте счастья в Европе. Однако он отправился в Европу лишь два года спустя, а за это время объехал северную часть штата Нью-Йорк (побывав, кстати, и на Ниагарском водопаде — через 16 лет после медового месяца), озера Онтарио и Чемплейн, долины рек Огайо и Миссисипи и штат Луизиана, где наконец соединился со своей много претерпевшей и много путешествовавшей женой. Следующие несколько месяцев были посвящены добыванию средств на поездку в Европу. Не последней статьей дохода стал танцевальный класс — 60 учеников, ни один из которых не мог сравниться в мастерстве с учителем.

Одюбон отплыл из Нью-Орлеана 17 мая 1826 года. В те времена «Бремена» еще не было, а «Делос» прибыл в Ливерпуль только 21 июля. Морское путешествие оказалось к тому же полезным — во время штиля офицеры шхуны, дружески относившиеся к Одюбону, спустили шлюпку, чтобы их общительный талантливый пассажир мог зарисовать морских птиц.

Прибыв в Англию, Одюбон поспешил представить рекомендации — «целую кучу писем» (по словам одного из его знакомых), которыми его снабдили друзья и почитатели, большей частью влиятельные. Одним из самых ценных оказалось письмо к Ричарду Рэтбону, ливерпульскому купцу. Как пишет доктор Херрик, Рэтбону и его семье «Одюбон, с его замечательным энтузиазмом и смелыми литературными планами, казался воплощением всей романтики Нового Света». Золовка Ричарда Рэтбона, миссис Уильям Рэтбон, «его очаровательная хозяйка… брала у него уроки рисования и стала его первой подписчицей».

Заслуженное восхищение Рэтбонов и многих других начинанием Одюбона создало ему такую славу, что буквально через несколько дней он получил предложение выставить рисунки в Королевском институте.

Первый месяц выставки принес доход в 100 фунтов, хотя целую неделю вход был свободным. Если бы многочисленные зрители, разглядывавшие рисунки, знали о всех злоключениях, выпавших на долю творений Одюбона, то и в них, и в натуралисте-художнике увидели бы гораздо больше «романтики Нового Света».

Часть рисунков была испорчена порохом, во время одного из путешествий Одюбон забыл свой портфель, в результате он временно стал норой для пары крыс, которая «вывела там потомство среди обгрызанных клочков бумаги, всего месяц назад представлявших почти тысячу обитателей воздушного пространства». Девятью годами позже нью-йоркский пожар уничтожил массу рисунков, собранных перед второй поездкой в Англию и Шотландию. А еще через десять лет другой нью-йоркский пожар непоправимо испортил множество гравюр на меди, с которых делали первые оттиски; история их лишь немногим менее удивительна, чем история рисунков.

Проведя три месяца в Англии (в основном в Ливерпуле и Манчестере), Одюбон отправился в Эдинбург, где познакомился с Уильямом Хоумом Лизарзом, художником и гравером [26] Лизарз, Уильям Хоум (1788–1859) — художник, гравер. Отец его был издателем и талантливым гравером, выполнил много портретов для книжных иллюстраций. Лизарз сначала был учеником отца, затем поступил в Опекунскую академию в Эдинбурге. С 1808 по 1815 г. в Эдинбурге Лизарз-младший часто представлял на выставки портреты, картины на религиозные и бытовые сюжеты. В 1812 г. он послал две картины в Королевскую академию в Лондоне, где их высоко оценили; с картин были сделаны гравюры. Сейчас они находятся в Национальной галерее в Эдинбурге. После смерти отца Лизарз продолжил его дело. Он в совершенстве владел травлением по металлу, и во многом благодаря ему при выпуске книг гравюры по металлу в книгах полностью вытеснили ксилографии (примеч. пер.). . Лизарз сразу стал почитателем Одюбона, а поскольку у него были знакомые во многих издательствах, он согласился помочь издать «Птиц Америки». К концу ноября был готов пробный оттиск рисунка дикого индюка, а к началу 1827 года — пять гравюр для первого выпуска издания.