Рами Юдовин - Ветер в ладонях

— Хорошо, но ордера не будет. Действуем на свой страх и риск, — начальник принял решение. — Как только найдёте Странника — взять его, привезти ко мне, я сам устрою ему допрос. Солдату не дать въехать в Город, делайте, что считаете нужным, но не калечить! И ещё раз допросить агентов из наружки, особенно девицу. Допросить с пристрастием! Тут что-то не так. Не мог Странник проскользнуть незамеченным. Не верю.

— Простите, но допросить нашу сотрудницу не представляется возможным. Она подала заявление об уходе и куда-то уехала, отключив мобильник. Конечно, мы можем её найти, но стоит ли тратить силы и время? Да и зачем?

Начальник привстал, помолчал немного и бросил:

— Свободен.

Он выяснил, что за Солдатом и Странником никто не стоит, и принял жёсткое решение. Солдат после смены руководства отстранён от серьёзных заданий и в отношении его зрело несколько вариантов. Самый лучший — завербовать парня, хотя переход из одной спецслужбы в другую не практиковался и расценивался как предательство.

Странник вообще не связан с какой-либо структурой, но работать с ним будет сложно. Нужно переиграть человека, который читает мысли и владеет гипнозом, ведь как-то он скрылся из-под наблюдения. Но ничего, и не таким языки развязывали.

Товарищи продвигались к намеченной цели. Солдат был задумчив и молчалив, а Странник — невозмутим. По мере приближения к Городу он чувствовал в себе всё больше сил, наполнялся неизвестным доселе знанием. Ему казалось, что он обретает полномочия: отдавать приказания, подчинять, и даже наказывать. Это противоречило его мировоззрению и неизбежно вело к внутреннему конфликту. С одной стороны, он инструмент Провидения, а с другой — миролюбивый человек, не желающий причинять страдания даже враждебно настроенным против него людям.

Воспитательные средства допустимы, если они плодотворны. А если нет? Тогда они превращаются в наказание, месть. А ведь отмщение у Бога: «Я отомщу за вас». Некоторые говорили: «Бог отомстит тем, кто сильнее нас, но незачем утруждать Его лишний раз, если мы сами способны постоять за себя», и доходили до того, что вырезали даже детей врагов, пока их нежные зубки еще не превратились в клыки и не отомстили за своих отцов.

Странник понимал — начнётся война, снова закрутятся жернова, перемалывая всё больше и больше людей. Он чувствовал её приближение. В нём менялось восприятие реальности. Странник становился внимательным, готовым мгновенно прореагировать на любое угрожающее движение.

— Скажи мне, как проявляется у тебя чувство боя? — обратился он к товарищу, проводя рукой по шее.

Солдат недоуменно посмотрел на него:

— Если ты собираешься драться, значит, наши дела совсем дрянь. В Городе на кулаки нечего рассчитывать. Ладно, найдём пару винтовок. Стрелять умеешь?

— Бой — это не всегда драка на кулаках. Расскажи! — потребовал Странник.

— Есть разница в ощущениях перед рукопашным боем и перестрелкой, — начал Солдат, немного отвлекаясь от своих тягостных дум.

— Расскажи о рукопашном бое. Глаза Солдата заблестели.

— Когда выходишь на бой, должен чувствовать уверенность, абсолютную уверенность. Самое главное — избавиться от страха. Добиться этого ощущения мне помогает осознание справедливости своих действий. Я должен прочитать своего противника как открытую книгу, предвидеть движения, комбинации, манёвры — полностью контролировать его. Ещё до того, как противник нанесёт удар, мне известна его траектория, и поэтому я без труда уклоняюсь от него, блокирую или провожу контратаку. Я должен увидеть слабые места, а если их нет, вынудить противника открыть их. Тренировка бойца должна быть максимально приближена к боевым условиям. Опасная и болезненная тренировка вселяет уверенность, избавляет от страха в настоящем бою.

— Хорошо. Не об этом спрашиваю. Я спрашивал — как ты предчувствуешь бой?

— Понятно, — Солдату льстил интерес Странника к его искусству. — Вначале чувствую небольшую тревогу. Она не мешает, а мобилизует рефлексы. Потом настраиваюсь на бой. Пытаюсь успокоиться, сосредоточиться, представить свою победу. Но бывает, чувствуешь не тревогу, а панику, тогда понимаешь — следует уклониться от драки. Когда же не было возможности уйти, я лишался уверенности. И в этот момент мои действия были нервными и не всегда успешными. Почему ты заговорил об этом?

— Я начал ощущать нечто подобное, но не знаю, с чем это связано. Моя война не против сынов человеческих… — он неожиданно почувствовал проявление силы, замолчал и отвернулся к окну.

— Не понял тебя, но как-то не по себе, — Солдат с опаской, исподлобья посмотрел на Странника.

— Я сам не понял, извини, — ответил тот, не поворачиваясь.

Начальник службы безопасности вызвал Чиновника. После ничего не значащих вопросов поинтересовался как бы между делом:

— Как поживает Провидец?

— Неплохо. Правда, он закрытый человек и о себе не рассказывает, — Чиновник жил по принципу: что проверяется — не оспаривается.

— Расспрашивал о наших делах? — начальник особенно не церемонился.

— Провидец не любопытен, — вежливо парировал подчинённый.

— Какой у него интерес в этом деле? — начальник смотрел на него в упор.

Чиновник выдержал тяжёлый взгляд и спокойно ответил:

— Его интересует Странник. И только он.

— Почему?

— Понятия не имею, но уверен, у него есть на это причины.

— Хорошо. Пусть он поможет найти Странника, мы опять его потеряли. Он оставил в поезде мобильный аппарат. Слишком дорого проводить масштабные действия по задержанию бывшего археолога, а ныне бродяги. У нас без него дел выше крыши, и куда более важных.

— Я ознакомился с его досье. Он не простой археолог и не просто бродяга, — возразил Чиновник. — У него ряд научных работ по полевой археологии, значительные исследования в области изучения святых книг. Специалист по древним манускриптам и мёртвым языкам. Известная личность в определённых кругах. Он почитатель так называемого Правителя. Восемь лет назад Странника выдавили из научной среды — после того как он опубликовал результаты своих исследований о пророчествах святых книг и недавно найденные древние манускрипты. Странник пытался доказать, будто древние пророки всех времён и народов, жившие задолго до Правителя, предсказывали его приход. После таких открытий Странник подвергся травле. Посыпались обвинения в связях с мятежниками, но информация не подтвердилась. Удалось проследить ниточку, ведущую к Отшельнику: лет тридцать назад он был не менее известен, чем Провидец. Странник его часто навещал, а Отшельник кого попало не станет привечать. Он тоже почитатель Правителя, но в отличие от мятежников никогда не выступал за вооружённую борьбу. Мы его давно потеряли из вида, и напрасно — за такими людьми нужен глаз да глаз.