Антуан Володин - Дондог

Мы с Йойшей украдкой обменялись взглядами.

— Не говори об этом, — опять попросил Йойша.

— О чем, — спросил я.

— О продувке, — выдохнул Йойша.

— Не беспокойся, — сказал я. — Даю честное слово.

Туман не растекся, он просто воспользовался легким пополуденным потеплением, чтобы подняться до уровня крыш, и теперь вновь спускался к земле. Когда грузовик отъехал, мы побороли желание перейти улицу и поглазеть на погрузившееся в канал тело, но потом, когда Йойша выказал желание остановиться на минутку около шлюза, вдруг показалось, что нам это было разрешено испокон века.

Пока мы разглядывали хлынувшую в бассейн воду, к нам подошла крупная, крепкая женщина, одетая в черную вязаную куртку с вышивкой и черную же просторную ворсистую юбку; от нее сильно пахло костром и мазутом. Она наклонилась к нам, поцеловала и взяла наши руки в свои.

— Как хорошо, что я вас тут нашла, мои маленькие, — сказала она. — Ваша бабушка очень беспокоилась. Она послала меня вас встретить.

Йойша тут же почувствовал к ней доверие и не стал этого скрывать. Дондогу хотелось быть осмотрительней, но сердце его забилось. На какую-то секунду ему показалось, будто вернулся давешний сон и что его бабушка и эта женщина — одно и то же. Они похоже одевались и в общем и целом напоминали друг друга по складу. Через три секунды формальной сдержанности он решил, что можно забыть предостережения о злокозненных незнакомцах. Эта женщина, пусть даже трудно было понять, кто она такая, упомянула о бабушке. Нелепо было полагать, что речь идет об уловке торговцев детьми, о колдунье или погромщице.

— Мы к вам не вернемся, — сказала женщина. — Не вернемся в квартиру на набережной Тафарго. Мы пойдем в другое место.

— Куда? — поинтересовался Йойша.

— К баржам, — сказала женщина.

— Мы попадем на баржу? — спросил Йойша.

— Да, — подтвердила женщина. — Такой же дом, как и все остальные, только плавучий.

— А я уже поднимался на борт баржи, — не без гордости сообщил Дондог. — В прошлом году.

— Я прекрасно это знаю, — сказала женщина. — Мне об этом рассказывала твоя бабушка. Она приходила к нам в гости. К сожалению, никого не застала.

— Ну да, никого не было, — сказал Дондог. — Только собаки.

— А ты, — спросил Йойша, — ты подруга моей бабушки?

— Да, — сказала женщина. — Подруга твоей бабушки. У нас с ней одно и то же имя, Габриэла Бруна. Я — мать парнишки, что учится в одной с вами школе. Мать Шлюма.

— А, Шлюм, — сказал Дондог, — он из старших классов.

— Да, он из старших, — сказала мать Шлюма.

— Мы, если из разных классов, не разговариваем, — пояснил Дондог.

— Это не важно, — сказала Габриэла Бруна. — Все равно Шлюм никогда не отличался разговорчивостью… Идемте, мальчики! Нужно перейти на ту сторону шлюза.

По хребту ребятишек пробежал холодок. Спускаться по ступеням набережной и подходить к внешнему берегу канала было запрещено — запрет, который они не раз хотели нарушить, но никак не решались это сделать, но то, что сегодня предлагала им мать Шлюма, превосходило по дерзости все, что когда-либо приходило им в голову: перебраться через водяную бездну, пройдя по верхотуре шлюзовых ворот, по узкой платформе из черного, глянцевитого металла.

— Нам нельзя здесь ходить, — заметил Йойша.

— Конечно, — сказала мать Шлюма. — Но со мною, если крепко возьмете меня за руку, можно.

— Нас не будут ругать? — спросил Дондог.

— Нет, — пообещала мать Шлюма.

Переход через шлюз был таким замечательным приключением, что за ним мы забыли и думать о дневных неурядицах. Справа ревела пучина. Слева вода стояла высоко, гладкая, темно-зеленая, в радужных разводах дизельного топлива. Мы наконец-то увидели вблизи зубчатые колеса, которыми управлял смотритель шлюза, рычаги, железные штурвалы. Почувствовали под ногой вибрацию мостков. Нас возбуждала опасность, страх утонуть. Мир взрослых не имел более от нас секретов.

С другой стороны от шлюза мостовая была окутана легкой дымкой. Мы остановились и с гордостью оглянулись, чтобы посмотреть на пройденный путь. По ту сторону канала пейзаж утратил былую привычность, и даже сам канал не был похож на то, что мы знали. Трудно было поверить, что мы находимся всего в паре сотен метров от дома. Изменилась точка зрения, сдвинулись здания, теперь они казались голыми и грязными. Чужим был город. Туман поглотил верх нашего дома. Посчитав этажи, мы смогли разглядеть балкон, с которого иногда нагибались, чтобы плюнуть на прохожих. Окна были открыты, занавеска причудливо свешивалась наружу. Внизу здания, около входа, был припаркован военный транспорт, о чем-то спорили солдаты и полицейские. На тротуаре виднелись поломанные стулья, осколки оконного стекла и буфет из столовой. Когда мы с пятого этажа сбрасывали что-нибудь на головы людей, то это была слюна. Или бумажные шарики. Но никогда не мебель.

— А родители? — осведомился Дондог. — Они знают, что мы идем на баржу?

Йойша раскачивал на вытянутой руке ранец. Вид у него был беззаботный, но, полагаю, беззаботным он не был.

— Когда мы будем на барже, они придут за нами? — спросил он.

Женщина погладила нас по голове, наклонилась и поцеловала Йойшу. Она присела перед моим младшим братом на корточки, чтобы расправить шарф у него на шее, потом снова его поцеловала. Она действительно вся пропахла костром, псиной, бензином. Поначалу она немного меня напугала, но теперь, когда прижала нас к себе, показалась мне милой и доброй.

— Послушайте, — сказала она. — Послушайте, дети. Ваша бабушка подойдет туда немного погодя, но не родители. Сегодня вечером они за вами не придут. Вы ляжете спать на барже.

— А завтра, — сказал Йойша, — мы что, отправимся в школу прямо на барже?

— Завтра школы не будет, — сказала мать Шлюма.

— Как? — с комическим преувеличением удивился Йойша. — Завтра не будет школы?..

Новость явно привела его в восторг.

— Скажи-ка, а что у тебя с ногой? — внезапно спросила мать Шлюма. — Ты что, упал?

— Да, — тут же встрял я. — Упал во дворе. Его толкнул кто-то из больших.

— Так и было, — подтвердил Йойша. — Меня толкнул большой.

— Он сделал это нарочно? — осведомилась мать Шлюма.

Йойша вновь принялся раскачивать ранец во все стороны. От волнения у него порозовели щеки.

— Нет, он сделал это не нарочно, — сказал я. — Бывает и так.

Чтобы спуститься к реке, предстояло пересечь развалины старого порта, того, что был разрушен во время второй войны. Обосновавшись на бетонных обломках, за нами наблюдали чайки. Огромные чайки с равнодушными глазами. Наше вторжение их не потревожило. Йойша подошел поближе. Самая большая угрожающе сгорбилась, расставила крылья и осклабила клюв.